Рискованное увлечение - Джулия Росс

Шнуровка корсета сжалась подобно тискам.

– О чем они поведают вам? О том, что я взволнована, растеряна, раздражена…

– Чепуха! – Смех оживил его голос, сделал страстным и соблазнительным. – Лис распознает желание, когда почует его. Если, захваченный прелестью, он стоит и трясется, вы не можете осуждать его.

Зардевшиеся щеки Джульетты горели огнем. Пряди волос ласкали сзади шею. Ноги хотели согнуться в коленях и опустить ее на смятую траву.

– Я не утверждаю, что я бесчувственна. Но я не маленький цыпленок. У меня есть свои собственные способы защиты от колдовства.

– Колдовства?

– Чар – в старом, изначальном значении этого слова. В чарах распутника нет ничего индивидуального. Для него это такой же естественный процесс, как биение сердца. Так что в ваших комплиментах нет никакой искренности.

– Нет, есть, Джульетта. Истинные комплименты исходят от внимательного и страстного наблюдения. Неискренна леди, отрицающая правду.

– Правда заключается в том, что умная леди никогда не предпочтет лиса. Возмутительно, когда ее используют только для удовольствия.

– Если она не захочет использовать лиса для своего удовольствия.

– Она не хочет, – сказала Джульетта.

Он пожал плечами. Элегантно, с уверенностью фехтовальщика, расслабляющего мышцы перед поединком.

– Тогда какая может быть обида? – Их взгляды встретились. Синее сошлось с синим. – Ни одна леди не отдастся любовнику, если это ей ничего не дает. Почему вы так недоверчивы к мужчинам, мэм? – В голосе у него звучала откровенная насмешка, но сам тембр оставался мелодичным, соблазнительным, как у демона, нашептывающего во сне.

– Я не недоверчива к мужчинам, сэр, – резко ответила Джульетта. – Я не доверяю вам.

– Вы о Тилли? Ее мысли крутятся вокруг замужества. Она вся истомилась и уже похотливо предвкушает удовольствие. У них с сыном дровосека любовь. Девушка собирается за него замуж. Так она мне сказала. Все те проказы и прыжки Рейнеке-лиса рассчитаны не на такого неоперившегося цыпленка. Я не собираюсь завлекать ее в таинственную ночь. Меня интересует не Тилли, мэм. Меня интересуете вы.

Джульетта подняла корзину.

– Итак, комплименты становятся декларацией? Очень лихо, сэр, в то время как все, о чем мы договаривались, это матч в шахматы! Вы рассчитываете, что я буду польщена?

– Я рассчитываю, что вам будет забавно. Вы не похожи на умирающую. Вы очаровательны, как роза, но и шипов у вас предостаточно.

Джульетте совсем не нравилось сравнение с шипами. Образ недружелюбного колючего растения наподобие чертополоха или жгучей крапивы был ей глубоко ненавистен.

Она перегнулась через плетень, чтобы собрать яйца.

– О, забавы мне и так хватает. Только не пытайтесь меня убеждать, что вы не опасны, сэр. Лис – это не только игры и шутки. Вы прекрасно знаете, как пользоваться этой шпагой, не так ли?

– Вам больше хочется услышать, что я ношу ее только для показа?

Джульетта вскинула глаза. Он молча прошел по траве и встать рядом с ней, заставляя ее еще сильнее осознать его присутствие – близость и сам его запах, мужской и жаркий, умеряемый лишь следами дорогого мыла. Он протянул руку помочь ей. Прекрасную, открытую руку любовника.

Она без колебаний положила коричневое яйцо ему на ладонь.

– Несомненно, вы вдоволь потрудились на ниве дуэли?

– Мужчины дерутся на дуэли, потому что это последнее пари. Безусловно, это единственный случай, когда выигрыш гарантирован.

– Сейчас вы говорите загадками. – Джульетта выпрямилась и прислонилась спиной к плетню. – Полной уверенности в победе просто не может быть.

– Просто, чтобы выжить, нужно победить. Наши несчастные погибшие собратья уже не могут выразить свое мнение. Но каждый мужчина, оставшийся в живых, воспринимает дуэль как самую сильную игру в своей жизни. – Он взял из ее рук остальные яйца и сложил их в корзину. Солнце играло в его волосах. – Чем ближе человек соприкасается со смертью, тем величественнее победа, когда он выходит из борьбы целым и невредимым. Это достаточно соблазнительно, чтобы заставить мужчину жаждать этого снова и снова. Подобным образом привыкаешь к вину, к экстазу.

– Потому что риск возбуждает? – Джульетта едва не рассмеялась. – Я думаю, это ужасная философия!

Его невинный взгляд встретился с ее взглядом.

– Но вы же не станете отрицать, что в этом есть удовольствие, мэм? Чистилище дискуссии, погоня за мыслью – это ли не приятно? Мужчины не единственные, кто получает наслаждение от вызова. – Он жестом показал на наседку: – Эта дама такая же свирепая, как иной мужчина.

Джульетта открыла калитку и вошла в курятник. Наседка распушила перья, но не двинулась. Джульетта опустилась на колено и просунула руку под крыло. Ее пальцы накрыли мягкий пушистый комочек, потом другой.

– Вот кого защищает наседка, – сказала она, выходя из курятника и баюкая в руках крошечных цыплят. – В этом смысл всего ее существования, а не просто упражнение в тщеславии и высокомерии, как бы забавно это ни было.

– Поразительно!

Джульетта взглянула на его лицо, выражавшее замешательство. Тон мужчины внезапно стал серьезным, даже почтительным.

Он смотрел на цыплят как зачарованный. Потом, не отводя глаз, протянул сложенную ковшиком ладонь.

– Можно мне?

Джульетта посмотрела на уголок его губ. Их поверхность выглядела очень гладкой. У него были красивые зубы и такой подвижный, выразительный рот! Его ресницы – такие же длинные, как у нее самой – прикрывали синий взгляд.

– Я должна отдать цыплят прямо в руки лису? – Она хотела поддеть его, но ее сарказм вылился в хриплый шепот. Цыплята трепыхались у нее в руках.

Он взглянул на нее и снова улыбнулся – на этот раз той задумчивой улыбкой.

– Но вы же доверили мне яйца.

Джульетта ощутила импульс, пронзивший ее до мозга костей. Это было куда сильнее и опаснее, чем простой всплеск желания. Ее вдруг, точно девочку в коротенькой юбочке во время бега, остановил чудодейственный поток прозрения, отчего она почувствовала себя взрослой.

– Мэм, вы знаете, что на самом деле я не причиню вреда цыплятам, – мягко добавил он. – И мне хочется их подержать. Очень хочется.

Как околдованная, она положила цыплят ему на ладонь. Он бережно баюкал их и кончиком пальца поглаживал головки. Цыплята притихли.

– Чудеса! Они невероятно мягкие за исключением этих удивительно цепких маленьких лапок. – Он засмеялся. – Плохо только, что эти малыши обречены превратиться в кур!

Прижатая к плетню, Джульетта не могла никуда двинуться. Она смотрела на цыплят, чтобы не видеть обезоруживающей нежности в его глазах. Один цыпленок внезапно поднял головку в коричневых пятнышках и пискнул, раскрыв клюв с крошечной красной полостью. Наседка устремилась к плетню, растеряв остальную часть своего выводка.