Авантюристка - Андрей Мельников

Как все в моей жизни, очередное приключение началось внезапно. Я влюбилась. По-настоящему, так как только может влюбиться девушка, когда ей только что исполнилось шестнадцать. Вообще весь последний год я прожила в ожидании этого чуда. Любовь была основной темой наших бесед в монастыре. Девчонки уже пару лет не о чем больше и не говорили, любой разговор с чего бы он ни начался, неизменно переходил на мальчишек и на их отношение к нам. Некоторые из нас имели больший опыт общения с противоположным полом и, строя из себя великих знатоков плотской любви, чего только не рассказывали восхищенным, ловящим каждое слово слушательницам.

Была весна, на дворе вовсю светило солнце, как сумасшедшие пели птицы и зеленела свежая травка. Казалось все вокруг было пропитано ожиданием самого основного, самого главного в жизни, ожиданием любви. Естественно, когда судьба свела меня с моим принцем, я бросилась в омут чувств, как с обрыва. Я позабыла обо всем, чувственная волна накрыла меня с головой. Я не ощущала ничего кроме страстного желания быть с любимым, дышать одним с ним воздухом, смотреть на него, слышать его голос.

Познакомились мы в очень даже романтической обстановке. Надо сказать, что обычным путем в монастыре с молодыми мужчинами познакомиться было и невозможно. Шел урок верховой езды. Неожиданно из-под копыт моей лошади прыснул какой-то зверек. Обычно спокойная кобыла взвилась на дыбы, чуть не выкинув меня из седла, и видимо со страху, понесла. Этот бешеный галоп я до сих пор вспоминаю с ужасом. Вцепившись чем только можно в сбрую взбесившейся кобылы, я могла только молить бога, что бы мое неизбежное падение было как можно более мягким. И оно случилось. После очередного прыжка, я не удержалась и вылетев из седла, чувствительно приложилась о некстати подвернувшуюся кочку. Кажется на какое-то мгновение я даже потеряла сознание.

– Вам помочь? Вы слышите меня?

Простые прекрасные слова, но как туго они доходят до моего сознания. Я сидела на земле, упираясь в нее всеми четырьмя конечностями, в голове стоял звон, словно я внутри большого колокола монастыря во время праздника. Большим усилием воли я постаралась сфокусировать зрение на расплывчатой фигуре передо мной.

– Вы не ранены? Я могу чем-нибудь помочь?

Какой чудесный голос: глубокий, чувственный с хрипотцой. Проведя рукой по лицу, я сбрасываю пелену застилающую взор. Да это же мужчина. Молодой, щегольски одетый, прекрасно сложенный и дьявольски красивый. А я как последняя рохля сижу перед ним и тупо мотаю головой. Нет, так не годится, или ты Шарлота не женщина. В кои веки бог послал тебе встречу с настоящим парнем, а ты? Молниеносно проведя инвентаризацию своего тела, и, убедившись, что руки, ноги, голова, спина, живот и прочее, хотя и болит, но вроде действует, я собираю волю в кулак и нахожу в себе силы, как мне кажется, для очаровательной улыбки.

– Вы сможете встать? – Молодой человек видит, что я пришла в себя и протягивает мне руку.

– Конечно. – Говорю я и, взяв его за руку, поднимаюсь на ноги.

В туже минуту, мир словно качнулся, и меня шатнуло в сторону. Но незнакомец не растерялся. Одна его рука обвила мою талию, вторая подхватила под ноги и вместо очередной встречи с землей-матушкой я очутилась у него на руках в весьма тесных объятиях.

– Осторожнее, вы еще в шоке. Вам нужно несколько минут что бы прийти в себя.

Какой милый мальчик! Он осторожно опускается на одно колено и кладет меня на расстеленный на траве камзол. Когда он только успел его снять и разложить?

– Полежите спокойно, а я пока поймаю вашу лошадь. – Его рука нежно гладит меня по щеке и я просто плыву от этой неожиданной ласки.

– Кто вы? – Шепчу я.

– Меня зовут Франс. А вас?

– Шарлота.

– Кажется это за вами. – Он вскакивает на ноги и снова протягивает мне руку.

Вторая попытка встать проходит гораздо успешнее. Меня уже не шатает и я твердо стою на ногах. Виновника моего приключения, монастырскую кобылу, ловить не надо. Она уже успокоилась и стоит неподалеку, пощипывая травку. От монастыря галопом несется к нам какой-то всадник. Наверное кто-то из слуг, кого послали помочь мне.

– До свидания, Шарлота. – Франс быстро наклоняется ко мне и целует в губы.

Я чувствую тепло его кожи, пряный, горьковатый запах мужчины. Это мой первый настоящий поцелуй. Я не успеваю вынырнуть из-под накрывшей меня волны новых ощущений, а он уже вскочил на своего коня и умчался. Я с трудом помню свое возвращение. Я что-то говорила, делала. Отвечала на вопросы, но все было как в тумане. Какая-то маленькая часть Шарлоты заставляла тело совершать привычный ритуал, что бы не привлекать к себе внимания, но основная часть моей души плавала в бесконечном море блаженства. Я целовалась с мужчиной, и каким! Он же настоящий красавец. И как он смотрел на меня, он гладил меня, наверное я ему тоже понравилась. Он настоящий дворянин, у него такой мужественный вид, которого не может быть у человека подлого звания.

В состоянии эйфории я пребывала до конца дня, а на другой день, когда мы раздавали милостыню нищим, у входа в монастырь, какой-то невзрачный человек сунул незаметно мне в руку клочок бумаги. Я не успела толком рассмотреть его, как он растворился в толпе. С трудом дождавшись момента, когда я осталась одна, я достала записку и быстро ее прочитала.

Радостное предчувствие меня не обмануло – это была записка от Франса. Так начался мой первый роман.

Монастырь не тюрьма, и хотя мне приходилось идти на всякие уловки, я могла иногда видеть любимого и даже общаться с ним, не только обмениваясь записками, но и живьем. Конечно наши встречи были редки и непродолжительны, но от этого они были еще прекраснее. Как вешние воды ломают хрупкий весенний лед, так и мои чувства бурлили не замечая преград и моя любовь к Франсу крепла день ото дня. Когда настоятельница сообщила мне, что через месяц я отправляюсь домой, так как родители присмотрели мне мужа и я должна успеть на нашу помолвку, которая состоится в середине лета, я была как оглушенная громом. К счастью, мое состояние мать-настоятельница приписала естественному, по ее мнению, страху девушки перед замужеством.

– Ничего, девочка, такова воля божья. Не всем быть святыми сестрами, кто-то должен продолжать род человеческий. Иди и готовься к своей доле.

И я пошла. В тот же день я все написала Франсу, и он предложил план побега.

3

Я металась по комнате загнанной в клетку волчицей. Исхоженная вдоль и поперек комната в паршивой сельской корчме с каждой минутой становилась мне все противнее. Ну сколько можно, это уже переходит все границы. Я чувствовала, что начинаю потихоньку звереть и ненавидеть своего любимого Франса, а главное в голове вдруг появилась мысль: «А не дура ли я, и правильно ли я поступила сбежав с Франсом». От этой мысли становилось как-то нехорошо.