Русь против варягов. «Бич Божий» - Владимир Филиппов

Возможно, поэтому, как и положено всякой легендарной личности, смерть Героя овеяна загадками и неясностями. В Новгородской I летописи младшего извода и «Повести временных лет» даты смерти Олега не совпадают. По Нестору, Олег умер в лето 6420 (912 г.), а согласно Новгородской летописи, в лето 6430 (922 г.). Разница в 10 лет.

Обстоятельства смерти Вещего Олега противоречивы, впрочем, как и все сведения, которые касаются первых древнерусских князей.

В виде предположения можем предложить еще один вариант, не отменяющий предыдущие. Олег сам выехал на полюдье, по местам былой боевой славы. Может, ностальгия по северным землям замучила, а может, еще чего приключилось. Одним словом, пришлось князю вернуться в свои первоначальные владения, а там его и «уклюкнули» те, кому он стоял поперек дороги на пути к власти. Меч, он ужалит не хуже змеи и с теми же последствиями. Произошло то же самое, что и с Осколдом. Выманить подальше из города, вырвать из привычной надежной среды. А засада или политическое убийство, даже по тем временам, одно из лучших решений всех проблем. И все, никакой гражданской войны. Сплошной траур, и концов не найти. Кто виноват в случившемся? Улица разбитых фонарей.

Как вы уже поняли, дата смерти Олега, как и все летописные даты русской истории, до конца X века носит условный характер. Историк А.А. Шахматов отметил, что 912 год является также годом смерти византийского императора Льва VI – антагониста Олега. Возможно, летописец, знавший, что Олег и Лев были современниками, приурочил окончание их правлений к одной и той же дате.

На самом деле все не так сложно, а логика летописца понятна и проста. Как только Олег потерял трон и власть, он, по большому счету, стал никому не интересен, в том числе и летописцу. Как и когда Вещий окончил свои дни, прозябая в глуши, ему было неведомо. Да и узнать, возможно, не у кого. Но это не так уже важно. Поэтому он с легкой руки и хоронит Олега с его византийским коллегой в один год. Так проще и понятнее.

Все остальное не более чем сказки. И про народную любовь, и стенания по случаю гибели – это все лишь досужие байки, выдуманные позже. Ибо фигура, овеянная таким количеством легенд, не могла не найти себе обожателей, которые и превратили Олега в миф, легенду и анекдот. Сейчас количество продолжателей этой традиции растет не по дням, а по часам. Правда, сама история опровергает фантазии о народной любви. Если киевский люд любил и ценил Осколда, то он четко знал, где похоронен воинственный князь и кто его убийца. С могилой Олега все не просто, ибо никто толком не знает, где она.

По киевской версии, отраженной в «Повести временных лет», его могила находится в Киеве на горе Щековице. В Новгородской I летописи младшего извода говорится о том, что могила Олега в Ладоге. Там ее и показывают экскурсоводы. Как видим, каждый утверждает свое. С народными любимцами, особенно занимающими главный государственный пост, такого не бывает. Можно найти этому десятки объяснений, но на самом деле все объясняется просто.

Олег вышел из легенды и в легенду ушел. Ведь, как вы помните, точное место и дата рождения князя не установлены, потому что никому это было не интересно. То же самое случилось и с его смертью. Вновь дата и место и даже могила оказались не интересны никому. Если бы «он был еще любим своими подданными», как говорит Н.М. Карамзин, такого бы не произошло. Но эти самые подданные восприняли «уход» своего князя совершенно спокойно, можно сказать, философически.

Олег оставил после себя новую великую страну, раскинувшую границы на 1500 километров от Ладоги до Переяславля и от Полоцка до Ростова. Однако в это государство включены были не только славянские племена.

Что же касается эпитафии Вещему, то для нее могут прекрасно подойти слова Н.М. Карамзина: «Древняя Россия славится не одним героем: никто из них не мог сравняться с Олегом в завоеваниях, которые утвердили ее бытие могущественное».

Глава 3. Цепной пес князя Игоря

Из тумана древних легенд и преданий выступает величественная фигура киевского воеводы Свенельда.

Свенельд, варяжский воевода, долго и преданно служивший дому князя Игоря. Человек, который стоял вровень с князьями. Государственный и военный деятель, чью фигуру по значимости и загадочности можно смело поставить вровень с Олегом Вещим. Свенельд не был князем, поэтому летописцы чаще всего о нем не упоминают, а если и пишут, то крайне скупо и редко. Но как ни крути, а получается, что это ключевая фигура русской истории на протяжении правлений Игоря и его сына Святослава. Воевода благополучно переживет их обоих. И станет легендой.

Свенельд всегда был при власти, богат, добычлив, удачлив. Он знает, когда напасть, а когда лучше отступить. Он не прет на рожон, как танк, но и в смелости ему не откажешь. Варяг любит риск, но в откровенные авантюры не пускается никогда. Это истинный сын своего народа.

Свенельд. В этом имени скрыт осколок северного льда. В нем слышится суровость воина, чудится яростный боевой клич его дружины.

Именно судьбу воеводы мы и постараемся проследить по тем немногим свидетельствам, что дошли до нас. Попытаемся по косвенным фактам дополнить и выстроить в цельный рассказ историю этого неординарного человека, столько лет стоявшего у кормила власти. Это история еще одного варяга, неизвестно откуда пришедшего и неизвестно к какому народу принадлежавшего.

Свенельд, как и Олег, поднялся к самым верхам власти и так же, как он, внезапно потерял все. В этом судьбы героев похожи.

Кто-то может сказать – не тот масштаб. Скорее всего, так и есть. В этом Свенельд уступает Олегу, да и не только в этом, но именно благодаря неустанным заботам воеводы Русь Киевская и сохранилась в том виде, в каком ее оставил потомкам Вещий Олег. Именно благодаря этому варяжскому военачальнику она устояла в тяжелые времена внутренних смут, ее не растащили жадные до самостийности народы, не разграбили падкие на добычу печенеги. Именно он послужил той опорой, на которую смогло опереться молодое Русское государство. И Свенельд испытание выдержал. Его сил хватило. Но, к сожалению, силы любого, даже самого стойкого бойца не беспредельны, и время берет свое.

Богатый и титулованный Свенельд постоянно разжигал зависть в не менее могущественных и влиятельных людях. Варяг был везде. Он занимался военными делами и вопросами большой политики. Кто-то называет его фигурой темной, кто-то – незаслуженно забытым героем. Слухов и сплетен сложилось множество, не меньше, чем о самом Рюрике. Договорились даже до того, что одни нарекли Ольгу дочерью Свенельда, а другие сделали княгиню его любовницей. Соответственно, и Святослава объявили ребенком воеводы.

Но давайте обратимся к истории. Кто же такой этот самый Свенельд? Откуда он взялся и что о нем говорят нам скупые строки летописных свитков? Проследить его происхождение с точностью невозможно. Однозначно одно – он варяг.

«Свенделд и Свинделд так явно скандинавское имя есть, что мне стыдно о том множество примеров приводить», – говорит об этом В.Н. Татищев. И этого нам пока вполне достаточно.

Вернемся к тому, на чем мы остановились.

Итак, Олега в Киеве больше нет. О том, что он ушел из власти не по собственному хотению и не добровольным изгнанником, устало сбросившим со своих плеч тяжелую ношу государственных дел, а был свергнут, сброшен, низвержен с пьедестала, который сам себе воздвиг, о том, что был заговор, можно судить по следующим косвенным причинам.

Польский историк XVIII века Х.Ф. Фризе выдвинул версию о том, что у Вещего Олега был сын, которого звали Олег Моравский и который после смерти отца был вынужден покинуть Русь в результате проигранной им борьбы за власть с князем Игорем. Родственник Рюриковичей, Олег Моравский стал последним князем Моравии в 940 году, согласно сочинениям польских и чешских писателей XVI–XVII веков, однако его родственная связь с Вещим Олегом является лишь предположением Фризе.

У польских хронистов можно встретить довольно много интересных фактов, дополняющих древнюю русскую историю, изложенную летописцами. Не всегда эти сведения однозначны, не всегда им можно доверять, но бывает, что они сообщают нам о делах и событиях, которые были выпущены нашими летописцами из поля зрения по каким-то своим причинам. В силу того что поляков больше интересуют дела своего государства, то сообщают они о делах наших вскользь, не вникая в суть и не разбираясь в подробностях. А порой откровенно валя все в одну кучу. Так вот, теория Фризе, сделанная на анализе польских хроник, – типичный тому пример.

Был сын у Вещего Олега или нет, выяснять не будем. Бездоказательно. А вот против кого был заговор, против отца Олега Вещего или его сына Олега Олеговича, – это вопрос. Вполне возможно, что польский историк, углядев информацию о заговоре, уверовал в то, что, согласно «Повести временных лет», Вещий умер в 912 году. Оценив всю мощь фигуры киевского князя и поверив во все приложенные к ней легенды, он решил, что замышлять против этого великого человека киевлянам просто невозможно. А это значит – заговор был против его сына. Главное, что кандидат оказался под рукой. Но если мы продлим жизнь Вещего князя, согласно Новгородской летописи, то эта информация станет пусть и довольно шатким, но подтверждением нашей версии.