Любовь очень зла - Татьяна Полякова

Я выглянула на улицу, ничего похожего на милицейскую машину, перевела взгляд на трубку в своей руке. Набрала номер. Дом был с сигнализации снят. Чудеса, я точно помнила, как звонила на пульт, мне совершенно не хотелось, чтобы шпики Владимира Павловича разжились материалом, наблюдая за моей личной жизнью.

В некотором недоумении я спустилась в кухню, решив выпить кофе и прояснить мысли. На столе лежала записка, я улыбнулась, подумав, что ее оставил Сережа, чтобы утро мое началось счастливо, но тут же улыбка сползла с моей физиономии. Буквы были печатные, а текст гласил: «Доброе утро, шлюха. Пора платить долги».

Маловероятно, чтобы Сережа написал такое после сегодняшней ночи. Я скомкала записку и потянулась к телефону. Еще один звонок во вневедомственную охрану занял немного времени, а результат беседы заставил усомниться в трезвости моего рассудка. Выходило, что дом сняли с сигнализации в 8.00 и сделала это я сама. По крайней мере, моя фамилия значится в журнале. Я бросилась в холл, на столике возле телефона лежал мой кошелек, в первом отделении листок бумаги с написанным на нем кодом. Я беспомощно огляделась, а потом заплакала. В доме были только я и Сергей… Вдруг он действительно… Что ж ты замолчала? Давай, договаривай. Что, если он появился в моей жизни не случайно, что, если он на стороне моих врагов? Но какой смысл в этой записке?

Смысл есть. Запугать меня, лишить способности рассуждать здраво. А я иду на поводу у этих мерзавцев. Я готова поверить, что единственный близкий мне человек это мой враг. Лучший способ остаться в одиночестве, а один, как известно, в поле не воин.

Я отправилась в ванную и со всей тщательностью занялась своим туалетом. К одиннадцати часам я, глядя на себя в зеркало, признала, что очень довольна своим внешним видом, но отнюдь не душевным состоянием, если быть точной, я близка к истерике.

Мне хотелось, чтобы мои подозрения в отношении Сергея развеялись как дым и не представляла, что для этого сделать. В конце концов, я ему позвонила.

— Извини, очень занят сейчас, — ответил он мягко. — У меня люди.

— Приезжай немедленно, — заорала я, вдруг потеряв контроль над собой и бросила трубку, упала на диван и вроде бы отключилась, по крайней мере, окружающее выпало из моего внимания на некоторое время, к действительности меня вернул настойчивый звонок в дверь. Я с трудом поднялась и пошла открывать, уже жалея, что позвонила Сергею, он решит, что я истеричка и будет прав.

На пороге стояла Жанна и взирала на меня с недоумением.

— Никак не пойму, то ли ты с перепоя, то ли всю ночь напролет трахалась. Тебе вроде не с кем, чего ж глаза то безумные?

— Проходи, — сказала я. — Почему не позвонила?

— Ехала мимо. А не позвонила, потому что не подумала, что мне к подруге, точно к министру на прием записываться надо.

— Извини, ты немного не во время… — В этот момент в окно я увидела машину Сергея и мысленно выругалась, выставлять Жанну было поздно, в лицо они друг друга знают, а рассказывать ей байки после того, как я просила навести о Сереже справки… — Хочешь кофе? — вздохнула я и пошла открывать дверь, на этот раз Сергею.

— Что случилось? — спросил он, буквально ворвавшись в холл и шаря по мне взглядом в поисках зримых увечий. Я вздохнула и сказала:

— Идем в кухню. Там все и объясню.

Жанна возилась с кофе, при нашем появлении, сложив на груди руки, сказала с усмешкой:

— Так, так, так…

— Знакомьтесь. Это Жанна. Моя подруга. А это Сергей.

— Да мы знакомы, — продолжала усмехаться Жанка, Сережа нахмурился и выразительно посмотрел на часы.

— Ты позвала меня, чтобы познакомить с подругой? — В голосе явное недовольство.

— Нет, — ответила я и протянула записку. — Вот что я нашла сегодня утром на кухне после твоего отъезда.

Сергей, хмуря лоб, пробежал две строчки глазами и вернул мне.

— Ты нашла это сегодня утром?

— Да. Ты заходил в кухню?

— Конечно нет. Я же опаздывал.

— Можно узнать, в чем дело? — вмешалась Жанна.

— Можно, этой ночью Сережа был у меня, а утром я нашла записку. — Брови Жанны поползли вверх.

— Он что, чокнутый?

— Нельзя ли умные мысли держать при себе? — зло спросил Сергей. В общем, чувствовалось, что они успели полюбить друг друга с первого взгляда.

— Дом был на сигнализации, но записка эта все-таки оказалась на кухне.

— На сигнализации? — вроде бы не поверил Сергей. — Почему же ты мне не сказала, когда я уходил?

— Забыла, а сигнализация не сработала. И знаешь почему?

Оказывается это я ее отключила в 8.00. Вот только одна проблема: в это время я сладко спала и ничего отключить была просто не способна.

— Ты хочешь сказать, что это я? — Он покачал головой и выставил руку, как будто защищаясь от удара. — Скажи на милость, как я мог бы это проделать? Я не знаю код…

— Узнать его ничего не стоило. Листок с номером лежит в кошельке.

— Я уже и по кошелькам шарю, отлично…

— Ты мог услышать, когда я звонила…

— Лили, опомнись. Что ты несешь? Допустим, я подслушал, допустим даже залез в твой кошелек и так узнал код. Что дальше? Я звоню с этого телефона, прошу снять дом с сигнализации и называюсь госпожой Давыдовой?

— Позвонить могла женщина, — заметила Жанна, все это время приглядываясь к Сергею. — Не так уж это и трудно.

— Ах, теперь еще и женщина, очень интересно. Она звонит из автомата или все-таки вошла в дом?

— Из автомата она позвонить не могла, тут вы правы, господин Гаевский, — кивнула подружка. — А вот в дом ей войти ничего не мешало, если вы позаботились о том, чтобы открыть ей дверь.

Леди вошла, позвонила, а потом удалилась. С технической точки зрения все очень просто.

— Потрясающе. Вы так интересно об этом рассказываете, что поневоле начинаешь думать: знаете вы об этом не понаслышке.

— Не пойдет, Сергей Сергеевич. Кто бы мне дверь открыл, ведь в доме лишь вы да Лили…

— Вы спятили, — теряя терпение, сказал Сергей. — Теперь я понимаю, откуда ветер дует. Ваша работа? — спросил он зло, обращаясь к Жанне. — И чем я вас не устраиваю? Или есть человек, чьи интересы вы усердно блюдете?

— Есть. Вон она стоит с белой физиономией. В гроб краше кладут. Ее интересы и блюду в меру сил. Вы мне лучше скажите, Сергей Сергеевич, как давно начались ваши неприятности?

— Какие неприятности? — спросил он, медленно наливаясь краской.

— Я имею ввиду ваш бизнес. Говорят, вы испытываете определенные трудности?

— Ну и что, в бизнесе это обычное дело, сегодня все хорошо, завтра не очень. В конце концов, это не ваше дело.

— Давайте все же уточним. Трудности начались где-то с декабря?

И примерно в это время вы появились в теннисном клубе и стали ухаживать за Лили?

— Вот оно что, — усмехнулся Сергей. — Я, оказывается, охотник за богатыми дамочками. Здорово. Ты тоже так думаешь? — повернулся он ко мне. — Отвечай.

— Я… я не знаю, — закрыв лицо руками, прошептала я и заплакала.

— Так вот, что бы не говорила эта чокнутая, я… я влюбился в тебя с первого взгляда… Ухмыляйтесь на здоровье, дорогая, — резко бросил он Жанне, и вновь повернулся ко мне. — Я приехал в клуб на встречу с Шерманом, увидел тебя, не находил себе места и надоедал ему просьбами устроить меня в этот чертов клуб. Я знать не знал, кто ты, а когда узнал, мне было все равно… будь ты хоть королевой английской, хоть уборщицей. Я тебя люблю. И ты меня любишь. И я никому не позволю встать между нами. Никому. Одевайся. Мы немедленно уезжаем отсюда.

Будешь жить у меня. Надеюсь, все эти таинственные записки разом испарятся. И вот еще что. Если кому-то очень нужны твои деньги, пусть подавятся. Я вполне способен содержать свою жену, на что бы там не намекала эта дама.

— Классная речь, — кивнула Жанна и захлопала в ладоши. — Можно номинировать на Оскар.

— Послушай, ты… — рявкнул Сергей, но тут я закричала, перекрывая их голоса:

— Замолчите. Замолчите немедленно. Неужели вы не понимаете, они же этого и добивались: чтобы мы вцепились друг другу в горло. В любом паршивом триллере есть эта сцена. Мы должны доверять друг другу. Слышите? Только так мы справимся с ситуацией. Иначе нас просто раздавят.

— Кто раздавит? — пробормотала Жанна, со страхом глядя в мое лицо.

— Не знаю. Пока не знаю. Но скоро они объявятся. Боюсь, что записками дело не кончится, хотя и записок оказалось достаточно, чтобы мы начали подозревать друг друга. Сережа, я люблю тебя. И Жанна моя лучшая подруга, мы близки много лет и я доверяю ей. И еще, пожалуйста, поверьте мне, я не убивала своего мужа. Я только хотела развестись с ним, но у меня никогда и мысли не было…

— Да ты с ума сошла, — расплакалась Жанна. — Сергей, дай воды.

Что ты стоишь, как пень, у нее же истерика.

Понемногу все мы успокоились, я вернула себе нормальный цвет лица, а Жанна с Сергеем способность рассуждать здраво. Выпили кофе и нерешительно переглянулись.