Слова сияния - Брендон Сандерсон

— И какова наша конечная цель?

— Я получу ее снова, Иалай, — проговорил кронпринц, обхватив пальцами рукоять Носителя Присяги. — Радость завоевания.

Это была единственная вещь, которая все еще заставляла его чувствовать себя живым. Восхитительная, чудесная дрожь, когда ты находишься на поле битвы и сражаешься один на один. Рискуя всем ради награды. Господства. Победы.

Единственный момент, когда он снова чувствовал себя молодым.

Суровая правда. Впрочем, самая лучшая правда всегда проста.

Садеас схватил Носителя Присяги и дернул, вытаскивая из стола.

— Теперь Далинар хочет поиграть в политика, что неудивительно. Он всегда втайне хотел быть своим братом. К счастью для нас, он не имеет к этому способностей. Его обращение оттолкнет остальных. Далинар надавит на кронпринцев, и они возьмутся за оружие против него, разрушив королевство. А потом, с лужей крови у ног и собственным мечом Далинара в руке, из пламени и слез я выкую новый Алеткар.

— Что, если вместо этого он преуспеет?

— Тогда, моя дорогая, нам пригодятся твои наемные убийцы. — Садеас отпустил Клинок Осколков, тот превратился в туман и исчез. — Я заново завоюю это королевство, а за ним последует Джа Кевед. В конце концов, цель этой жизни заключается в тренировке солдат. В каком-то роде, я только делаю то, что хочет сам Бог. 

Дорога между бараками и королевским дворцом, который Элокар стал называть Пиком, занимала около часа, что давало Каладину массу времени для размышлений. К сожалению, по пути он миновал группу хирургов Далинара, вместе со слугами собиравших в поле сок черного василька для антисептика. Увидев их, Каладин вспомнил не только о том, как он сам пытался собирать сок, но и как это делал его отец. Лирин.

«Если бы он оказался здесь, — подумал Каладин, проходя мимо хирургов, — то спросил бы меня, почему я не там, не с ними. Он потребовал бы от меня ответ, почему, когда меня принял Далинар, я не попросил присоединиться к его корпусу медиков».

На самом деле Каладин, возможно, смог бы уговорить Далинара использовать весь Четвертый мост в качестве помощников хирургов. Каладин мог бы так же легко обучить их медицине, как и владению копьем. Далинар пошел бы на это. В армии никогда не бывало слишком много хороших хирургов.

Он даже не задумывался над подобным вариантом. Выбор был проще — стать телохранителями Далинара или покинуть военные лагеря. Каладин снова выбрал для своих людей путь навстречу шторму. Почему?

В конце концов они добрались до королевского дворца, выстроенного на склоне большого каменного холма с высеченными в скале туннелями. Личные покои короля располагались на самом верху. Каладину и его людям предстояло преодолеть весь подъем. Они начали подниматься по серпантину. Мостовик все еще был погружен в мысли об отце и долге.

— Знаешь, это немного нечестно, — проговорил Моаш, когда они достигли вершины.

Каладин посмотрел на остальных, осознав, что все они тяжело дышат после долгого подъема. Каладин же вдохнул штормсвет, не заметив его. Он даже не вспотел.

Капитан мостовиков подчеркнуто улыбнулся специально для Сил и оглядел пещерообразные коридоры Пика. Несколько человек охраняли входные ворота. Они были одеты в сине-золотые мундиры королевской стражи, отдельного и особого подразделения из собственной стражи Далинара.

— Солдат, — кивнул Каладин одному из них, светлоглазому низкого ранга.

С армейской точки зрения Каладин превосходил такого солдата, но не с социальной. Опять же, он не был уверен, как все это должно работать.

Мужчина оглядел его с головы до ног.

— Я слышал, что вы удерживали мост практически в одиночку против сотен паршенди. Как вам это удалось?

Он опустил слово «сэр», которое полагалось при обращении к любому другому капитану.

— Хочешь узнать, как? — огрызнулся Моаш позади. — Можем показать тебе. Лично.

— Тихо, — осадил Каладин Моаша и повернулся обратно к солдату. — Мне повезло. Вот и все. — Он пристально посмотрел мужчине в глаза.

— Полагаю, в этом есть смысл.

Каладин продолжал ждать.

— Сэр, — в конце концов выдавил солдат.

Каладин махнул своим людям, чтобы те двигались вперед, и они прошли мимо светлоглазых стражников. Внутренние помещения дворца были залиты светом сфер, помещенных в лампы на стенах — сапфиры и бриллианты вперемешку, чтобы получилось сине-белое освещение. Сферы являлись мелким, но убедительным напоминанием, насколько все изменилось. Раньше никто не позволил бы мостовикам находиться в месте, где сферы используются так небрежно.

Каладин еще не изучил Пик, до сих пор его дежурство по охране Далинара выпадало в основном на военные лагеря. Тем не менее он позаботился о том, чтобы взглянуть на карты этого места, и знал путь наверх.

— Почему ты так оборвал меня? — спросил Моаш, догоняя Каладина.

— Ты был неправ, — ответил Каладин. — Ты теперь солдат, Моаш. Тебе придется научиться вести себя соответственно. И это означает не провоцировать драки.

— Я не собираюсь угодничать и кланяться перед светлоглазыми, Кэл. Больше этого не будет.

— Я не жду, что ты будешь угодничать, но я действительно жду, что ты будешь следить за языком. Четвертый мост выше мелочных насмешек и угроз.

Моаш отошел, но Каладин чувствовал, что тот все еще кипятится.

— Как странно, — проговорила Сил, снова приземляясь на плечо Каладина. — Он выглядит таким сердитым.

— Когда я занялся мостовиками, — тихо ответил Каладин, — они были как звери в клетке, забитые до покорности. Я возродил их способность к борьбе, но они все еще оставались взаперти. Теперь двери этих клеток открыты. Моашу и остальным понадобится время, чтобы привыкнуть.

У них получится. В течение последних недель в свою бытность мостовиками они научились действовать с четкостью и дисциплиной солдат. Они ждали наготове, пока их угнетатели переправлялись по мостам, никогда не высказывая ни слова насмешки. Их дисциплина сама по себе стала оружием.

Они научатся быть настоящими солдатами. Нет, они уже настоящие солдаты. Теперь им нужно научиться, как вести себя, когда нет нужды сопротивляться гнету Садеаса.

Моаш подошел к нему сбоку.

— Извини, — тихо сказал он. — Ты прав.

Каладин улыбнулся, на этот раз искренне.

— Я не собираюсь притворяться, что не испытываю к ним ненависти, — сказал Моаш. — Но я буду вести себя цивилизованно. У нас есть долг. Мы исполним его как следует. Лучше, чем кто-либо ожидает. Мы — Четвертый мост.

— Молодец, — ответил Каладин.

С Моашем было особенно тяжело найти общий язык, чем дальше, тем сложнее, но Каладин обнаружил, что начинает доверять этому человеку. Большинство остальных боготворили Каладина. Но не Моаш, который приблизился к понятию «настоящий друг» так близко, как еще не случалось с Каладином после того, как его заклеймили.

По мере того, как они приближались к королевскому залу совета, убранство коридора становилось все более пышным. Встретилась даже серия вырезанных на стенах барельефов — Герольды, украшенные драгоценными камнями для подсветки.

«Все больше и больше напоминает город», — подумал Каладин. Скоро это место может действительно превратиться в дворец.

Он встретил Шрама и его отряд у двери в королевский зал совета.

— Докладывай, — негромко проговорил Каладин.

— Тихое утро, — ответил Шрам. — И я не имею ничего против.

— Тогда ты свободен до конца дня, — сказал Каладин. — Я останусь здесь на время совета, потом Моаш заступит на послеполуденную смену. Вернусь вечером. Ты и твой отряд поспите; вы вернетесь на дежурство ночью и простоите до завтрашнего утра.

— Есть, сэр, — сказал Шрам, отсалютовав. Он собрал своих людей и двинулся прочь.

Зал за дверьми оказался украшен толстым ковром и большими окнами без ставен с подветренной стороны. Каладин никогда раньше не бывал в этом помещении, а карты дворца — ради защиты короля — включали только главные коридоры и пути, проходящие через комнаты слуг. В этом зале находилась еще одна дверь, ведущая, вероятно, на балкон, и не было других выходов, кроме того, через который зашел Каладин.

Два других стражника в сине-золотой форме стояли по обе стороны двери. Около стола расхаживал король собственной персоной. Его нос был крупнее, чем изображали на портретах.

Далинар разговаривал со светледи Навани, элегантной женщиной с сединой в волосах. Скандальные отношения между дядей и матерью короля стали бы главной сплетней в военных лагерях, если бы их не затмило предательство Садеаса.

— Моаш, — произнес Каладин, показывая на дверь. — Посмотри, куда она ведет. Март и Эт, займите пост снаружи. Никто кроме кронпринцев не должен заходить, пока мы не разрешим.

Моаш отсалютовал королю вместо того, чтобы поклониться, и проверил дверь. Она действительно вела на балкон, который Каладин заметил снизу. Балкон опоясывал всю расположенную наверху комнату.