Суженая - Анна Ковальди

— Не тяни! — вдруг яростно рявкнул Муэн. — Прекрати уже все это. Разом! Ты можешь…

— Нет! — со всхлипом заревела я, разжимая задрожавшую от накатившей слабости руку.

Оружие упало, открыв его крови путь наружу. Ручеек заструился с удвоенной силой, заставляя меня в панике зажмуриться и сжаться, стремясь отстраниться от карангарца.

«Слабачка, ничтожество…» — мысленно проклинала я себя, уже полностью осознавая, что бессильна перед ним. И вовсе не потому, что не хочу его смерти. Просто я не могу убить того, кто дорог. Кто дорог по-настоящему, важнее собственной жизни. Того, кому можно простить все, простить в ослеплении любви…

Закрыв лицо ладонями, я зарыдала. Зарыдала, понимая, что беспомощна, что влюблена. Что люблю чудовище, и это для меня важнее всех его поступков. Я готова принять и их… только бы он был рядом.

«Ты ничтожна!» — призналась себе.

Муэн шумно вздохнул рядом и неожиданно резко схватил меня за шнурок на шее.

Шнурок с бабушкиным подарком. И рванул его, с болезненным давлением, разорвав вмиг. И тут же отшатнулся, сжимая ладонь. Мужчину трясло от боли, его словно корежило изнутри, одновременно сжигая и ломая. Он рухнул на пол, лицо искажали жуткие гримасы, он хрипел ужасно. Испугавшись, я ошарашенно наблюдала за Муэном, не понимая, что происходит. Хотелось приблизиться, но было страшно. Карангарец выглядел так, словно его захватили… демоны. Я верила в подобное.

Так и не решившись вмешаться, просидела на кровати, поджав ноги и напряженно следя за мужчиной. Прошло минут двадцать, прежде чем его отпустило. Обессиленно опав на пол, он тяжело дышал, наконец-то разжав руку, из которой выпал… пепел. Я, увидев это, шокированно коснулась рукой шеи, которую обожгло болью при его рывке. Зачем он это сделал?.. И что за подарок оставила мне бабушка?..

Постепенно вернув себе контроль над телом, Муэн смог сесть. И молча посмотрел на меня. Устало и ликующе одновременно. Я изумленно вглядывалась в его глаза, не понимая, но чувствуя, что сейчас случилось что-то невероятное.

— Нола, — он смог собраться с силами для ответа, тяжело поднимаясь на ноги, — теперь пути назад у тебя нет.

— Почему? — недоуменно шепнула я.

— Потому что ты — моя жена, и теперь это незыблемый факт, — прежде чем я умудрилась изумленно охнуть, маран обернулся ко мне спиной и, перехватив рукой веер своих волос, перебросил их на одно плечо, оголяя спину.

А там… там были знаки, что я знала до мельчайшей черточки. Те знаки, что появились на моей спине после необъяснимого явления в детстве. Сколько же раз, уже став взрослой, я корила себя за тот детский страх, что не позволил довериться бабушке…

Сердце ухнуло вниз, взгляд замер на той части мужской спины, где виднелись знаки. А в памяти отчетливо возник образ, казалось, давно поблекший за многие годы. Лицо юноши… экзотическое лицо с алыми глазами, яростно оскаленными клыками и смоляными волосами… Сейчас, свыкнувшись с внешностью Муэна, я со всей очевидностью понимала, что это был он… много лет назад. И как я не поняла этого сразу, сейчас не представляла. Наверное, не хотела понять, специально избегала этой мысли, загоняя куда-то в укромный уголок сознания. Иначе…

И вот теперь меня поставили перед фактом. Поставили категорично и безапелляционно! Муэн, так и не обернувшись, вновь откинул волосы назад и шагнул в соседнее помещение. Я же… спрятав лицо в ладонях, разрыдалась. Поплакать было о чем: происходящее между нашими народами никуда не делось, а между нами поменялось коренным образом. И я не понимала, как мне принять это противоречие. Однако информации о прочности наших уз неожиданно обрадовалась. Это давало надежду на то, что сможем между собой все как-то разрешить. Теперь выходило, что друг другу мы совсем не чужие…

Я слышала, как карангарец вернулся и молча перемещался по комнате. Но смотреть на него сил не было, слишком много вопросов было и к нему и к себе. Вопросов, на которые, возможно, нет ответов! В итоге, так и не сказав друг другу хоть что-то, мы расстались. Он ушел!

Почему не сказал мне сразу? К чему было вступать со мной в связь в Академии? И предъявление брачных притязаний, теперь этот поступок виделся мне в другом свете. Но почему не пожелал обменять, не откликнулся ни на один сигнал, касаемо меня, от руководства земного космического флота? И камень этот, зачем надо было срывать его с меня, еще и так… устрашающе Война, опять же… к какой из сторон мне себя теперь надлежит относить… Вопросы не заканчивались, наоборот — каждый из них порождал множество новых. Ответы дать мне мог лишь… муж.

Не знаю почему, но это зримое подтверждение нашей связи (даже с учетом того, что я еще не понимала, как оно случилось и почему) произвело на меня сильнейшее впечатление. Я как-то сразу поняла, почувствовала, что это — незыблемая истина, что Муэн не был голословен, когда говорил о неотвратимости. И внутренним чутьем я приняла эту истину сразу. И нашу близость.

При этом горечь гражданки земного союза, в полной мере испытавшей на себе бремя войны, никуда не ушла. И обида на него за то, что бросил одну, оставил вдалеке от себя, что — и это сейчас стало мне очевидно — все это время жила в моей душе, не пропала. К сожалению, Милены рядом не было, да и сам Муэн был гораздо более лучшим источником информации.

«Потребую от него объяснений» — решила я, устало откидываясь на кровать. Изматывающее напряжение и жестокий утренний эксперимент карангарца, вкупе с бессонной ночью, меня подкосил. По его реакции смогу и судить о его отношении и намерениях относительно меня. Из этого буду исходить в дальнейшем поведении. И смогу определиться для себя: примирюсь ли с таким мужем, приму для себя его суть, закрою глаза на его роль в уничтожении моей расы, стану ли предательницей… Решение было не из простых, и я подозревала, что при любом выборе душу будет до конца жизни отягощать вина. Одно было бесспорно на Карангаре я надолго. И от Муэна мне не убежать.

Глава 8

Проснулась с ощущением чужого прикосновения, ласки… Маран, скользя пальцами по лицу, едва ощутимо касался его. Невольно задержав дыхание от нахлынувших эмоций, выдала себя. Сердце защемило ощущением близкого тепла и одновременно пониманием едва ли не глухой безысходности нашей несовместимости. Моральной… Эта война лишила нас любого шанса на счастье, при том что я в душе не сомневалась, что нам будет хорошо друг с другом.

Муэн отстранился, но я слышала его дыхание и понимала, что мужчина остался рядом.

Плавно приоткрыла глаза. В помещении было темно, я лишь угадывала очертания его силуэта.