Город двух лун - Анатолий Лернер

В спортзале, во время построения, когда учитель делал перекличку, кто-то спросил:

— Учитель, а вы в какого верите бога?

Тишина поглотила спортзал. И в этой тишине многие испытывали неловкость, смущение, но над всем этим главенствовало человеческое любопытство.

— Да, — ухмыльнулся Игорь Брониславович. — Вопрос.

А пацаны ждали ответа. И не только они. И тогда он сказал:

— Я верю в Бога, сотворившего человека по образу своему и подобию, и одарившего его своими способностями. Но когда люди забывали об этом и превращались в скот, — учитель смотрел в глаза вопрошавшему, чьи щёки горели, как красные маки, — приходили пастухи. Такие, как Кришна, Будда, Моисей, Иисус. Они приходили, чтобы напомнить человеку, где верх, где низ, и где тот самый путь, ведущий человека от животного к Богоподобной сущности. Они являлись в наш мир, чтобы показать человеку его возможности. Иисус демонстрировал их повсеместно, при большом стечении народа, а люди тянулись к чуду, не слыша того, что он повторял: "Я пришел показать человеческие возможности. Творимое мною все люди могут творить. И то, что я есть, все люди будут».

— Вот тогда-то учитель и поведал нам историю про мальчика, который в тринадцать лет тайно оставил родительский дом, примкнул к погонщикам каравана, и вместе с купцами оказался на берегах Инда.

Это был захватывающий рассказ о юном Иисусе, о неизвестных годах его учёбы в монастырях Тибета и Индии, о проживании в стране Ариев, где будущий Христос совершенствовался в божественном слове, изучал Дзен и практики, которые использовал на пути к своему Просветлению, так же, как некогда использовал их Пифагор и Будда.

— Знаете, — устало сказал Игорь Брониславович, — вот уйду из школы, и напишу об Иисусе книгу. Тогда и поговорим. Он у меня будет во многом отличный от того образа, каким его попытались увековечить евангелисты. Это будут свидетельства его бывших учителей, женщин, которые его любили: матери и Марии Магдалины. Я попытаюсь восстановить хронологию тех 17 лет, о которых замалчивает Новый завет. И показать то, что произошло после римской казни: как и кто, снял его с креста, где его исцеляли, и куда он направился после. Я покажу его остановки не только на пути к распятию, но и те, которые он совершал уже после того, как, выбравшись из Иерусалима, снова отправился в Индию. И то, как созданное Павлом христианство — стало религией вины евреев за смерть Иисуса. Как эта религия простиралась до самого Востока, навсегда отлучая Иисуса от иудеев, своего народа, и той истинной истории, которая началась на Ближнем востоке. Я попытаюсь описать Мастера Ису, как Иисуса называли на Тибете, получающим знания Востока. Молодого, полного сил Мастера.

— Мне чужд образ распятия, — говорил учитель, — Это всего лишь варварское напоминание о том, что римляне сделали с Иисусом в Иерусалиме. Мне же, «Дважды рожденный» Мастер интересен в его становлении. — Говорил Игорь Брониславович.

— Но, судя по всему, когда я сяду писать эту книгу, мне будет интересен уже другой его период. Тот, который завершился холмом в горах Тибета, на котором, как и на могиле Моисея, лежит мраморная плита с отпечатком ступни этого великого Пришельца.

Учитель о чём-то задумался, а потом сказал.

— Иисус излечивал людей, используя техники, которым его обучили мастера Индии, Китая и Тибета. Когда после распятия он вернулся в Кашмир, к тому времени на его родине римляне истребили практически всё духовенство, кроме тех, кто присягнул им на верность, разрушили Храм, а женщин и мальчиков угнали в публичные дома Рима. Прознав про это, Иисус вошел в Великое молчание, так и не проронив за всю оставшуюся жизнь ни слова. И жил он, как утверждают мудрецы Индии, до ста двадцати лет в полном безмолвии.

— Да, — усмехнулась Женька, вставая, когда Антон закончил свой рассказ и вышел из воспоминаний.

— Твой рассказ поразил меня. Я больше скажу, он меня потряс! Ты, без пяти минут доктор, веришь во все эти прекрасные сказки?

— Это не сказки, Женечка, это та история, которую два тысячелетия скрывали от нас. Мама накопала столько материала из Интернета!

— Да? Ну, если Виктория Константиновна зачинщик, то и мне придётся покориться, и принять альтернативную историю как данность. — Женька чмокнула Антона в щёку, и сказала:

— Прости, Антоша, я хочу спать, и не хочу влезать в подробности. Просто хочу, чтобы ты помнил — это и моё свадебное путешествие. Поэтому я буду капризной и упрямой, как подобает невесте. Приготовься к этому, милый.

— Я готов, — улыбнулся Антон, — ты не представляешь, как будет всё чудесно! Сначала мы выполним небольшое приятное поручение, нас повозят по стране, покупаемся во всех четырёх морях Израиля, насытим твою страсть к покупкам. И для разнообразия — Кумран.

— Ты прелесть! — Женька послала Антону воздушный поцелуй. — Всё. Я пошла спать. Не засиживайся.

Она оглянулась:

— Виктория Константиновна точно одобряет эту твою одержимость?

Антон кивнул. Женька ушла, послав ему обворожительную улыбку.

— Одержимость, — ухмыльнулся Антон. Женька произнесла то же слово, что и мать — «одержимость».

Когда Антон стал донимать мать, преподававшую историю в университете, расспросами о Христе, она отбивалась, как могла. Потом созналась, что с историей религий не в ладу. Но Антона это не убедило. Он засадил её за компьютер, обучил азам работы с поисковиками, а дальше талантливая женщина освоила «волшебный ящик» так, что не только отыскивала сыну нужную информацию, но и сама увлеклась этой темой, влюбившись в Иисуса и компьютер, заполняя пустоту в сердце, открывшуюся как результат непростой семейной жизни.

Виктория Константиновна всё больше погружалась в тему, в которую их с сыном вверг Михаил, её муж. И хотя его интерес был прикован сугубо к «Евангелию Мира от ессеев», а сына интересовали медицинские аспекты практик, описанных в Евангелии, она отыскивала ответ на вопрос: кто же такие ессеи, и какое положение в их иерархии занимал Иисус?

7

Виктория Константиновна скачала из Интернета фильм «Воспоминание о будущем», и каждые выходные пересматривала его. Это был фильм её юности, фильм, который она могла смотреть несчётное число раз. И не будет этого фильма в её жизни, не было бы и сегодняшнего понимания того, во что погрузил её интерес сына. На просмотре этого фильма в кинотеатре, они и познакомились с Михаилом. И теперь, запуская фильм, она всё ещё ждёт встречи со своим мужем. Ждёт, когда в комнату войдёт Михаил. Но её красавец занят, оказывается, другими делами. Ей сообщили, что муж не присутствовал на симпозиуме, а сидел в своём институте у компьютера, и морочил голову себе и бабам на сайте знакомств.

С тех пор мать перестала бояться Интернета, и компьютер как-то незаметно отошел к ней. Сыну не понравилось это увлечение матери, но когда в один прекрасный день Антон получил в подарок новенький ноутбук «Тошиба», он с радостью стал обучать её нехитрой науки бродяжничанья по сети.

— Война за компьютер была перманентной, да? — Улыбалась мать сыну. — Но с подарком-то хоть угодила?

— Угодила. — Довольно урчал тот. И подарил ей тему, от которой она не смогла отказаться. Она встрепенулась и проснулась, как исследователь и человек.

— Твоя одержимость сдвинула меня с мертвой точки! — сказала она, и Антон видел, что в глазах матери снова появилась радуга. Она называла сына одержимым, хотя одержимость была любимой чертой её собственного характера. Компьютеру она радовалась как ребенок, называя теперь уже свой пентиум «Волшебным Ящиком».

— Разве это не магия? — восклицала она, широко расставив руки. — Всего две цифры создают и образ, и цвет, и музыку, и видео?

Антон улыбался, и, кивая, соглашался. Постичь все это он тоже был не в силах.

— Этот «Волшебный Ящик» нам был дан свыше! — настаивала мать. — И кто мне скажет, что это не магия, когда я одновременно могу болтать с подругами в чате, скачивать четвертый сезон «Лоста», смотреть в прямом эфире уроки каббалистов, и на сайте знакомств разыскивать твоего отца?

— А это ещё зачем? — удивлённо спросил Антон.

— А затем, что их отдел уже пять лет, как перешел на эти дрянные коробки.

— Ну, ты, мать, определись, — промычал полным ртом Антон, стоя перед открытой дверцей холодильника. — То «волшебный ящик», то «дрянная коробка».

— Возьми к булочкам молочка, — грустно улыбнулась мать сыну. — Запивай, так вкуснее. А почему «дрянные коробки», Антоша? Так ведь, сколько гадости там, сколько мерзости. Сплошной соблазн. И я, дура старая, не убереглась: кто-то прислал ссылку, а там «о любви» написано. Ну, я и кликнула. И зашла на порно сайт. Господи! Они как веер рассыпались предо мной. Их было так много. Пока закрывала, насмотрелась до отвращения. А что говорить о молодежи? Или, вон, о твоем отце? Ведь кругом — искушение.