Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения

— Если он до сих пор жив, — резонно заметила Лавиэлль.

— Броселиан, Ремесленная Улица, дом семь-дробь-два, — вздохнул Орек. — Но…

— Без десяти девять, Ваше Сиятельство, — крикнул издалека один из стражников.

Орек осёкся. С печальной улыбкой выпустил её пальцы.

— Тебе пора. — Герцог отступил от решётки, осеняя несостоявшуюся невестку шестиконечным крестным знаменем. — Храни тебя Пресветлая, Тариша Арондель Морли.

Таша кивнула.

И не двинулась с места.

Она смотрела на Орека, на его племянников, сидевших на жёстких койках, и изо всех сил гнала прочь плохие мысли — но мысли порой бывают такими назойливыми…

…особенно плохие мысли…

…мысли, что в следующий раз она может увидеть их уже на плахе.

— Иди.

Таша стиснула кулаки. Ногти вонзились в кожу.

Боль отрезвила.

— До встречи, Ваша Светлость. — Шагнув назад, Таша повернулась к выходу из подземелий. — Когда увидимся в следующий раз, поднимем бокалы за ваше освобождение.

— Таша…

Она обернулась через плечо: Леогран, до сего момента молча смотревший в стену, теперь смотрел на неё.

В его тусклых зелёных глазах стыло отчаяние безысходности.

— Вернись, пожалуйста, — прошептал он.

Что-то судорожно сжало горло — и Таша, коротко кивнув, побежала вперёд. Чтобы не обидеть. Чтобы не задеть.

Чтобы никто из них, отчаявшихся, не увидел, что глаза их Ищущей на мокром месте…

* * *

— Алексас!

Гостиничные апартаменты встретили тишиной и темнотой. Впрочем, для Таши неожиданностью это не стало: пятью минутами ранее хозяин гостиницы любезно сообщил, что слуги Его Светлости покинули гостиницу вскоре после ареста юных господ. Одетые. С вещами. И вообще, если честно, они собрали свою повозку да и уехали. Куда? Подальше из города, наверное. Чего и вам, лэн, советую…

Побежали, как трусливые шавки, в бешенстве думала Таша, распахивая двери спальни и швыряя кубок на кровать. Никто не верит, что Орек выкарабкается.

Ничего, она ещё им покажет, всем покажет…

— Джеми!

Обе спальни были пусты.

От кеаров спрятался, что ли?

— Есть кто живой?

Наспех раздевшись, Таша вернулась в гостиную.

— Джеемиии! Алексааас! Кто-нибудь! — тоскливо крикнула она, озирая просторную комнату. — Ну где же…

Заметив подозрительно знакомые ноги, осеклась.

Мальчишка лежал на полу, лицом вниз, скрытый от Таши спинкой дивана. Перевернув его, Таша с тревогой вгляделась в его бледное лицо, но не увидела ни крови, ничего. Казалось, её рыцарь просто крепко спит. Рядом с ослабевшими пальцами валялись фарфоровые осколки разбитой чашки — хорошо хоть не порезался; на паркете подсыхала холодная чайная лужа.

Пил чай и… упал?

Что случилось?..

— Проснись! — она легонько потрясла юношу за плечи. — Э-эй!

Не дождавшись реакции, ухватила его за руки и по гладкому натёртому паркету подтащила к дивану. Уложив туда, заботливо укрыла своего рыцаря одеялом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потом побежала за лекарем.

Тот ещё денёк, думала Таша, наблюдая, как гостиничный маг обследует мальчишку. Слишком много неприятностей на её одинокую светлую голову…

— Всё в порядке, — констатировал лекарь, проведя ладонью над пациентом. — Судя по всему, простой обморок.

— С чего, неизвестно?

— Увы. — Маг поднялся с табурета. — Может, просто нервы? Насколько я знаю, у обитателей этих апартаментов сегодня выдался нелёгкий день.

— Может, — вздохнула Таша, извлекая из кошеля серебряную монетку.

Кошель, правда, принадлежал не ей, а Лавиэлль, но герцог разрешил своей Ищущей тратить хоть все их средства. Это было весьма кстати: на следствие средства понадобятся, и наверняка немаленькие.

Интересно, как быстро слухи расползутся?..

Выпроводив лекаря и заперев дверь, Таша подошла к окну. Снова распахнутые створки, снова морозный ветер, снова вечерний город, но какая разница между вчера и сегодня…

Обхватив себя руками, Таша смотрела в окно: на огни города, готовившегося бурлить от обсуждений, догадок и сплетен.

А если она ошибается? Если её король совсем не так справедлив, как она думает?

Если…

Нет. У меня всё получится. Получится. Я знаю.

Таша очень старалась верить собственным мыслям.

Но потом уже шуршали в сознании противным насмешливым шёпотом.

…маленькая наивная девочка, которая надеется перехитрить всех…

…мушка, которая пытается вырваться из паутины, но лишь крепче вязнет…

…а паук только улыбается, глядя на её рывки — всё ближе, ближе…

Лампа за спиной вдруг погасла сама собой.

Таша испуганно обернулась. Тут же с облегчением опустила руки.

— Джеми? — она вдохнула поглубже: холодный воздух возвращал мыслям трезвость. — Как ты?

Он сидел на диване. Огонёк белого пламени, плясавший над ладонью мальчишки, искрами отражался в его глазах.

— Джеми?

Внимательно, очень внимательно глядя на свою руку, он сжал пальцы. Огонь смялся, как бумажный клочок.

Разжал — белое пламя вспыхнуло снова.

— Да что с тобой? — Таша нерешительно приблизилась. — Джеми, что случилось? Я нашла тебя на полу, ты…

Она не договорила.

Мальчишка вскинул голову, подняв взрослое лицо, взглянув на неё взрослыми глазами. Не бледные васильки — синева неба холодным осенним вечером.

И, осознав, у кого она привыкла видеть эти глаза, Таша попятилась.

Нет, не может быть…

Движение изящных пальцев музыканта — комната погрузилась во мрак.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он поднялся с дивана: осторожно, точно проверяя собственные ощущения. Двигаясь с изяществом танцора, шагнул к ней.

— Кажется, — мягко сказал её рыцарь, — всё-таки лучше называть меня Алексасом.