Возвращение в темноте - Эрик Ластбадер

Бенни покачал головой.

— Ты должен понять меня, Льюис. Когда умер мой дед, я смертельно перепугался. Он хотел научить меня искусству целительства, чтобы я стал хранителем традиций народа гварани. Я отказался. Сам не знаю почему. Может быть, я испугался ответственности, которая навсегда привязала бы меня к Асунсьону. У деда было очень много пациентов, жизнь которых зависела от его мастерства целителя. У меня же на уме тогда были только деньги. Кроме того, мне смертельно хотелось повидать мир. — Вынув сигару, Бенни уставился на нее невидящим взглядом. — А может, в глубине души я просто не верил в его науку... — Отвернувшись, Бенни пожал плечами. — Вот почему мой дед обратил свое внимание на Антонио и Хейтора. Бог свидетель, им была нужна сильная рука. Их отец умер, когда они были совсем маленькими, а мать... Говорили, она была знатного происхождения, но все-таки она была в определенном смысле ведьмой. Мне кажется, мой дед пожалел их. Обучая их своему искусству, он старался дать им чувство защищенности, чувство настоящей семьи...

— Так почему ты испугался, когда он умер? — спросил Кроукер.

Бенни помолчал, разглядывая свою сигару.

— Ну, знаешь... — Он попытался улыбнуться, но в глазах отражался страх. — Я тогда был сердит на него... Наверное, за то, что он заставил меня чувствовать себя виноватым.... Впрочем, сам не знаю за что. Как бы там ни было, я перестал разговаривать с ним. И когда он умер...

— Так что случилось?

Бенни закурил сигару. Привычная процедура немного успокоила его. Раскурив сигару как следует, он сказал:

— Так вот, я сидел на дереве и смотрел, как языки пламени пожирали тело моего деда. Я не отрывал глаз от этого зрелища, потому что был уверен, что вижу, как отлетает его душа. Как птица или что-то в этом роде...

— Но все произошло не так.

Бенни выпустил изо рта облачко дыма. Его голос изменился и стал звонким, словно у того подростка в Асунсьоне, каким он когда-то был.

— Понимаешь, не зря целых десять дней без перерыва лил сильный дождь — так было нужно...

— Зачем, Бенни?

— Это нужно было душе моего деда, потому что она... это была не птица, не конь, не оцелот. — Повернувшись лицом к Кроукеру, Бенни посмотрел ему в глаза. — Это была акула, Льюис.

— Но, Бенни....

— Нет, нет и еще раз нет! Я видел это собственными глазами! — Бенни взмахнул рукой. — Из пламени и раскаленных добела углей выплыла чудовищная акула и по дождевым струям поднялась в небо. — Взволнованный, он вынул изо рта сигару. — Та вчерашняя тигровая акула, которая сожрала мою ваху, и те символы, которые были у Сони в холодильнике, и приснившийся тебе символ моего деда... Помнишь, я говорил тебе, что мы будем уязвимы для духов. Ты убил акулу, Льюис, и теперь, Бог свидетель, дух моего деда здесь. — Он ткнул пальцем Кроукеру в грудь. Появление той тигровой акулы было не случайным. Из всех рыбаков в океане она выбрала именно нас. — Голос Бенни снизился до шепота. — Льюис, мой дед пытается нам что-то сказать...

— Что? — спросил Кроукер.

Бенни сжал его плечо.

— Может, он хочет сказать, кто убил его. Он не может уйти в иной мир насовсем, пока не будут найдены и преданы справедливому суду его убийцы.

Кроукер молча глядел на Бенни. Самое интересное заключалось в том, что после всех событий вечера рассказ Бенни показался ему вполне правдоподобным. Кроукер озадаченно помотал головой. Может быть, это оттого, что он надышался того ароматного дыма? Или он просто потихоньку сходит с ума? Как бы то ни было, становилось уже поздно. Кроукер поглядел на часы.

— Тебе нужно идти? — спросил Бенни.

Кроукер кивнул.

— Да, я должен заехать в больницу проведать Рейчел.

Они вернулись в дом.

— Насчет этого... — Бенни замолчал в нерешительности. — Я думал о твоей племяннице.

С этими словами он взял руку Кроукера и что-то вложил в нее.

Это был темно-зеленый камень правильной овальной формы, отшлифованный многими годами пребывания в морской воде.

— Что это? — спросил Кроукер, глядя на Бенни.

Взяв друга за руку, Бенни повел его к дверям. Они вышли на крыльцо. Ночь звенела от сверчков и древесных лягушек.

— Однажды, когда я был еще совсем маленьким, — начал Бенни, — я видел, как мой дед вылечил одной женщине искалеченную болезнью руку. Не спрашивай как. — Он ткнул пальцем куда-то вверх. — Так же как эта древесная лягушка не имеет ни малейшего понятия, о чем мы сейчас с тобой разговариваем, так же и ты не имеешь ни малейшего понятия о том, как происходит исцеление. И в этом ты похож на древесную лягушку. Ведь для нее наша беседа как бы не существует, потому что она не способна понять человеческую речь. Но ведь это совсем не значит, что наша беседа действительно не существует, ведь так?

Кроукер кивнул.

— Это камень духов, он принадлежал моему деду. — Речь Бенни была спокойной и плавной, словно он был в церкви. — Он обладает огромной силой. Я хочу, чтобы ты положил этот камень на грудь Рейчел. Это целительный камень, но ведь ни ты, ни я не являемся целителями, поэтому его энергия несколько ослаблена. Однако кто знает, может, он облегчит ее страдания?

Кроукеру почудилось, что от камня исходит какое-то тепло. Но он решил, что это всего лишь игра воображения.

— Я буду беречь его.

Бенни задумчиво поглядел на друга.

— Знаешь, говорят, что целители-гварани никогда не умирают полностью — их сила и энергия остаются здесь.

В полном молчании они дошли до машины Кроукера, и когда он уже открыл дверцу, Бенни сказал:

— Льюис, я хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Для тебя я готов на все, дружище.

— Я хочу нанять твою лодку на одну ночь. Она будет нужна мне через два дня.

— Так ты хочешь обеспечить меня работой? — засмеялся Кроукер. — Какое же это одолжение?

— Нет, твоя лодка нужна мне не для рыбалки, Льюис.

— Надеюсь, ничего противозаконного, Бенни? — нахмурился Кроукер.

— Нет, ничего такого, но... — Бенни огляделся, словно опасался, что его подслушивают. — Это должно остаться строго между нами. Ты не должен говорить об этом никому, даже своим работникам. Для всех остальных ты просто берешь лодку для себя, хорошо?

— Хорошо, но ведь у тебя есть своя собственная прекрасная лодка.

— Моя лодка для этого не годится. — Бенни похлопал его по плечу. — Спасибо, амиго. Для меня это архиважно. Кроме тебя, я не знаю ни одного человека здесь, кому мог бы довериться. — Он придержал дверцу, пока Кроукер усаживался в машину. — Так не забудь, через два дня.

— В какое время?

— Мы должны будем отчалить в восемь вечера.

— И куда же мы отправимся, Бенни? На Кубу?

Ничего не ответив, Бенни приложил палец к губам.

«Что за тайны?» — подумал Кроукер. Впрочем, на то они и друзья, чтобы не задавать лишних вопросов.

— Бенни! — Он порывисто обнял друга. — Поможет твой камень духов Рейчел или нет, все равно я очень благодарен тебе за него!

3

Было уже довольно поздно, десятый час. Дорога от дома Бенни до больницы, где лежала Рейчел, заняла почти полтора часа.

Когда он поднялся в отделение диализа, Мэтти спала. Медсестры разрешили ей прилечь в свободной палате. Кроукер на цыпочках пробрался мимо нее в палату Рейчел. По пути он столкнулся с дежурной медсестрой и спросил ее о состоянии племянницы. Услышав, что ничего не изменилось, он не знал, радоваться ему или огорчаться. Наверное, если не ожидать чуда, это было лучшее, на что они могли надеяться.

Рейчел лежала все в том же положении, в каком он оставил ее утром, — на спине, без сознания, вся обвитая таким множеством пластиковых трубочек, что казалась каким-то получеловеком-полумашиной. Глубокие тени залегли на ее лице, и у Кроукера сжалось сердце от отчаяния. Она уходила от него навсегда... Должен же быть какой-то способ достать для нее здоровую почку!

Присаживаясь на край ее постели, он вдруг почувствовал, что весь дрожит. Он осторожно взял ее руку в свою, словно пытаясь согреть ее своим теплом. В этот момент ему показалось, что воспоминания о Соне смешались в его мозгу с тревогой за племянницу, словно обе их души были теперь где-то по другую сторону реальности, непостижимым образом связанные друг с другом.

Он достал из кармана камень духов, который подарил ему Бенни. В слабом свете ламп его темно-зеленая поверхность казалась матовой. В нерешительности Кроукер повертел его в пальцах. Ему казалось, что по внешнему виду камень ничем не отличается от тех бесчисленных сотен и тысяч камней, которые можно найти на побережье.

Тем не менее он все Же осторожно положил его на грудь Рейчел поверх белой простыни, которой она была прикрыта. Он с надеждой искал в лице девочки признаки возвращающейся жизни, но тщетно — не произошло ровным счетом ничего. Все так же чуть слышно работали контрольные мониторы, тихо гудела машина диализа, мерно падали капли лекарственного раствора в капельницах. Сидя совершенно неподвижно, Кроукер ждал, и ему казалось, что прошла уже целая вечность, но Рейчел не выходила из комы. Отчаявшись, он протянул руку, чтобы забрать камень духов, но тут же, вскрикнув, отдернул ее — камень был горячий!