Как стать многодетной за один день (СИ) - Лира Екатерина

— Надя! — Сестра дернула ту за руку. — Пошли отсюда.

— Но ведь надо тут ждать… — попыталась возразить мелочь.

— Испугались? — Даниил вышел вперед, видимо, надоело ждать, пока девки выйдут из себя. Да и вообще, они были какие-то неправильные. Слишком спокойные.

— А с чего нам вас бояться? — Старшая гордо вскинула голову, смотря на Даниила сверху вниз.

— Ну как же, про интернат много слухов ходит.

— А ты откуда знаешь про слухи? Сам их, что ли, распространяешь? Надь, ты что-нибудь про интернат слышала? — Она повернулась к сестре, и та отрицательно мотнула головой. — Вот и я нет.

— Странные вы. Не знаете, с кем связались, а уже хамите.

— Да где мы тебе хамили-то?

— Парни? — Даня обернулся на своих друзей.

— Да вообще! Борзые! — тут же принялись поддакивать те.

Даниил расплылся в самодовольной улыбке.

— О, а вот и… папа… — прошептала мелочь, глядя, как какой-то белобрысый мужик идет в их сторону. Неподалеку стояла белая ржавая машина.

У Пети, как и у всех болотников, была хорошая память. С плохой памятью на болоте вмиг заплутаешь, если одинаковые две кочки друг от друга отличить не сможешь, или свернешь не туда, или на чужую территорию сунешься. И лица, которые видел лишь раз, он всегда запоминал накрепко. Поэтому даже изменившаяся прическа и очки не сбили с толку.

— Ребят, может, идем отсюда… — протянул он, беспомощно оглядываясь и по привычке вжимая голову в плечи.

— Сдрейфил, что ли? — Тима пренебрежительно глянул на отца девочек, затем на машину, из которой тот вышел.

— Что то случилось, молодые люди? — Мужик остановился рядом с девочками, вежливо улыбнулся, на несколько секунд остановившись на лице каждого. Петя дернулся как от хлыста, когда их взгляды встретились.

— Это ваши дочки? — спросил Даниил тем временем. — Они обозвались и кидали в нас камни.

— Что? Он врет! — закричала старшая.

Петя сглотнул, назревало что-то нехорошее, совсем не хорошее.

А мужик строго взглянул на девчонок и приложил палец к губам.

— Как вас зовут, молодой человек? — виновато улыбнулся он, словно действительно верил Дане.

— Какая тебе разница? Сам-то не представился, — буркнул тот.

— Меня зовут Семен Викторович. И если мои дорогие крошки действительно вели себя неподобающим образом, то, разумеется, я готов принести извинения от своего имени. Но сдаётся мне, такой маленький гаденыш, как ты, просто все выдумал.

Даниил побледнел, растерявшись, но лишь только на миг. Глаза наследника кланов блеснули силой.

— Проучите их.

Семен печально вздохнул.

— Проучить… должны тебя твои родители, за то, что вырос таким паршивцем. Ну или директор вашего интерната. Он что-то плохо он нынче следит за своими подопечными. Уроки прогуливаете? Как там Лев Львович поживает? — Он нахально подмигнул и еще раз обвел взглядом компанию.

Парни молчали, на мгновение опешив.

— Ты кто такой? — хрипло пробормотал Даня.

Петя, наблюдавший за этой сценой, тяжело сглотнул. По спине ползли предательские мурашки. До этого дар Алмазова-младшего работал безотказно. В интернате ему было запрещено им пользоваться, но тот все равно находил лазейки.

— Я же сказал. Я Семен Викторович. — Он снова улыбнулся, а затем вдруг гаркнул: — Свалили отсюда, еще раз увижу рядом с моими дочками, уши вам оборву!

Второй раз повторять было не надо: парни, крутанувшись на месте, со всех ног кинулись обратно в сторону интерната.

***

Максим стоял на берегу мелкой речушки и отстранённо наблюдал за тем, как сын Виктора Алмазова, сверкая подошвами ботинок, стремительно улепетывает в компании прихлебателей.

Встречаться с «племянничком» в его планы не входило, и сейчас чувства были странные.

С одной стороны, трудно было перестать ощущать злорадство. «Воспитание явно хромает. Мать балует, или отец ребеночку мало внимания уделяет? Не объясняет, что такое хорошо, а что плохо? Или, напротив, дело в гиперопеке и желании самоутвердиться за счет других?»

С другой стороны, он сам был ничуть не лучше в этом возрасте, это уже потом жизнь выбила лишнюю дурь из головы. Со временем тот поймет, что не все крутится вокруг него, но сейчас мальчик напоминал его самого.

Когда Виктор помог вытащить его сестру из стен народного комиссариата, он первое время тоже рисовался, хоть брат строго-настрого запретил высовываться, да и способностями он тогда пользоваться еще толком не научился. Зато сколько было гонору и желания показать себя, отыграться за свои прошлые беды.

— Извинись сейчас же перед моей сестрой, а не то я…

Человек перед ними случайный прохожий, он даже, кажется, не понимал сути претензий. А Лизочка тем временем безостановочно дергала Максима за рукав, пытаясь образумить и увести подальше:

— Максим, не надо. Он ведь ничего не сделал!

— Мне плевать. Он в ногах у тебя будет ползать, просто потому что я так хочу… и могу заставить.

Виктор довольно быстро узнал о его поведении, вспоминая об этом, до сих пор становилось больно сидеть.

Племянничек, должно быть, лучше скрывает свой дурной характер и научился заметать следы проделок. Да и детей сейчас, кажется, уже бить не принято.

Из-за всех этих воспоминаний он никак не мог отделаться от мысли, что… у Виктора появилась ему замена. Что он не скучал все это время и не думал о нем.

Да, заточив, Виктор его навещал. Приносил еду, кровь, книги. Но почти не разговаривал с ним.

К чему младший брат, когда теперь есть собственный сын.

Он перевел взгляд на речку, в воде отражались солнечные блики, лениво плыли утки, ожидая, когда снова в воду начнут бросать еду.

— М… Максим… — тихонько позвала его одна из Светиных дочек.

Старшая тут же толкнула ее в плечо.

— Тебе же сказано, как его на улице называть, — зашептала она, сделав страшные глаза.

— Сем… то есть папа, — поправилась она. — Все получилось? Аню и Аркашу возьмут в школу?

«Папа»… слышать от кого-то это в свой адрес было странно и непривычно. Ему всего-то сто лет, сам как ребенок, а тут вдруг «папа».

— Да, все уладил.

Они со Светланой договорились, что он сам съездит в расположенную в Лебяжьем школу и детский сад, с его способностями будет проще добиться от администрации, чтобы личные дела детей оперативно приняли.

А две эти девочки увязались за ним, «помочь». Хотя старшая смотрела на него так, будто просто не доверяла и боялась отдавать свои документы.

— Идемте, отведу к маме. Пока она не решила, что я вас съел, — усмехнулся он, разворачиваясь и направляясь в сторону дома.

Девочки засеменили за ним.

— Что не так с этим интернатом? — едва поравнявшись с ним, спросила Аня. — Я много болванов видела, но эти какие-то уж слишком самоуверенные.

Максим на это только пожал плечами. Не рассказывать же девочке, что если бы он сам не был вампиром, то уже ползал бы в ногах у малолетки, сыпля извинениями и ругая своих «дочек» на чем свет стоит.

— А один из них… взрослый и странный такой… с большим ртом, — продолжала девочка тем временем. — Не знаю, как и описать. От него словно пахло чем-то, только без запаха.

Она нахмурилась, видимо, сама не до конца понимая свои ощущения.

— Не понравилось? Аромат был так себе? — Он приподнял брови. Скорее всего, так неумело девочка пыталась описать темную ауру, исходящую от низшего.

— Нет, наоборот. Он показался самым нормальным из той компании. Зачем только с такими придурками связался? А тот темненький, который вперед вышел, наоборот... Так и чесались руки ему подзатыльник дать.

Лебяжье было небольшим, за десять-пятнадцать минут можно было пройти из одного конца в другой, так что обратно к новостройкам они вернулись быстро.

Подойдя ближе, он заметил Светлану на детской площадке. Она стояла рядом с качелями, где один из ее сыновей раскачивался, весело смеясь. Рядом со Светланой стоял их новый сосед, который также присматривал за своими детьми. Три одинаковых на вид девочки в розовых платьицах копошились в песочнице рядом с мелким монстром по имени Лилечка, обклеившим его утром наклейками с блестками.