Кошмары Серебряных прудов - Антон Иванов

— Пошли, пошли, — в который раз поторопила меня Жанна.

Вскоре, раздевшись, мы уже бежали вверх по лестнице к своему девятому «Г». Возле двери нас остановила классная руководительница Надежда Григорьевна.

— Фомин, Тарасевич, почему вы не были на двух первых уроках? — с беспокойством осведомилась она.

Встревоженный ее вид порядком нас озадачил. Обычно Надежда Григорьевна была целиком и полностью поглощена какими-то своими сложными семейными проблемами, а на происходящее вокруг нее в школе реагировала весьма вяло, сугубо по обязанности. Мы с Жанной даже не предполагали, что она способна так взволноваться из-за отсутствия двух учеников на первых уроках.

— Отвечайте, где вы были? — повысила голос Надежда.

— Вы понимаете, у меня мама в больницу попала, аппендицит, — отозвалась Жанна. — Мне надо было с утра кое-что для нее сделать, а Федя мне помогал.

Слова Жанны повергли меня в восторг. Это же надо: найти вполне уважительную причину и при этом, по сути, не соврать.

— Неужели такая срочность? — продолжало всю колотить высокую и худую Надежду. — Нельзя до конца уроков дождаться?

— Нельзя, — твердо возразила Жанна. — Вы разве не понимаете? У меня мама в больнице, и у нее осложнение. И пропустили-то мы всего два урока.

Встретив решительный отпор, классная заметно стушевалась и гораздо более мирным тоном произнесла:

— Ладно. Потом разберемся. А сейчас вы мне вот что скажите: Толю Волобуева нигде не встречали?

— А разве он так и не появился? — вытянулось лицо у Жанны.

— Нет, — покачала головой классная. — Его мама только что от нас ушла. Толя отсутствует со вчерашнего дня.

— Она вчера вечером нам с Жанной тоже звонила, — счел своим долгом сообщить я. — Но мы думали, уж сегодня-то в школе он точно появится.

— Значит, вам о нем что-то известно? — насторожилась классная.

— Да откуда? — развела руками Жанна.

— Мы же не близкие с ним друзья, — добавил я.

— Ну-у, — по-прежнему изучающе взирала на нас Надежда, — чтобы знать что-то о человеке, не всегда обязательно числиться в его близких друзьях.

— Но мы ничего не знаем, — повторила Жанна. — Действительно, совсем ничего.

— Положим, что так, — многозначительно изрекла Надежда.

«Ясно как божий день: она не верит нам, — подумалось мне. — Значит, сейчас примется окольными путями вытягивать информацию. Однако не сообщать же ей про Волобуя-снеговика или Волобуя-столб. Конечно, если бы это помогло найти Волобуя, я бы, пожалуй, сказал. Однако это только может помочь нас с Жанной упечь в психушку».

— Ребята, я только об одном вас прошу, — тем временем продолжала Надежда Григорьевна. — Если вы вдруг случайно… Подчеркиваю: случайно, — с нажимом повторила она, — что-то узнаете про Толю, немедленно сообщите мне, его матери или директору школы. Любая информация очень важна. От нее может зависеть жизнь Толи. И в любом случае не считайте, что, информируя взрослых, предаете товарища.

— Надежда Григорьевна! — взмолилась Жанна. — Мы ничего не считаем, но у нас нет никакой информации.

— Понимаю, — ответила классная. — Я просто предупреждаю на тот случай, если появится. Ну, ладно. Идите в класс.

И, пропустив нас вперед, она тоже вошла. Нам предстояли два ее урока.

Занятия в этот день проходили сумбурно. Сперва наших ребят по одному вызывали к директору. Каждый подвергался наиподробнейшим расспросам об отношениях с Толяном, а особенно о последних с ним встречах и разговорах. Дольше всех отсутствовал Витек — самый близкий приятель Волобуя. Но даже он не смог сообщить ничего вразумительного.

На пятом уроке в класс явился наш участковый и еще раз повторил примерно то же, что говорила Надежда Григорьевна мне и Жанне. Мол, любая информация о Толе важна для поисков, и долг каждого сообщить все, что он знает по этому поводу.

Весь наш девятый «Г» пообещал именно так и поступить, на чем участковый, поморщившись, удалился. Я вполне понимал его: полдня, проведенные в нашей школе, ни на йоту не продвинули расследование.

Нам с Жанной становилось все больше не по себе. И остальным нашим ребятам, по-моему, тоже. Теперь все были уверены: Толян не куда-то закатился, а действительно исчез, и неизвестно вообще, жив ли он.

На последней перемене мы с Жанкой, Славкой Кирьяном, Светкой Полежаевой, Игорем Со-ломатиным, Лариской Рыжовой и Дианой Кирейцевой пристали к Витьку:

— Скажи честно, у него с этим бизнесом на Серебряных прудах ничего не случилось? Может, наехал кто?

— Тоже мне, бизнес, — присвистнул Витек. — Да там всего навара хватило на несколько бутылок «Спрайта». На чего наезжать-то? И ребята на Серебряных все свои катаются. Эх, Толька…

— Значит, бизнес ни при чем, — мрачно изрек Кирьян. — Но куда, скажите мне, в таком случае он девался? -

— Витька, — начал я, — а ты хоть знаешь, Толян вчера после школы домой пошел или еще куда?

— Не, не домой, — последовал четкий ответ.

— А куда? — нестройным хором осведомились мы.

— Мне не докладывал, — обиженно шмыгнул носом Витек. — И с собой не взял. Мол, у него секрет и личное дело.

— А ты участковому рассказал? — уставились мы на него.

— Ну, — кивнул Витек. — И до сих пор жалею. Меня после этого полчаса мурыжили по поводу Толяновых личных дел. А мне почем знать? — Он вновь громко шмыгнул носом. — Раньше у Волобуя с личными делами не очень складывалось. Я вообще, когда он мне заявил про личное, подумал, что пургу гонит. В общем, не знаю я ничего, ребята. А Толика жутко жалко.

И, махнув рукой, он ушел.

После уроков мы с Жанной на всех парах понеслись домой. Она спешила узнать, как мама.

— Федя, зайдешь? — остановилась она возле собственной двери.

Я, естественно, согласился. Жанна, даже не скинув куртку, созвонилась с Ольгой Николаевной. Новости были хорошие. Температура спала. Юлия Павловна чувствует себя гораздо лучше и завтра ждет после уроков Жанну.

— Ура-а! — положив трубку, закричала она. — Федя, я так рада! Так рада!

Я, естественно, тоже был рад. Но Жанна вдруг нахмурилась:

— За маму-то я рада, — уже совсем другим тоном продолжала она, — а вот перед Толяном чувствую себя виноватой. Может, все-таки надо было рассказать, что мы видели? Или хотя бы у Пелагеи спросить? Вдруг она бы нам объяснила?

— Не догадались, — в свою очередь посетовал

я. — Но, с другой стороны, Жанна, когда мы были у Пелагеи, то еще надеялись, что он вернется.

— Надеялись, — словно эхо, повторила она. — Но он не вернулся.

Глава VIII

ЗЛОВЕЩАЯ НАХОДКА

Слушай, Жанна, а пошли к Пелагее прямо сейчас, — предложил я. — Да, так, наверное, будет лучше всего, — согласилась она.

Пирс немедленно протестующим воем дал знать, что придерживается другого мнения.

— Ну, конечно, — спохватилась Жанна. — Он ведь с утра негулянный.

Пирс великолепным прыжком-свечой засвидетельствовал, что именно так все и обстоит на самом деле.

— Федор, — снова заговорила Жанна, — выведи его по-быстрому, а я пока сварганю поесть. Пирса покормим, сами перекусим — и полный вперед.

Последние слова я дослушивал уже на лестничной площадке, куда схватив с вешалки поводок, выбежал вместе с прыгающим псом. В лифте у меня возник план. Я решил совместить необходимое с полезным. Пока Пирс гуляет, потолкусь на детской площадке и еще раз ненавязчиво поспрашиваю, не видел ли кто вчера вечером или сегодня утром снеговика.

Однако мне не повезло. На площадке никого не оказалось. Видимо, мы с Пирсом попали сюда в непрогулочное время. Зато я мог спокойно и неторопливо осмотреть место, где стоял странный снеговик.

Как я ни вглядывался в ровную, утоптанную десятками маленьких детских ног площадку, мне снова не удалось обнаружить ни малейшего признака, что здесь стоял снеговик. Вдруг меня осенило: «А какие, собственно, должны оставаться признаки?» Ну, слепили снеговика, затем кто-то его разрушил и… Нет, все-таки не получалось. Я отчетливо помнил: снеговик был слеплен на славу. А значит, хоть какие-нибудь его фрагменты должны валяться поодаль. Тем более, повторяю, на улице стоял пятнадцатиградусный мороз.

Так ни в чем и не разобравшись, я вернулся с Пирсом в квартиру Тарасевичей. Он мигом кинулся на кухню обедать. Мы с Жанной тоже наскоро пожевали и направились к Пелагее.

Когда мы достигли деревни, уже сгущались сумерки. Подходя к знакомой калитке, я как-то напрягся и с опаскою посмотрел на столбы. Голов Волобуя на них, к счастью, не было, Я дернул калитку. Она не подалась.

— Сильнее, — сказала Жанна. — Разве забыл, что она тугая.

Я удвоил усилия, но по-прежнему не достиг результата.

— Кажется, заперто, — наконец сдался я. — Сейчас перелезу и постучу в дверь.