Зуб мамонта. Летопись мертвого города - Николай Веревочкин

— Терпи, — утешил его Козлов, — что нам, безработным, остается делать?

А сам подумал: если мужик жалуется на жену посторонним людям, совсем плохи, должно быть, его дела.

— Вот тут ты не прав, — возразил, нахмурившись, художник. — Человек с талантом никогда без работы не останется. Другое дело, денег за работу не получит. А работать будет. Работу у него из глотки не вырвешь.

Козлов спорить не стал. Перевернул санки и стал елозить по снегу, оттирая от свежего навоза, чтобы не запачкать пианино.

Печальный художник обнажил голову. Растер лысину снегом. И снова натянул малахай, делающий его похожим на самурая. Такие странные вещи он делал время от времени, чтобы избавиться от унылого чувства обыденности. Когда-то он носил рыжую копну волос, пуловер, связанный, по его утверждению, из шерсти мамонта, был свободен, как ветер, и ничто ни с кем его не связывало, кроме дружеских уз. Воспитанный в детском доме, был он неприхотлив, бескорыстен и лишен преступного, унижающего человека инстинкта собственника. Единственное, чего ему недоставало, — дома, родительского тепла. В поисках семьи объездил в свое время всю страну. Он не любил большие города, а маленькие деревни ненавидел. Но когда впервые увидел Степноморск, сразу понял: нашел то, что искал. Особенно когда заглянул в парикмахерскую. Самую красивую девушку, живущую в раю, звали Раей. Он покорил ее сердце тремя сонетами Шекспира, которые декламировал исключительно в подлиннике. Звучание иноземной речи очаровало юную парикмахершу. Рыжий, спеленатый простыней принц сидел на вращающемся троне, и парикмахерская была полна венчальным звоном хрустальной туфельки. Через несколько лет Рая спросила: «Ты не собираешься уезжать из этой дыры?» И он ответил: «Дорогая, из рая не уезжают. Из рая изгоняют». Он еще не знал, что рай очень легко превратить в ад.

— А я шесть холстов накрасил, — печально похвастался Гофер, — идемте, покажу.

— В другой раз. Торопимся, — отказался от приглашения Козлов, опасаясь косого взгляда хозяйки.

— Подождите минутку.

Художник ушел в дом и вскоре вернулся с охапкой картин. Прислонил их грудой к ограде и стал расставлять в снегу, вдоль сугроба.

— Рая ругается: материал перевожу. Пейзажи сейчас действительно спросом не пользуются. Но у меня этих холстов — как гуталина у Матроскина. Когда в организациях портреты выбрасывали, я их все подбирал. Сейчас милое дело — пишу по вождям. Одно плохо: краски нынче дороги.

На сугробе один за другим появлялись летние пейзажи: подпирающие небо богатырские березы — одинокие в поле, редкие в перелесках, сгруппированные в густые рощи. Краски чистые, плотные. Дрожь пробирала от этого обильного цветения на хрустящем от мороза снегу. На всех полотнах сочно горела радуга. И небо, полуденное и на закате, и трава, щедро обрызганная полевыми цветами, и белоствольные березы были выписаны слишком правильно. От этой правильности на душе становилось грустно и трогательно. Было забавно думать, что из-за этих трав и берез строго смотрят сейчас серьезные люди, руководившие некогда большой страной. Но если внимательно приглядеться, картины действительно были наполнены прозрачными, как мыльные пузыри, людьми, которые не застили собой пейзажа. Сквозь их невесомые тела просвечивали травы и деревья, дожди и воды, небо и радуга. Душами умерших и уехавших, не пожелавшими покинуть знакомые места, были эти светлые и печальные призраки.

— Красиво, — сказал Руслан, чтобы сделать приятное художнику, и шагнул в снег, желая разглядеть особенности мазка.

— Красиво, — грустно согласился Гофер, — когда издалека. Райский пейзаж: озеро, березы, золотая поляна. А подойдешь поближе — болото. Дохлая корова смердит. На поляне — консервные банки, свалка. Молодые деревья на веники обломаны. Лучше издалека любоваться. И к человеку, и к картине близко подходить не надо. Тайна, дымка пропадает. Обязательно какую-нибудь гадость обнаружишь и подумаешь: а спасет ли красота этот мир? И надо ли спасать этого урода? Вот ты говоришь — красиво. А для чего красота, в чем ее смысл? Красота без смысла, без цели — пошлость. Красота цветов и женщин, запахов, красок, всего живого имеет один смысл, одну цель — продолжение жизни. Нас через эту красоту заставляют любить еще не рожденные дети. Красивые картины, красивые книги пропитаны спермами новых книг, новых картин, новых жизней. Вот что такое красиво.

Гофер внезапно помрачнел и закончил уныло:

— Конечно, в этом мире не так уж много смысла. Поэтому он вынужден время от времени притворяться красивым, чтобы выжить. Для этого и нужны художники. Бог — великий живописец. Одни закаты чего стоят.

— А почему везде радуга? — боясь обидеть художника, спросил Руслан.

Но Гофер не обиделся. Весь просияв, он торжественно процитировал:

— «И будет радуга в облаке, и Я увижу ее, и вспомню завет вечный между Богом и всякою душою земною во всякой плоти, которая на земле», — и, отряхнув от снега понравившуюся Руслану картину, протянул ее через ограду: — Дарю.

— Еще чего, — испугался Козлов внезапной щедрости живописца.

— От подарков не отказываются, — обиделся Гофер.

Козлов сконфузился.

— Ну, спасибо. Пусть пока у тебя повисит. Стены побелим — заберем.

Фотография в рамочке, выпиленной лобзиком из фанеры, висела между книжных полок. Девочка стояла в проеме двери балкона. Кто-то зеленым фломастером подрисовал ей лихие гусарские усики. За спиной ее падал снег, и смутно прорисовывался молодой город. Снег, судя по настроению, был тоже молодой, первый. Тот самый, что излечивал тоску и поднимал душу в небеса. Руслан посмотрел в запыленное окно и увидел развалины того же города. Их тщетно пытался заштриховать сегодняшний снегопад. Но он не поднимал душу в небеса. Ветер часто менялся, и колючие снежинки перечеркивали бездонную черноту пустых окон крест-накрест.

Красивые люди смущали Руслана. Они отражали божественное, недосягаемое совершенство и жили особой, недоступной ему жизнью. Встречаясь с красивым человеком, он испытывал скованность, чувствовал себя едва ли не неполноценным. Украдкой посматривал он на девочку, а когда отец и баба Надя отвлеклись, замеряя размеры пианино, поскольку сильно сомневались, можно ли вынести инструмент в дверь, Руслан снял фотографию со стены и сунул во внутренний карман куртки.

О таинствах любви, как и большинство его ровесников, Руслан узнал из порнофильмов. Он смотрел на женщин с презрительной, циничной осведомленностью оскорбленного ранним прозрением мальчишки. Есть вещи, о которых нужно узнавать вовремя. Слишком раннее или слишком позднее откровение может сломать человека. Но в этой пустой, холодной квартире с ним произошло нечто, не имеющее отношения к физиологии, да и вообще к женщинам. Никогда он не переживал первый снег так, как тот, что увидел за спиной незнакомой девочки на забытом в пустой квартире снимке.

Баба Надя вспомнила, что пианино заносили через балкон, и Руслана послали к Павловне за веревками. Впрочем, веревки не понадобились. Пианино, не без труда, но вынесли все-таки через двери. При этом Руслану отдавили ногу, да так, что ноготь на большом пальце почернел. Но это не испортило ему настроения. Он чувствовал себя праздничным разноцветным шаром, готовым в любую секунду сорваться и улететь в небеса. Впрягшись в салазки, тащил через мертвый город сквозь усиливающийся снегопад черное пианино, и оно екало нутром, а ему слышался в случайном сотрясении струн замечательный мотив. Он насвистывал его всю долгую дорогу до домика бабы Нади и подбирал слова. Получилась песенка о петухе с отрубленной головой. Руслан не любил бардовскую песню, и его очень удивило, что с тех пор, как стал жить в мертвом городе, он только тем и занимался, что изменял самому себе.

Пока счастливая окончанием хлопот баба Надя вкусно шумела на кухне, Руслан бренчал на расстроенном инструменте, пытаясь совместить в одно целое слова и музыку. Он еще не догадывался, что к настоящим словам музыку придумывать не надо, она появляется вместе со словами.

Петух с отрубленной башкой,Куда ты побежал, родной,Рябиной брызгая на снег?О, как стремителен твой бег!Сверкая радугой хвоста,Бежишь. Какая лепота!Петух с отрубленной башкой,Гляжу я вслед тебе с тоской.Как ты несешься вдоль плетняВсе дольше, дальше от меня,Изящно так и так легко…Но не забыл ли ты чего?Петух с отрубленной башкой,Бежать тебе туда на кой?Остепенись. Уже ты труп.Прямой дорогой в жирный супНесешься мимо свежих дров,Пугая серых воробьев.Петух с отрубленной башкой,Неведом нам с тобой покой.Жизнь — коротка или длинна –Всегда кончается она.Пора, дружок, остановись.Остепенись, остепенись.О, петушиная башка,Чего ты смотришь свысокаИ с юмором на петуха?Тебе не нравятся бега?Поснисходительнее будь,Прокукарекай: «В добрый путь!»Петух бежит от топора.Конец плетню — взлетать пораЗа тын, за синие леса,За поле — прямо в небеса,Где солнце — золотая рожь,Там счастье наконец найдешь.

Давно у Руслана не было такого счастливого дня, но к вечеру настроение его внезапно переменилось. Он подумал, что люди в его положении не имеют права на простые поступки. Например, не имеют права портить жизнь красивым девушкам. Передается ли наркозависимость с генами? А почему нет? Несомненно, склонность к никотину передалась ему от Козлова. Для наркомана и прокаженного банальное стремление завести семью, стать отцом — преступление против человечества.