Потому что (не) люблю - Стася Андриевская

тянулась к нему, хотела его близости и внимания, но теперь это было похоже на мучительный похмельный синдром. Я просто понимала умом, что, если сейчас сорвусь — потом мне будет только хуже, и, как ни странно, довольно сносно держалась. И с каждым сеансом у Густава мне действительно становилось всё проще.

Мне словно отключили чувства. Я не сдалась, но сказала себе — пусть так. Ещё немного, и я уйду сама. Тихо, мирно. Добровольно. И всем будет хорошо.

Глава 6

Август 2018 г.

Снилось мне что-то поганое: какие-то люди, танцы, похожие на шлюх женщины. Во всей этой кутерьме я как обычно в последнее время искала Данилу и не могла вспомнить — а был ли он на самом деле, или я себе его только придумала? Кир в этом сне, кстати, тоже был, но не нынешний Капитан Америка, а тот, давний звёздный студент, по которому сохли все, от первого до пятого курса, танцорки с кафедры хореографии, включая и меня. Однако сейчас мне не было до него дела, я силилась вспомнить был ли Данила в реальности, и в этот раз попытки были особенно мучительными и сопровождались острым ощущением тоски и одиночества. Даже во сне у меня противно подкруживалась голова и пульсировали свинцовой тяжестью виски, но при этом я, как ни странно, выспалась. А проснувшись, с удивлением обнаружила, что меня распирает какой-то неуёмной, похожей на пьяную эйфорию энергией.

Спустилась вниз и замерла: на кухне, как ни в чём ни бывало орудовал Кир, сооружая себе гигантский бутерброд. Глянула на часы — начало седьмого.

— Ну ладно мне на работу, а ты-то чего так рано вскочил?

— Кому рано, а кому ещё не так уж и поздно! — по-Голливудски сверкнул он улыбкой. — Привет!

И по-свойски полез обниматься. Я машинально потянулась в ответ, но в последний момент оба замерли. Непонятный конфуз, стеснение… Но всё-таки обнялись, и я тут же схватилась за турку, загромыхала чашками-ложками. Кирей тоже прижух возле своего биг-бутера. Странная ситуация. Взрослые люди, а как дураки, честное слово.

— У нас в Штатах сейчас начало одиннадцатого вечера, и я обычно только из тренажёрки выхожу. Не говоря уж о том, что у вас тут в половине четвёртого солнце уже во всю в окно шпарит.

— Бли-и-ин… — шлёпнула я себя по лбу. — Прости, совсем забыла, что в той комнате ставни сняли! Вчера как-то не до этого было.

— Да ладно, не парься, не помру. Бургер будешь?

— Нет, я только кофе. А тебе, может, чего-нибудь посущественнее сварганить? Только что? Чем питаются на завтрак качки, я не знаю.

— Кровью девственниц! — рассмеялся он. — Не суетись, я тут у вас всё уже посмотрел, нет у вас нормальной жратвы. А то, что есть — это так, на зубок.

— Пфф… Ну знаешь! Предупреждать надо было, что приедешь! И меню заранее оговаривать, тогда я бы тебе тут мамонта запасла.

— Так я и так за месяц предупредил. Но похоже, надо было за год, да?

Я улыбнулась и перевела тему. Сложно сказать, говорил ли мне о его приезде Данила. В последнее время я всё чаще ловила себя на том, что просто не слышу о чём он говорит, словно его голос, да и само присутствие окончательно становилось каким-то фоновым.

— Ладно, я на работу, а ты тут за хозяина, — проглотив кофе, поднялась я. — В восемь придёт домработница, зовут Нина, я попрошу её, чтобы приволокла тебе тушу бизона. Зажаришь на обед, можешь даже целиком — в барбекюшной во дворе есть вертел. А у меня сегодня, извиняй, много дел, до вечера никак не вырваться.

— Да я бы, вообще-то, с удовольствием с тобой прошвырнулся. Даныч рассказывал про твой центр, мне очень интересно.

Я замерла.

— Про мой центр? Что прям так и сказал?

— Да. Говорит, ты нереальная, что смогла всё это замутить. Он прям конкретно так восхищается тобой! Как влюблённый пацан.

— Пфф, — закатила я глаза, но у самой как-то непонятно защемило в груди. И я испугалась этого. Нахмурившись, суетливо отвернулась. — Без его бабла всё равно ничего не случилось бы, так что герой у нас тут один — господин Магницкий. Об этом, вон, даже в газетах пишут. Ладно, если ты со мной, то будь готов, через пятнадцать минут выезжаем.

Залетела наверх, застыла перед зеркалом, всматриваясь в своё отражение. Глаза предательски блестели и отчаянно свербело в носу. Какого хрена? Что ещё за сентиментальные сопли?

Густав помог мне справиться с чувствами к мужу очень быстро, всего четыре месяца понадобилось, хотя поначалу думал, что будет дольше. Может, потому что в последнее время он проводил свои сеансы не через одну, а каждую неделю? Впрочем, не важно. Главное — это мне действительно помогало. Правда, внутри по-прежнему сидело что-то, что заставляло меня глупо замирать от тревоги каждый раз, когда Данила уходил на эти свои бои без правил или ехал на прыжки с парашютом, но я уже чувствовала, что ещё немного и буду готова уйти: мои реакции окончательно выровнялись, стали предсказуемо одинаковыми и контролируемыми. Но вчера…

Так, хватит.

Промокнула нижние веки пальцами. Ничего особенного вчера не случилось. Это просто Кир. Он появился так внезапно и притащил за собой такой сумасшедший шлейф ностальгии, ассоциаций и ощущения полной жизни, что я невольно зажглась. Но Кир не Данила. На Данилу это не распространится, точно. Даже не о чем беспокоиться.

Накрасила губы и поспешила вниз. И только выруливая из ворот поняла вдруг, что помада у меня сегодня дерзкая алая. Впервые с того момента, как узнала тайну мужа.

Какого хрена со мной происходит?!

— Ты классно смотришься за рулём, знаешь об этом? — щёлкнул меня на телефон Кир, когда мы выехали за город.

Я скорчила ему рожу, чтобы фоткнул ещё раз.

— Скажи об этом моему мужу. А то он уже давно пытается навязать мне водителя.

— Ну так волнуется за тебя, наверное?

— Угу. Или просто не доверяет. Он же один у нас тут самый классный.

— А ты сама-то ему доверяешь?

Простой вопрос, а у меня так ёкнуло в груди, что дыхание сбилось. И как же это было непривычно, но в то же время знакомо больно!

— Не поняла?

Кир загадочно поухмылялся.

— Ну ладно, давай откровенно, это ты ему новую тачку покоцала?

И я вдруг рассмеялась. А ведь ещё позавчера сохранила бы бетонное лицо и ответила короткое «нет». И хрен бы кто подкопался! Но сегодня… Сама от себя не ожидала. Просто ржала и одновременно понимала,