Магия вычитания лишнего. Как упростить себе жизнь, убрав из нее ненужную информацию, привычки и обязательства - Лейди Клотц

находится парк. Саванну невозможно забыть, потому что общественные площади и частные участки рассматриваются как единое целое.

Независимо от того, планируем ли мы застраивать населенный пункт или решаем задачи Энди, мы менее склонны пренебрегать вычитанием, когда видим поле: все те объекты, которые могут отойти на задний план, но тем не менее определяют наш выбор для внесения изменений. Поле не ограничивается физическими предметами. Для Оглторпа планировка Саванны представляла собой часть более масштабной идеи социального равенства. Он проектировал для людей и их взаимоотношений. Увидев эту менее заметную часть поля, Оглторп создал восхитительные улицы и площади.

Хотите верьте, хотите нет, но история о скопидомстве гарлемских братьев Кольеров тоже может нас кое-чему научить. Гибель братьев служит напоминанием о нашей склонности накапливать. То, что произошло дальше, демонстрирует, как трудно бывает увидеть поле и насколько мощным оно оказывается, когда его наконец увидишь.

После смерти братьев в 1947 году их особняк из коричневого песчаника был разрушен, а участок на пересечении Пятой авеню и 128-й улицы продан на аукционе. Этот участок был бельмом на глазу до начала 1960-х годов, когда, отчасти из-за беспорядков в Гарлеме, общественное внимание, как это периодически бывает, было привлечено к тяжелому положению людей в городских сообществах с низким уровнем дохода. Одним из предложенных вариантов было превращение пустующих участков в скверы.

Чтобы опробовать эту идею в Гарлеме, меценаты купили три отдельных участка на 128-й улице. Один участок превратился в игровую площадку для маленьких детей, другой стал местом для игры в баскетбол и пинг-понг, а третий – бывший участок братьев Кольеров на углу Пятой авеню – был превращен в зону отдыха для взрослых.

Меценаты знали, что открытие таких пространств для публики не решит всех системных проблем, с которыми сталкиваются местные жители. Однако меценаты также знали, что в бедных городских районах одной из основных проблем является нехватка общедоступного пространства.

Скверы изменили представление об открытых пространствах в городах. Будь то многочисленные площади в Саванне или обширный Центральный парк в Нью-Йорке, люди привыкли к пространствам, которые были спланированы и обустроены во многом так же, как и здания, выросшие вокруг них: строители брали чистый лист и изменяли его, добавляя дорожки, пруды и памятники.

Скверы не поддаются такому подходу. Парк имени братьев Кольеров на пересечении Пятой авеню и 128-й улицы больше зависит от окружающего поля, чем от самого пустыря. Чувство безопасности и уединенности в зоне отдыха парка достигается с помощью примыкающего к нему здания на Пятой авеню. Немногочисленные деревья и кустарники сквера, по задумке проектировщиков, обеспечивают проницаемый буфер между зоной отдыха и суетой тротуаров и улиц. Парк имени Кольеров зависит от своего поля. Вот почему представители Американского общества планирования отметили в своем первоначальном отчете о скверах, что они требуют «минимальных затрат, но большого воображения». Это понимание предшествовало выводам моей команды, сделанным в ходе эксперимента со штурмовиком, но, как мне кажется, в них имеется сходство. На то, чтобы убрать одну деталь «Лего», может уйти меньше усилий. Это даже может оказаться дешевле. Зато на преобразование с помощью вычитания уйдет больше мыслительных сил.

Но есть и хорошая новость: что в случае с «Лего», что в случае с городским планированием Гарлема, лишние мыслительные усилия, необходимые для того, чтобы прийти к меньшему, могут с лихвой окупиться. Памятник Вашингтону несет больше мощи, а пирамида Коба – более убедительный способ обращения к богам, потому что они окружены открытым пространством. И поскольку парк имени братьев Кольеров контрастирует с окрестностями города, он выделяется на фоне одного из самых сложных мест в мире с точки зрения уникальности.

То, что истинно в материальном мире, зеркально отражается в мире идей. По мере того как разрабатываются теории, отказ от этого концептуального поля может улучшить наше понимание. Это было верно и для Элинор Остром, и для Клауса Шмидта. Конечно, поначалу возникло небольшое замешательство и, возможно, даже разочарование, когда его команда, сразу же после обнаружения внушающих благоговение монументов, стала копать дальше, но не нашла никаких признаков постоянного поселения на Пузатом холме. Господствующая теория не могла объяснить, почему памятники есть, а поселений вокруг них – нет. Но, обратив внимание на то, чего там не было, Шмидт поставил более точный диагноз культурной эволюции.

Культура усиливает склонности к добавлению, безусловно. Но именно цивилизация преподносит нам все те ситуации, которые можно улучшить путем вычитания. Переполненные города и избыток знаний сформировали поле, на котором скверы и идеи с вычитанием могут не просто существовать, но и обладать преобразующей силой – если мы перестанем ими пренебрегать.

3.

По Национальной аллее[13] в Вашингтоне вполне можно пробежаться, даже мимо памятника Вашингтону, однако указатели и местный персонал напоминают, что между мемориалами бегать нельзя. Возле Мемориала ветеранов войны во Вьетнаме напоминания излишни. Его Стена внушает настолько благоговейный трепет, что невозможно просто пробежать мимо и не остановиться, несмотря на то что вдоль нее ведет такая заманчивая и плавная дорожка. Если памятник Вашингтону когда-то был самым высоким сооружением в мире, то Мемориал ветеранов войны во Вьетнаме утоплен в землю, представляя собой ряд простых плит из черного гранита. Если вы еще не видели его своими глазами, то я думаю, что оригинальное описание собственного проекта Майи Лин[14] прекрасно передает первое впечатление от него:

«Если вы пройдетесь по окрестностям, напоминающим парк, мемориал напомнит вам разлом – длинную отполированную стену из черного камня, которая выходит из земли и уходит в нее. Ближе к мемориалу начинается пологий спуск, а низкие стены, вырастающие из земли по обе стороны, расширяются и сходятся в одной точке внизу. Оказавшись на лужайке, окруженной стенами мемориала, мы едва можем различить высеченные на них имена. Эти имена, список которых кажется бесконечным, подавляют своим числом, объединяя всех этих людей в единое целое».

Стена на Национальной аллее не похожа ни на что. Майя Лин явно вычитáла.

Определение замысла проекта может оказаться крайне субъективным. Кто-то возразит, что Лин добавила стену к земле, что она всего лишь убрала почву в угоду грандиозному замыслу о добавлении. К счастью, сама Лин рассказала нам, как она подходила к созданию своего шедевра: «Мемориал ветеранов войны во Вьетнаме виделся мне не как объект, помещенный