Смертельная измена - Сабина Тислер

«Проклятье, неужели у меня начинается летний грипп? — подумала она со страхом. — Этого только не хватало».

Под теплой водой душа ее мышцы расслабились, но усталость осталась. Она надеялась, что крепкий кофе принесет облегчение, но после завтрака почувствовала себя еще слабее, чем раньше.

— Мне сегодня снова не очень хорошо, — сказала она Лукасу, — я просто никакая, лучше я еще полежу. Может быть, приму горячую ванну. Меня постоянно морозит.

— Померяй температуру, вдруг у тебя лихорадка, — озабоченно сказал Лукас. — Надеюсь, что ты не подцепила какой-нибудь вирус в Раполано. В термальных ваннах такое случается. Или, может быть, просто перенервничала в последние дни.

Магда лишь кивнула и пошла в спальню. Собственно, не пошла, а еле поднялась по лестнице.

Лукас отправился в Монтеварки в магазин «Иперкооп», чтобы сделать закупки на неделю.

Термометром она не пользовалась уже целую вечность. Последний раз это было, когда три года назад она простудилась и у нее поднялась температура. Тогда ей пришлось два дня провести в постели. Она обыскала тумбочку, но термометра нигде не было. Она спустилась по лестнице вниз и заглянула в аптечку в ванной комнате. Но и там ничего не нашла. Каждый шаг давался ей с трудом. Она еле поднялась в спальню и упала на постель. Через несколько секунд — Магда как раз натянула на себя одеяло — она вспомнила, что еще не посмотрела в тумбочке Йоганнеса. Она с трудом перекатилась на другую сторону кровати и выдвинула ящичек. Она кое-что нашла там между таблетками для желудка, бумажными носовыми платками, запонками, старыми часами, спреем для носа и презервативами. Но это был не термометр, а мобильный телефон Йоганнеса.

Теперь она вспомнила. Она совсем забыла о мобильном телефоне, хотя постоянно о нем говорила. Но мысленно она все время видела телефон, который упал в римский фонтан и лежал там между монетами и мелким мусором. Теперь, когда телефон вдруг очутился в ее руках, у Магды возникло странное ощущение, и она его включила. В голосовой почте было единственное сообщение от позавчерашнего дня: «Пожалуйста, позвони мне! — сказал женский голос. — Это очень важно. Пожалуйста!»

Каролина. Конечно. Голос был почти умоляющим. Наверное, Лукас своим звонком испугал ее, и она сразу же перезвонила. Значит, она все еще преследовала Йоганнеса.

Магда положила телефон на тумбочку, легла на бок и через несколько секунд снова уснула.

Приблизительно часа через полтора он зазвонил. В первый момент она даже не поняла, откуда раздался звонок, но вспомнила о телефоне на тумбочке и, еще полностью не проснувшись, взяла его.

— Алло? — почти прошептала она.

— Добрый день! — сказал женский голос, который уже был знаком ей по голосовой почте. — Простите, но я хотела бы поговорить с господином Тилльманном.

— Сожалею, это невозможно, — ответила Магда, изо всех сил стараясь держать себя в руках. — Его нет.

Каролина какую-то долю секунды помедлила, и Магда это почувствовала.

— Я слышала, что он исчез. Значит, он еще не появился?

— Нет.

— Вы не знаете, с ним ничего не случилось?

— Не знаю.

— Извините. А вы были в полиции?

— Да.

Этот разговор никак не входил в планы Магды, и она думала, как бы поскорее его закончить.

— Послушайте, — сказала она холодно и по возможности без эмоций, хотя ее голос все равно звучал враждебно. — Он же может вам позвонить, если появится. Я ему передам. А как вас зовут?

— Каролина Хаммахер. Это очень любезно с вашей стороны. Спасибо.

Каролина отключилась.

Магда некоторое время смотрела на телефон, словно он мог сообщить еще какую-то информацию, потом встала, надела купальный халат, засунула мобильный в карман и пошла в ванную.

В горячей воде, наполненной ароматом меда и ванили, ей станет лучше. «Наверное, это депрессия, — подумала она. — Я просто еще не освоилась в новой жизни».

Звонок Каролины был словно зловещий призрак.

Она села в ванну, вытащила из кармана халата телефон и погрузила его в горячую воду.

30

Каролина Хаммахер стояла на маленькой террасе в Берлин-Хермсдорфе и смотрела на сад с яблоней посредине. Крона громадного дерева создавала своеобразную зеленую крышу из листьев, под которой жильцы дома, четыре семьи, поставили столы и стулья, чтобы чудесным летним вечером было где встретиться за бокалом вина или поджарить мясо на гриле. Дерево было слишком высоким, чтобы можно было снимать с него яблоки, и они собирали плоды, упавшие на землю, а фрау Тик со второго этажа неутомимо готовила для всех яблочный сок, компот и мусс.

Наверное, это были какие-то следы любви. Или, скорее, тоски. Впервые она тосковала по тому, кого потеряла, и после внезапного ухода Йоганнеса все ее чувства растворялись в злобе и гневе.

Может быть, жена Йоганнеса сказала, что его нет, чтобы она больше не звонила. Но потом она вспомнила, что звонил брат Йоганнеса и голос у него был по-настоящему встревоженным. Она не могла себе представить, что жена Йоганнеса спровоцировала тот разговор и попросила его позвонить. Так хорошо сыграть не смог бы никто.

Она пыталась вспомнить, не рассказывал ли Йоганнес что-нибудь такое, что могло бы подсказать, где он сейчас. Какую-нибудь мелочь, которой она не придала значения и которую просто пропустила мимо ушей.

Это началось солнечным мартовским днем приблизительно три месяца назад.

Каролина проснулась оттого, что фрау Тик, живущая в квартире над ней, с грохотом и треском подняла жалюзи.

Она со вздохом выпрыгнула из постели, босиком прошлепала через спальню и гостиную, открыла дверь на террасу и пару минут в ночной рубашке постояла, глубоко дыша. И вдруг до нее дошло, что Анди в квартире нет.

— Вот дерьмо! — выругалась она.

Свежий утренний ветер пробирал до костей. Она, не обращая внимания на замерзающие на ламинате ноги, бросилась к своей сумке, висевшей, как всегда, на спинке стула возле обеденного стола, вытащила кошелек и открыла его. Пусто. Ага, значит, все-таки… Он снова обокрал ее. Она точно знала, что вечером в кошельке еще лежало сто двадцать евро. Он взял деньги и смылся.

Такое случалось уже дважды, и каждый раз у него была масса объяснений, он тысячу раз извинялся и клялся, что такое больше не повторится.

Каролина закрыла дверь на балкон, нажала на кнопку эспрессо-машины и схватила телефон.

— Ты где? — спросила она.

Анди ничего не ответил, но она слышала его дыхание в трубке.

— Оставь себе эти деньги и никогда больше не появляйся у меня!

Она нажала на клавишу, чтобы закончить разговор, мечтая о телефоне, трубку которого можно было бы с размаху швырнуть на аппарат.

Стоя под душем, она задумалась, что же делать. Была суббота, а у нее в кармане ни цента. Как плохо! Ей непременно нужно добраться до банкомата, а потом купить еще кое-что. Молока осталось совсем немного, да и салат в холодильнике уже начал портиться. Каролина чувствовала, что плохое настроение обволакивает ее, словно толстое одеяло, и от этого она становится ленивой и безвольной. И во всем этом был виноват Анди.

Она долго стояла под душем, ожидая, что наступит чувство облегчения, но оно все не приходило. Кроме того, разрыв с Анди был делом привычным, и она подозревала, что не позднее сегодняшнего вечера он снова будет стоять у нее под дверью. Но в этот раз она не позволит себе проявить слабость.

Полчаса спустя она уже шла к банкомату, а оттуда в супермаркет, решив, что после обеда уедет из города в Уккермарк, в сторону Темплина. Пусть встречный ветер бьет ей в лицо, когда она будет мчаться на мотоцикле, а через пару часов скакать на Пентесилии, чтобы у нее снова прояснилось в голове и она смогла освободиться от кошмара по имени Анди.

В ту необычайно теплую мартовскую субботу Йоганнес ехал в Пренцлау к заказчику, который жил с семьей на шикарной вилле. Он был пластическим хирургом с кучей денег и собирался переехать в Баварию, где приобрел возле озера Штарнбергер Зее виллу еще более помпезную и надеялся найти клиентов побогаче, чем в Бранденбурге.

Йоганнес уже больше двадцати лет работал в фирме своего отца, занимавшейся перевозкой домашнего имущества. Восемь лет назад он взял руководство фирмой на себя и с тех пор открыл еще три филиала в Ганновере, Штутгарте и Бремене. В общей сложности сейчас он руководил восемью филиалами, и его фирма пользовалась большим авторитетом.

Ему часто приходилось выезжать на заказы в выходные дни. Многие из его клиентов в будни были слишком загружены, чтобы заняться планированием и организацией переезда. Так же было и с доктором Шенфельдом, с которым он договорился на шестнадцать часов.

Йоганнес ехал против солнца. И хотя яркий свет слепил его, он мчался на большой скорости, испытывая особое удовольствие на поворотах. Машин было мало, местами он чувствовал себя единственным в мире и тихонько напевал мелодию Гленна Миллера, уже несколько дней не выходившую у него из головы.