Зеленый гамбит - Вадим Панов

Любовь.

Что может быть понятнее? Что может быть необъяснимее? Горящие глаза, колотящиеся сердца, сладкое томление при ожидании и ещё более сладкое чувство, охватывающее в момент её появления. Или его появления — не важно. В общем, то самое чувство, которое легко узнать, но трудно описать. То чувство, которое доступно лишь двоим и по отдельности не продаётся. Точнее, продаётся, но тогда оно фальшиво, как ненастоящие ёлочные игрушки, а любовь — враг всего ненастоящего. И ещё — враг рационального. Продуманного. Расчётливого. Нет, не враг — она просто смеётся над рациональностью, умом, расчётом. Стоит гораздо выше и смеётся. Не понимает их по той простой причине, что счастье невозможно купить. Комфорт, богатство, успех — пожалуйста, подлинные чувства — нет, а что такое счастье, если не чувства?

Когда тебе по-настоящему хорошо, то всё остальное не важно, когда тебе плохо, то не помогут ни золотые кредитки, ни золотые унитазы.

Любовь расправляет крылья за твоей спиной, поднимает высоко-высоко, до самых звёзд, и учит плевать на мнение окружающих. Потому, что его она тоже выше. Потому, что мнение окружающих имеет отношение к морали, этике, воспитанию, традициям, к чему угодно, но только не к тому счастью, которое переживают любящие души. И потому — плевать.

— Почему ты до сих пор приходишь ко мне? — тихо спросил Федра.

— К тебе? — удивилась Всеведа.

— Сюда, в мою маленькую и тесную квартиру.

— Потому что я прихожу не в неё, а к тебе. — Она нежно прикоснулась пальцами к плечу мужчины. — А вот почему ты не любишь бывать в моём большом доме?

— Он похож на парадный торт.

— Несъедобный.

— Он сам кого хочешь переварит и выплюнет.

— Нет, с нами он не справится.

Они разговаривали в спальне, лежа среди бела дня на большой кровати. Ночь не задалась, и они с лихвой отработали её утром.

Молодой русоволосый чел и молодая белокурая женщина.

Хотя… Красивое лицо, свежая, гладкая кожа, восхитительная фигура, огромные изумрудные глаза — на первый, да и на все последующие взгляды женщина казалась молодой, возможно и не юной, но в самом расцвете, лет двадцать семь — тридцать. Но иногда в её прекрасных глазах вдруг возникали тени пережитого: искорки радости и осколки невзгод, тихий шёпот разочарований и весёлый смех… Пережитое вдруг выскакивало, и становилось понятным, что видели чарующие зелёные глаза гораздо больше, чем кажется. Не на тридцать, а на все сто лет.

— Согласен, твоему дому с нами не совладать, — промурлыкал Юрий. — Раз уж мы до сих пор вместе, значит, так будет всегда.

— Это угроза или обещание?

— А как бы тебе хотелось?

— Хочу, чтобы твоя фраза оказалась сбывшимся предсказанием, — негромко и очень серьёзно ответила женщина, глядя Федре в глаза.

— Ничего предсказывать не нужно, — в тон ей, с той же серьёзностью, произнёс мужчина. — Так будет. Я сделаю для этого всё.

— Абсолютно?

— Если нужно умереть — скажи где.

И её пальцы нежно скользнули по твёрдой щеке Юры.

— Ты такой смешной…

Мезальянс. Вот что это было — мезальянс.

Когда старая фата, достигшая потолка карьеры — ранга второго заместителя воеводы «секретного» полка, — завела интрижку с молодым, случайно оказавшимся в Тайном Городе челом — даже не колдуном! — это сочли прихотью. Муж Всеведы давным-давно погиб, детьми она не обзавелась, близких родственников, под влиянием которых союз мог бы распасться, не оказалось, начальство предпочло закрыть глаза на шашни приближающейся к отставке ведьмы, и потому единственной внятной реакцией на странную связь стали сплетни да шуточки разной степени пошлости. Которые постепенно сошли на нет, потому что Всеведа упрямо продолжала встречаться с Федрой.

К ним привыкли.

Мезальянс.

А затем случился гром среди ясного неба — фата Всеведа закрыла собой королеву во время кровавой бойни на свадьбе, едва выжила, стала героиней Зелёного Дома и заслуженно получила титул жрицы. Светское общество решило, что на этом интрижке с челом придёт конец, возможно, даже в буквальном смысле слова, но ошиблось: войдя в элиту Тайного Города, Всеведа продолжала жить с молодым любовником. Напоказ они связь не выставляли, но неофициальные мероприятия Всеведа посещала только в сопровождении Юрия.

И все поняли: любовь.

К тому же сам Федра тоже прославился: обыкновенный чел, стиснув зубы и не обращая внимания на насмешки, расследовал убийство несчастной собачки, благодаря чему вышел на след тщательно законспирированной банды, в последний момент предупредил ничего не подозревающих людов о нападении и почти всех спас. Детектив даже удостоился аудиенции у королевы Всеславы, однако после неё во дворце не появлялся.

— Каково быть жрицей?

— Ты спрашиваешь об этом каждый день, — рассмеялась женщина.

— Всего лишь каждый день? — притворно изумился Юрий. — Я думал раза по два-три за день.

— Я бы тебя убила.

— Не смогла бы.

— Или превратила бы…

— В велосипед, например.

— Скорее, в велосипедный тренажёр, — уточнила Всеведа. — Чтобы всегда был рядом.

— И твоя горничная сметала бы с меня пыль.

— Если узнаю, что ты завёл шашни с горничной — превращу в ковшик для мужской сауны.

— Сауны бесполые. — Федра взял любимую за руку. — Серьёзно: как дела у тебя? В последнее время ты всё чаще погружаешься в размышления.

— Ревнуешь к работе?

— Беспокоюсь. — Юрий улыбнулся. — Я могу чем-нибудь помочь?

«Как ты можешь мне помочь в интриге против лучших колдуний Великого Дома?»

Однако короткую ответную реплику Всеведа произнесла очень мягко:

— Нет.

— Хочешь, отыщу компромат на твоих соперниц? — продолжил Федра. — Я ведь детектив, я могу пробраться в их дома и выкрасть постыдные фотографии. Или сделать постыдные фотографии.

— Откуда ты знаешь, что у меня есть соперницы?

— Ты — умная, сильная и энергичная. У тебя обязательно есть соперницы.

— Где ты научился льстить?

— Любящее сердце подсказало правильные слова.

— Как же с тобой хорошо. — Всеведа положила голову на грудь своего мужчины. — Легко…

И вдруг поймала себя на мысли, что с удовольствием бросила бы всё на свете и сбежала с Юрой на первый попавшийся (но обязательно комфортабельный) необитаемый остров. Плюнуть на интриги, обязательства, а главное — на амбиции… Разорвать все отношения и сбежать…

— Тебе мешает королева?

— Нет, как раз Всеслава помогает. — Он не мог увидеть улыбки, которая мелькнула на губах жрицы в этот момент. И хорошо, что не мог. — Но с остальными трудно. Внутри Круга, как выяснилось, существуют группировки.

До сих пор Всеведа не откровенничала с любимым о своём новом окружении и потому решила начать с азов.

— Почему выяснилось? — удивился Федра. — Я с самого начала был уверен, что Круг расколот на кланы.

— Со стороны казалось, что там действуют группы влияния, а теперь выяснилось, что в этих группах засели смертельные враги, — объяснила жрица.

— И ты решаешь к кому примкнуть?

— Самое интересное, что меня никуда не зовут, — ровно ответила Всеведа. — Клан королевы мне не доверяет. Точнее, мне не доверяет Ярина, но у её слова большой вес.

— А что королева?

— Ей сейчас не до интриг.

— Я должен был сообразить! — Федра хлопнул себя по лбу.

— Что же касается противников Всеславы, то они до сих пор ко мне присматриваются, — задумчиво продолжила жрица. — Видимо, не могут простить, что я спасла королеве жизнь.

— Но рано или поздно они предложат тебе дружить.

— Знаю.

— И как ты себя поведёшь?

— Не знаю.

— Развёрнутый ответ, — хмыкнул детектив.

— Максимально полный. — Всеведа помолчала. — Я действительно на перепутье, Юра. Я думала, что Всеслава успела хорошо закрепиться в Круге жриц, но выяснила, что ошибалась. Безоглядно королеву поддерживают только Параша из Сокольников и Снежана из Вешняков, первая — старуха, которая любила Мечеслава как сына и не предаст его память; вторая — молодая дурочка, получившая титул из рук королевы исключительно за рабскую преданность. Была ещё Томила, но она погибла во время покушения.

И именно на её место — в домене Кузьминки — села Всеведа.

— То есть у Всеславы было всего четыре голоса Круга из девяти? — прищурился Федра. — Немного.

— Королева поставила в домен Люблино Ружену и до недавнего времени могла рассчитывать на её поддержку, — медленно, словно повторяя про себя каждое слово, произнесла женщина. — Но Ружена оказалась не такой верной, как Снежана, вышла из-под контроля и ведёт самостоятельную игру.

— Амбиции взыграли?

— Окончательно осмелела после смерти Мечеслава.

— Его боялись?

— Он был умён.

— А как же Ярина?