Похищение века - Марина Серова

- А-а.. Нет, вы только послушайте, до чего хороша эта ленинградка из "Мариинки"! Какая глубина! Кантилена...

Он меня даже не слышал! Нет, этот парень неисправим. Просто какой-то сдвиг по оперной фазе! "Хороша"... А по мне - так ничего особенного.

Я еле дождалась, когда зал - от партера до четвертого яруса взорвался аплодисментами и люстра под потолком начала оживать.

- До встречи, дорогой "дядя", желаю вам приятных впечатлений! Федор Ильич, проводите меня, пожалуйста. Только умоляю вас: пойдемте на этот раз через сцену!

- Я позвоню вам, Танечка! - поймав на лету мою руку, испанец бросил мне вслед душераздирающий взгляд Но тут же метнул кому-то в зале ослепительную улыбку и помахал рукой...

Пробираясь через сцену, на которой было полно народу (и вообще масса интересного!), "Евгения Онегина" мы на этот раз не встретили.

Но я точно знала, что еще по крайней мере час он будет в театре - без него спектакль не закончится.

Через пятнадцать минут я уже стояла в глубине одного из допотопных грязных двориков с мусорными бачками посередке. Так выглядит "изнанка" большинства центральных улиц Тарасова.

Просто не верилось, что вот за этой глухой стеной раскинулся великолепный архитектурный комплекс, который часто изображают на открытках, стенных календарях и рекламных фото: радищевский музей - городская мэрия областная Дума...

Передо мной было двухэтажное кубическое здание из съеденного грибком кирпича. Если б не "повышенная этажность", ему больше подошло бы определение "барак". Впрочем, свои люди называли эту обитель еще точнее "помойка".

Разумеется, у оперного театра, коллектив которого приближается к тысяче человек, есть и другие казенные квартиры для сотрудников. А здесь живут либо очень начинающие, либо невезучие - в основном, из числа театральной "обслуги". Лебедев был единственным солистом, задержавшимся в этом жилище, да и то лишь по причине своей бессемейности. Ему было обещано улучшение к следующему Новому году.

Несмотря на ранний для сна час - какое-то радио только-только пропищало восемь, - ни одно из окон с моей стороны не было освещено.

Ах, ну конечно, они же все в театре! Что ж, мне это на руку.

Я смело прошла в подъезд и преодолела четыре скрипучие деревянные ступеньки. Присмотрелась к номерам на дверях, перед которыми стояли детские коляски, велосипеды и прочий домашний скарб. Хоть эта казарма и называлась общежитием, никаких внешних признаков общаги - в виде, например, вахтера у дверей - здесь не было.

Скорее, большая коммуналка.

Нет, похоже, 11-й номер на втором этаже - здесь только восемь "жилых" дверей. Я проскрипела ступеньками еще на два пролета. И тут поняла, что мне не повезло: одна из дверей была приоткрыта, а в ярко освещенной кухне прямо напротив лестницы явно кто-то находился.

Я еще не успела сообразить, что мне делать, как оттуда, - видимо, услышав скрип шагов на лестнице, - вышла женщина лет за пятьдесят с малышом на руках. На ней был фланелевый халат и теплые шерстяные носки под домашними тапочками. Наверное, здесь было не жарко.

Она первая поздоровалась и уставилась на меня с ожиданием. Может, она была местным стражем и "полицией нравов" в одном лице, а может, просто скучала, и ей хотелось поболтать.

Что мне еще оставалось? Я вежливо ответила на приветствие и спросила, где комната Лебедева и могу ли я его видеть.

- Колина? Да вот она, одиннадцатая. Только видеть вы его пока не можете, у него сегодня спектакль.

"Полиция нравов" подошла поближе, присмотрелась, и в глазах у нее появилось игривое и понимающее выражение.

- А ты, наверно, Лариса, да? - Женщина не дала мне возможности ни подтвердить, ни опровергнуть это предположение. - Красивая... У Кольки все красивые, других он не признает. Да ты не обижайся на меня, милая, что Коля Лебедев кобель - это все знают.

Нет, это уж точно не "полиция нравов"! Этакая добрая "всеобщая тетушка"...

- Да ты проходи, проходи, чего стоишь-то...

У него открыто, уж недели две как замок сломался. Я сейчас все время дома, с внуком вот сижу, так что приглядываю. Да там у него и тащить-то нечего, одни бутылки пустые, срамота... И как только девок не совестно приглашать! А Коля меня предупредил: тетя Люба, говорит, придет Лариса, ты уж ее встреть, проводи ко мне, пусть подождет маленько. Ты проходи, он скоро уж будет...

Я мучительно соображала. Приглашение звучало очень заманчиво. Но что, если придет настоящая Лариса? Или пусть даже она не придет, а просто услужливая тетя Люба опишет вернувшемуся Коле гостью, которая назвалась Ларисой, посидела в его комнате и исчезла, не дождавшись хозяина? Тут только круглый идиот не заподозрит неладное, а Лебедев на меня такого впечатления не произвел. И я спугну его... Нет, так не пойдет.

- Спасибо, тетя Люба, только я не Лариса.

И у меня к Лебедеву совсем другая нужда. У меня к нему.., деловое предложение.

- Ах вот оно что! Так что ж ты молчишь? Тогда тем более проходи: деловые предложения Коля тоже любит. Что с того, что он солист? Жить-то надо как-то, у них зарплата не Бог весть, и задерживают все время...

Я согласилась. Ободренная тетя Люба приступила ко мне еще ближе:

- Вот я и говорю! Дочка у меня хористкой в театре, тоже сейчас занята в "Онегине". Так вот, Коля редко дома сидит, когда спектакля нет или репетиции. Знай, туда-сюда мотается. Вот и вчера.

Вечер у него свободный был, там, в театре, этого знаменитого испанца встречали, Мартинеса, - слышала? - а Коля не пошел. Гляжу - отправился по каким-то делам. Я, говорит, тетя Люба, вернусь часа через два, если кто меня будет спрашивать.

Я навострила уши: кажется, разговор принимал интересный оборот.

- Чтой-то у тебя, Коля, - это я спрашиваю, - за пакет в руках? А он смеется: дело одно есть!

- Ну и что - вернулся как обещал? Или девушкам пришлось долго ждать? спросила я шутливо.

- Да нет, вчера никто его не домогался. Вернулся, вернулся. Как раз перед девятью и вернулся - я шла из кухни "Время" включить. Гляжу: идет налегке, руки в карманы, кепчонка на глаза надвинута - чистый шпик! Веселый, насвистывает... "А где ж пакет?" - спрашиваю. Я еще думала поглядеть, что у него там. А он только смеется. Мол, в другой раз покажу... Ой, Мишутка, убежала наша с тобой каша, едрить твою! Заболталась бабка!

Тетя Люба кинулась в кухню и уже оттуда, ругаясь и гремя кастрюлями, прокричала:

- Ты проходи к нему, не стесняйся!

Я осторожно заглянула в кухню, откуда потянуло пригоревшим молоком.

- Может, неудобно, тетя Люба?

- И-их, милая! Неудобно только штаны через голову надевать. Коля мне говорит: женщинам, тетя Люба, - всегда зеленый свет! Если красивая запускай смело, а там разберусь... - Она засмеялась, получше перехватив флегматичного Мишутку и пробуя кашу. - Так что проходи смело, дожидайся, коли он тебе нужен. Только уж если придет эта Лариса - сами разбирайтесь, я пас! Я б поболтала с тобой, да сейчас "Санта-Барбара" начнется. А то, может, хочешь "Санту" посмотреть, так пошли ко мне? У Коли телевизора нет, он ему ни к чему.

Отказавшись от "Санта-Барбары", я с чувством поблагодарила тетю Любу и сказала, что если не дождусь Николая, то оставлю ему записку. При этом на память мне пришла сакраментальная кедровская фраза о том, что болтун находка для шпиона. По-видимому, "всеобщая тетушка" никогда об этом не задумывалась.

Я не стала больше искушать судьбу и нырнула за обшарпанную коричневую дверь с цифрой "II", грубо намалеванной химическим карандашом.

Нашарив выключатель, смело включила свет, чем привела в смятение полчища тараканов, чувствующих себя здесь в полной безопасности. Ну и ну... Должно быть, Коля Лебедев и в самом деле гигант секса, если его девицы не отказываются заниматься с ним любовью в таких антисанитарных условиях!

Что касается меня, то я с ужасом представила себе даже и то, что мне придется сейчас перетряхивать вещи в этой комнате, кишащей усатыми оккупантами. На большее моего воображения просто не хватило.

Но деваться было некуда, время поджимало.

К тому же в любую минуту могла появиться эта несчастная Лариса (я ей искренне сочувствовала!). Поэтому я не стала плотно прикрывать дверь, чтобы она не застала меня врасплох. Услышала, как тетя Люба проследовала к себе на просмотр "Санта-Барбары" с Мишуткой и спасенной кашей, и скрепя сердце приступила к делу.

Что в этой комнате нет плаща Радамеса - это я поняла еще до того, как переступила порог. Во-первых, опять же, надо быть идиотом, чтобы принести такую ценность в незапирающуюся комнату, охраняемую только досужей соседкой. Во-вторых, Лебедев ничего сюда вчера не приносил: он же пришел с пустыми руками! В пакете же, который он нес, отправляясь на "дело", были, конечно, женские вещи и шляпа с вуалью. А переодеться он мог где угодно по дороге - хотя бы прямо в собственном дворе, глухом и темном, за мусорными бачками...