Прыжок в Антарес - Майкл Макколлум

Голос инженера эхом прокатился по капитанскому мостику. Ричард распорядился передавать на экран изображение с бортовой камеры – с тем, чтобы лично следить за приближением танкера. В следующее мгновение неистовствующий пульсар Антареса уступил место розоватому свечению окружавшей его туманности.

Дрейк попытался рассмотреть в газовом мареве очертания космического танкера. Примерно с минуту он всматривался в экран, пока наконец глаз его не уловил крошечную светящуюся точку. Точка эта быстро увеличивалась и вскоре уже походила на светящуюся изнутри жемчужину. На розоватом фоне туманности это свечение казалось чем-то волшебным, едва ли не сверхъестественным. На самом же деле ему имелось весьма прозаическое объяснение.

Незадолго до их прыжка из системы Напье к Антаресу все капитаны отдали приказ привести в действие антирадиационные экраны вверенных им кораблей. Все восемь судов моментально превратились в космические зеркала. Но Напье – это не Антарес, а антирадиационные поля были далеки от совершенства. Однако на расстоянии нескольких миллиардов километров от Напье количество энергии, просачивавшееся сквозь них, оставалось незначительным.

Иное дело – внутри туманности, где неистовствовало радиоизлучение, – там даже десятые доли процента представляли смертельную угрозу. Инженеры, сконструировавшие экраны, отлично это знали и поэтому приняли на редкость хитрое решение. Любая протечка тотчас трансформировалась в видимую часть спектра, которая затем отражалась назад, в космическое пространство. В результате все получившие спецзадание корабли искрились, как шары на рождественской елке.

Изображение танкера постепенно увеличивалось в размерах, пока не заполнило весь экран. Когда до «Дискавери» оставалось несколько сот метров, «Феникс» замер на месте. Примерно в ту же минуту звездолет погасил осевое вращение. Затем последовало еще несколько минут радиообмена информацией, после чего танкер, включив направляющие сопла, осторожно занял положение между «Дискавери» и пульсаром. Цель этого маневра заключалась не столько в том, чтобы заслонить собой звездолет, сколько в том, чтобы уберечь от возможных повреждений заправочный шланг, который предстояло протянуть между обоими судами. На том расстоянии, которое в данный момент отделяло их от Антареса, поток волн заряженных частиц был таков, что, лишившись защитной тени «Феникса», даже бронированный рукав мог расплавиться в считанные минуты.

Дрейк наблюдал, как из гладкой перламутровой поверхности танкера показался автоматический рукав и постепенно начал вытягиваться в сторону звездолета. Правда, он довольно быстро исчез из поля зрения бортовой камеры, скрывшись где-то за кольцом обитаемого отсека. Спустя полминуты по радио донесся голос дежурного. «Феникс» докладывал о полной готовности к перекачке топлива.

– Передайте капитану Стюарту, что он может начинать в любую минуту, – приказал Дрейк.

Было слышно, как дежурный передал его распоряжение дальше. В следующее мгновение рукав на экране напрягся – это обогащенный дейтерием водород начал перетекать в баки «Дискавери».

В то утро, когда происходила дозаправка «Дискавери», Бетани Линдквист с опозданием завтракала в офицерской столовой. Накануне она допоздна засиделась за расчетами изогравитационных возмущений для астрономов и поэтому проспала. Не успела Бетани покончить с десертом, как над головой у нее из громкоговорителя раздалась команда:

– Внимание всем службам. Приготовиться к операции дозаправки.

Сокрушенно вздохнув, Бетани потянулась за ремнями безопасности. В ту же минуту кто-то поставил на стол рядом с ней свой закрытый крышкой поднос.

– Вы не против, если я пришвартуюсь рядом с вами?

Подняв глаза, Бетани увидела над собой юное улыбающееся лицо Филиппа Уолкирка.

– Это честь для меня, Ваше Высочество.

Принц поморщился.

– Я только и делаю, что пытаюсь выдать себя за стопроцентного демократа. На этом корабле для всех я младший лейтенант Уолкирк, а для друзей просто Филипп.

– В таком случае вы окажете мне высокую честь, если сядете со мной... Филипп.

Сандарский наследник пристегнулся как раз в тот момент, когда у Бетани начало закладывать уши – верный признак того, что корабль сбрасывает осевые обороты.

– Наверное, вчера заработались допоздна? – поинтересовался Филипп, потягивая кофе из специальной, рассчитанной на невесомость кружки.

Бетани кивнула и поведала ему о своем вчерашнем бдении перед экраном судового компьютера. Прошло уже две недели с того момента, как их получившая спецзадание группа прибыла в участок пространства, где «Клинок» отметил наличие специфических изогравитационных возмущений. За это время корабли «исколесили» вдоль и поперек этот сектор туманности, уточняя данные, пытаясь определить точное местоположение фокуса искривления. Количество собранной информации оказалось столь велико, что команда астрономов на борту «Дискавери» в буквальном смысле захлебнулась ею, и Бетани сочла своим долгом хоть немного помочь с обработкой данных.

Ощущая наступление невесомости, они с принцем молча продолжили завтрак. Наконец Бетани решилась задать вопрос:

– Как поживает ваша сестра?

В первый прилет Бетани на Сандар принцесса Лара Уолкирк взяла на себя роль ее гида.

– Думаю, занята, как всегда, – ответил Филипп. – Готовится к свадьбе.

– Чьей свадьбе?

– Своей. Она выходит замуж в следующий сезон таяния ледников.

– Как интересно! И как давно она помолвлена?

– Наверное, лет пятнадцать, – ответил Филипп.

– Вы шутите!

– Ничуть. Она была помолвлена еще в шестилетнем возрасте. Разве она вам не говорила?

– Нет, разговор на эту тему как-то не заходил.

– Странно. Официальная дата была назначена лет пять назад полным составом коллегии Королевских Советников.

– А разве ее мнения при этом не спросили?

– Разумеется, нет, с какой стати?

– Мне всегда казалось, что в таких вопросах люди должны решать сами за себя.

– Простые люди, но только не сандарская принцесса. Подобные браки – часть государственной политики.

– И кто этот счастливец?

– Основной претендент на ее руку – граф Клэрмор.

– Основной претендент?

Филипп умолк, раздумывая над тем, как лучше объяснить Бетани брачные обычаи сандарцев. Наконец он произнес:

– Есть немало оснований для того, чтобы планировать брачный союз особ королевской крови заранее, лет за десять, если не больше. Подобные союзы всегда становятся предметом длительных переговоров, так что чем раньше их начать, тем лучше. К тому же необходимо внушить простонародью чувство стабильности, дать людям время привыкнуть к новому положению вещей. И, что самое главное, немало времени требуется для того, чтобы по достоинству оценить качества избранника или избранницы, убедиться в том, что ему или ей по плечу нелегкая ноша управления планетой.

– На Земле у многих народов также существовал обычай помолвки в детском возрасте, и по тем же причинам, – кивнула Бетани.

– Но таких проблем, как у нас, нет ни у кого другого, – продолжал Филипп. – Мы с самого начала нашей истории вынуждены воевать с рьяллами, и у нас существует традиция отправлять детей из благородных семей служить на флот. А это означает, что жених или невеста рискуют погибнуть в космическом сражении, что, в свою очередь, подорвет стабильность, к которой мы так стремимся. Чтобы избежать возможных осложнений, мы назначаем для принцессы основного претендента и по крайней мере одного претендента второй очереди. В случае Лары – это граф Родстон. Случись что с Клэрмором, Лара выйдет замуж за Родстона.

Интересно, подумала про себя Бетани, как должна чувствовать себя женщина, если ее, как корову-рекордсменку на аукционе, отдают в руки тому, кто предложил за нее самую высокую цену, а он, после того как невеста свыкнется с этой мыслью, возьми и передумай. Представив себя на месте Лары, Бетани даже поежилась, но в следующий момент ей в голову пришла новая мысль. Она посмотрела на Филиппа, который как раз допивал свой кофе.

– До меня только что дошло, что и вы тоже помолвлены.

Тот кивнул:

– С трех лет. Хотите взглянуть на ее фотографию?

– Еще бы.

Принц вытащил из кармана небольшую голографическую карточку и протянул ее Бетани. Та взяла ее в руки, чтобы лучше рассмотреть. На фотографии симпатичная юная блондинка скорчила перед камерой забавную гримасу, однако это ничуть не уменьшило ее ослепительной красоты.

– Леди Донна Элизабет Карендейл, моя будущая королева. Я сделал этот снимок на пикнике, года три назад. Донна все время просит меня, чтобы я его порвал, но мне он нравится куда больше, чем все эти официальные портреты.

– Какая она хорошенькая, – согласилась Бетани. – И у вас тоже есть претендентка второй очереди?