Фантазмы - Василий Головачёв

— Что такое «хрономогилы»?

— Петлевые варианты бытия, возникающие в результате вмешательства упырей РК. Ты не представляешь, сколько прекрасных изобретений и открытий загублено «волчицами» из-за их негативной коррекции реальности.

Стас хотел спросить: а в результате вашего воздействия разве не происходит то же самое? — но удержался. Вспомнил Дарью.

— НЛО случайно не ваших рук дело?

— Наших, — улыбнулся Дима. — По сути, это результаты нечистой коррекции реальности, такое случается и у нас, и у «волчиц», и у тех, кто был до нас.

— А нельзя нам спуститься в прошлое?

— Нет, — покачал головой Дима, первым снявший скафандр. — Любое наше появление там чревато нерасчетным изменением Регулюма.

— Даже если мы просто посмотрим на людей?

— Мы все равно нарушим тонкие связи Регулюма. Однажды один из наших активников… — это оперативники, имеющие право активно воздействовать на реальность, — допустил оплошность — позвонил по телефону своей бывшей приятельнице, и в результате «волчицы» РК перестали носить форму.

Стас засмеялся.

— Разве это плохо?

— Очень плохо, — серьезно кивнул Дима. — Так гораздо труднее работать, вычислять слежку и статистику перемещений «волчиц».

— Но они же сейчас все носят одинаковые костюмы, чем это не форма?

— Нам пришлось разрабатывать очень сложный тренд, чтобы нейтрализовать ошибку активника. Так что в прошлое без особой подготовки вторгаться нельзя. Даже в «хрономогилы». Опасно для жизни. Разве что абсолютники могут туда спускаться без особых проблем. Весь Регулюм, по сути, держится на них.

Они вышли из камеры, поднялись в зал отдыха базы, имеющий небольшой сад, в котором практически никто никогда не отдыхал, все сотрудники Равновесия почему-то предпочитали гулять на поверхности земли.

— Зачем тебе в прошлое? — полюбопытствовал Дима, посмотрев на мрачное лицо Панова. — Что ты хочешь изменить?

— Я хочу найти свою девушку, — глухо ответил Стас.

 ПОДИ ТУДА, НЕ ЗНАЮ КУДА

Вокруг вились струи дыма, сквозь которые изредка пробивались языки пламени, откуда-то снизу доносился неистовый шипящий треск, будто там на раскаленную жаровню выливали тонны воды, а Вадим опускался сквозь дым и пламя, как семечко одуванчика, и покорно ждал встречи с жаровней, не в силах даже пошевелиться. Наконец падение прекратилось, он достиг дна, ноги и руки пронзила странная боль, словно их пробили насквозь гвоздями, и тотчас же откуда-то сверху, с недостижимых высот, донесся мягкий, успокаивающий женский голос:

— Тише, тише, герой, все хорошо, сейчас все пройдет.

Дым перед глазами стал рассеиваться, сквозь синевато-сизую мглу проступили очертания прекрасного девичьего лица: удлиненный овал, огромные, слегка раскосые глаза, брови вразлет, тонкий нос, пухлые губы.

— Красивая… — прошептал он, не чувствуя собственных губ.

Послышался смех, женские голоса, чья-то теплая рука вытерла тампоном пот со лба, прошлась по груди, и Вадим окончательно пришел в себя, начиная осознавать, что лежит на твердом ложе с пристегнутыми к нему запястьями и лодыжками. В тех местах, где тела касались кожано-металлические скобы, покалывало, руки и ноги онемели, и Вадим их почти не чувствовал.

— Снимите, — прошептал он, ища глазами девушку с прекрасным лицом феи.

— А вести себя хорошо обещаешь? — раздался тот же голос. — Не будешь драться, герой?

— Не буду…

С отчетливым металлическим лязгом скобы отскочили, освобождая онемевшие руки и ноги, но прошло немало времени, прежде чем Вадим начал ощущать пульсацию крови в кончиках пальцев. Приподнялся с трудом и сел, узнавая «хирургический стол», который на самом деле оказался специальной медицинской кроватью — клинитроном.

Он все еще находился под землей, в медицинском бункере, в руках «волчиц». Вспомнилась финальная сцена знакомства с евнухами-санитарами и бригадой медработников, когда он попытался освободиться и начал бой, уже понимая, что опоздал со своим решением.

Отчаяние помогло Вадиму нейтрализовать санитаров и вырваться из отсека в коридор, где на него навалилась команда «волчиц», но даже в этом положении он скорее всего смог бы пройти сквозь строй «бабского спецназа», если бы в него не выстрелили из электрошокера. Голубоватая молния разряда попала ему в шею, и Вадим отрубился, уже не чувствуя ударов разъяренных его сопротивлением женщин. Не помнил он и что было дальше, погрузившись в дым и огонь «отравленного пространства безволия».

Сколько же времени прошло с момента боя?

Видимо, он заговорил вслух, потому что услышал ответ:

— Десять часов.

Вадим повернул голову, увидел двух женщин в белых халатах, одна из них была той самой «феей», которая освободила его от захватов клинитрона. Она действительно была изумительно красивой, и в ее глазах он прочитал сочувствие и приветливость.

— Кто вы?

Женщины переглянулись.

— Медработники центра, — нараспев проговорила девушка с лучистыми серыми глазами и бровями вразлет; у нее были роскошные светлые волосы по плечи. — Вам еще нельзя двигаться, прилягте, пожалуйста.

— Я чувствую себя нормально. — Вадим поморщился, потому что говорил неправду: рот пересох, страшно хотелось пить, а голова звенела, как от оглушающего удара по ушам. — Что вы со мной делали?

— Мы — ничего. — «Фея» помогла Вадиму лечь, что-то сделала, и кровать внезапно стала пружинно-мягкой. — Но вас допрашивали с помощью ГПЛ, поэтому вам так плохо.

— Что такое ГПЛ?

— Генератор подавления воли.

Вадим покачал головой, облизнул пересохшие губы и тут же увидел перед глазами стакан с водой.

— Выпейте, это тоник.

Вадим послушно выцедил полстакана горьковатой жидкости.

— Ничего не помню… О чем меня спрашивали?

— О ваших друзьях, о том, что они вам рассказывали.

Вадим привстал на локтях, но почувствовал головокружение и упал обратно на возвышение, заменяющее подушку.

— Вот дьявольщина! И что же я говорил? Небось наплел сорок бочек арестантов…

Девушка улыбнулась.

— Вы подробно рассказали, что ваш друг Викентий Садовский был на Луне и наткнулся на чью-то замаскированную базу с очень интересным объектом в центральном зале.

Вадим обрадованно посмотрел на незнакомку.

— Значит, он все-таки космонавт, а не строитель? Мне вся эта свистопляска с его профессией пригрезилась?

— Он был космонавтом, но после вмешательства «волков» альтернативного Равновесия стал строителем. Они изменили его милиссу, чтобы не допустить утечки информации, так как он действительно набрел на их базу.

Вадим вспомнил разговор с Максимом, пытавшимся вырвать его из рук «волчиц».

— Почему вы их называете «волками»?

— Они же называют нас «волчицами». — По губам незнакомки скользнула легкая ироничная улыбка. — Ваш друг находится у них, и это очень плохо.

— Для кого?

— Для нас, для вас, для него, для всей реальности. Они могут использовать его для изменения законов баланса, что приведет к дестабилизации всего Регулюма.

— Что такое Регулюм?

— Разве вы не помните? Во время сеанса ГПЛ вам ввели информацию о Регулюме. Да и от Максима вы получили довольно объективные сведения.

Вадима бросило в жар, в голове сквозь дым и звон развернулась «сфера» знаний, и он вспомнил все, что ему сообщили «волчицы» после допроса. Мир вокруг был текуч и изменчив, Вселенная представляла собой фрактальный кластер (надо же — и это запомнил!), или фазовое пространство возможных вариантов бытия, реализовались из которых только те, где был возможен баланс потоков энергии и информации. Назывались такие временно сбалансированные структуры регулюмами, и Земля представляла собой всего лишь один из слоев Регулюма с энергобазой в виде Солнца. А таких регулюмов — каждый со своим набором констант и физических законов — было много, собранных в сверхсистемы типа галактик, разной формы звездных скоплений и более крупных образований, складывающихся в сетчато-ячеистую структуру Мироздания. Каждый регулюм управлялся разумной силой, что и стабилизировало его положение в изменчивой Вселенной, матрица которой мгновенно перестраивалась от любого воздействия, как внутреннего, так и внешнего. Хотя что такое «внешнее воздействие», Вадим не понял. Возможно, эту информацию ему вводить не стали.

— Может быть, вам сделать успокаивающий укол? — с сочувствием предложила девушка с летящими бровями.

— Не надо, — очнулся Вадим. — Я просто задумался. Значит, это не вы изменили милиссу Кеши? Зачем же тогда следили за ним?

— Он попал в поле зрения наших спецслужб случайно, когда мы вели поиск связей вашего друга Панова. Кстати, вы сообщили также, что вам рассказывал Станислав. Похоже, он получил какую-то информацию от инбы…