Личное счастье - Любовь Воронкова

Но письма не было.

А может, отец и Тамару забыл так же, как маму? Может они обе уже не нужны ему и там у него другая семья? И если так, то что же делать тогда? Возиться с ребятишками, как Зина, а осенью идти в школу и постараться вступить в комсомол? Но ведь сейчас же начнется: а какие общественные обязанности выполняла в школе, а можно ли на нее положиться в дружбе?..

А если примут, то сейчас же и заставят эти общественные обязанности выполнять. Правда, конечно, скажут, чтобы она выбрала себе работу, какую ей больше хочется. А что делать, если Тамаре ничего не хочется?

– У, львы, львы! – вдруг закричал Антон. – Скорей! Вон ревут!

Могучие звери не глядели на людей. Они глядели куда-то поверх голов, задумавшись о чем-то или вспоминая что-то, равнодушные, смирившиеся. И только один с черной гривой метался по клетке взад и вперед и ревел, ревел, обнажая страшные клыки, и хлестал себя хвостом с черной кистью по желтым бокам, а в яростных глазах его горели зеленые огни.

– Он хочет на волю, – хмуро сказал Кондрат. – И для чего это их ловят?

– А если бы не ловили, как же бы мы узнали, какие бывают львы? – возразила Юля Синицына.

– Он хочет домой… в лес, – прошептал Антон.

– А что, если бы мы шли по лесу, – начал тоненьким голоском Витя Апрелев, – и вдруг вот этот выскочил бы навстречу! Ага? Что делать бы?

– Ой! – невольно съежился Антон. – Он сразу нас съел бы. Вон зубы-то какие!

– Его, наверное, из ружья но убьешь, – деловито предположил Сенька, – только разве из пушки.

– Ну, хватит, – вмешалась Тамара, – пошли дальше!

Но ребята словно не слышали.

– А если он раскачает решетку и выскочит? Тогда что? Ага? – замирающим голосом пролепетала Полянка.

Ребята охнули и невольно прижались друг к другу.

– Не раскачает, – неуверенно успокоил Кондрат. – А если… Ну убежим тогда. Спрячемся.

– Я сразу на дерево!

– И я! А Полянке не влезть! Она толстая!

– Ну и что ж? А я…

Тамару задело. Никто даже и не подумал, что она может чем-то помочь, если лев возьмет да и выскочит, никто даже и не подумал обратиться к ней, чтобы она успокоила их и сказала, что лев не может раскачать решетки и не может выскочить.

– Хватит глупости болтать, – резко сказала она. – Пошли дальше, я говорю!

Тоскующий лев напоминал Тамаре ее самое. А разве не так вот рвется и тоскует она сейчас? Но льву не сломать клетки. А Тамара сломает.

Увести ребят от обезьян было еще труднее. Они неистово хохотали на обезьяньи ужимки, они кричали и разговаривали с обезьянами, будто с маленькими человечками.

Особенно разошлись Полянка и Антон.

– Еще кувырнись! Еще! – кричали они одной, особенно забавной мартышке.

И, когда мартышка, словно понимая их, кувыркалась и раскачивалась то на одной руке, то вниз головой, ребята смеялись и хлопали в ладоши.

– Мы что, до вечера будем здесь стоять? – Тамара тоскливо глядела на ребят. – Ну, посмотрели, и хватит. Уже и домой пора, вон солнце припекает.

– Ну вот, домой! – заныли ребята. – Еще день только начался, еще и не видели ничего!

– Еще у птиц не были!

– И пингвинов не видели тоже.

– А слона? А слона-то? Ага?

– Ну еще слона и потом домой, – твердо сказала Тамара. – И больше не спорить.

И, со скукой шагая вслед за ребятами туда, где за бетонным рвом, словно серая морщинистая гора, возвышался большой слон, с досадой бранила сама себя:

«Ну и чего я поплелась с ними сюда? Послушалась Зину: «Это рассеет. Это поможет. Ребята такие потешные». Очень они нужны мне, ходи тут целый день. Надоело до смерти! Жарко, фу! И чего пошла? Тоже мне поручение!»

Тамара увидела киоск с мороженым. Она заглянула в сумочку – деньги есть. «Пускай пока смотрят слона…»

Тамара выбрала сливочное, а потом шоколадное. Настроение стало лучше. Мелькнула мысль – может, и ребятам хочется мороженого? Но денег было мало, а делиться этими порциями не стоило: ни им, ни ей.

Пока она сидела в холодке около голубого киоска и ела мороженое, в мысли закралась смутная тревога.

Зина так просила не оставлять ребят одних. Могут заблудиться, попасть под машину. Их может обидеть какой-нибудь хулиган – ну мало ли? Ведь маленькие еще!

Тамара заторопилась. Ладно. Отвезет их сейчас домой и хватит. Она вожатой быть не собирается. Может, это Зина собирается, но Зина ведь такая, она звезд с неба не хватает и никогда не будет хватать. Ей и не нужно никаких звезд.

Около слона ребят не оказалось. Народу вокруг толпилось много, больше всего детей. Слон стоял неподвижно, добродушно поглядывал маленькими черными глазками и легонько покачивал хоботом. Тамара быстро прошла вдоль ограды, вернулась, еще раз прошла… Ну что за дурачье! Куда же их унесло? То от каких-то паршивых мартышек их оттащить невозможно, а то на слона смотреть не захотели. И зачем только Тамара связалась с ними? Ну уж погоди, придут домой, она выскажет Зине все, что она, Тамара, о ней думает!

Тамара уже забыла, что сама пришла к Зине, спасаясь от своего одиночества.

Тамара, тревожно оглядываясь, бегала по дорожкам Зоопарка. Она уже не видела ни зверей, ни птиц. Нечаянно налетев на кого-нибудь из гуляющих в парке, она бежала дальше, забывая извиниться. Потихоньку бранясь, она заглядывала во все уголки, пробегала по всем ближним и дальним дорожкам.

– Ну куда их унесло? Куда?

Потом, сообразив, что, может, они ушли в другое отделение, туда, где белые медведи, Тамара выбежала на улицу.

Узкая улица жарко блестела трамвайными рельсами. Пыльный ветерок крутил на тротуаре бумажки. Прошелестела машина, оставив в воздухе струю бензинного перегара.

Тамара перебежала через дорогу и снова вошла в зеленое звериное царство. Как хорошо здесь! Вот оно, то озеро, которое они видели издали. Тихие скамейки стоят под густыми плакучими ивами, они так и зовут посидеть в холодке, полюбоваться белыми лебедями на темно-зеркальной воде…

Тамара перевела дух и села в самый густой холодок на берегу пруда. Ну, убежали, так и ладно. Значит, не хотели с ней ходить, а она и не навязывается. И ничего им не сделается, приедут домой и одни.

Снова поднялась было тревога – ехать далеко, через весь центр. Найдут ли дорогу? И движение на улицах такое страшное… Но Тамара тут же постаралась отмахнуться от этих мыслей. Авось не грудные младенцы. А что же ей теперь – задохнуться, что ли, бегая за ними?

С пруда потянуло свежестью, приятно овеяло разгоряченное лицо. Белый гусь вдруг загоготал и, вытянув шею, тяжело хлопая крыльями, взлетел над прудом.

Может, он собрался куда-то на свою родину, на Север, на морошковое болото… Но, не долетев и до берега, плюхнулся в воду и поплыл, горделиво оглядываясь. Видали? Вот и скажите, что он не умеет летать! Тамара глядела на этого гуся, а мысли шли своим чередом. Может, она сейчас придет домой, а письмо от отца уже ждет ее. И она поедет. Поедет в совхоз.

Ну хорошо, в совхоз. А что она будет делать там, в совхозе? Что-то смутно, неясно это будущее. Сможет ли она там прижиться? Или и там она будет чужой и одинокой?

Вздор, вздор! Городские нужны в деревне. Все только обрадуются, если она туда приедет. Неразвитые деревенские ребята и девчонки будут хороводом ходить вокруг нее, лишь только она появится там, нарядная, легкая, красивая…

А в лагере уже волновались. Зина то и дело выбегала за ворота посмотреть, не идет ли Тамара с ребятами.

– А что ж волноваться? – сказала Елена Петровна, скрывая тревогу. – Тамара взрослая девочка, и ребята не малыши. Придут.

Но Зина лучше знала Тамару, от нее всего можно было ожидать. Уходя, она всех успокоила – что они ей не доверяют, что ли? Ведь не бросит же она ребятишек! Зина сама навела Елену Петровну на эту мысль – отправить Тамару с ребятами в Зоопарк. И даже Антона отпустила с ними, чтобы не получилось так, что чужих ребят доверила ей, а своего братишку побоялась доверить. Она хотела втянуть Тамару в их жизнь, хотела заинтересовать се занятиями с детьми, она думала, что Тамара, помимо своего желания, увлечется этой милой, согревающей сердце работой.

А теперь Зине стало страшно. Можно ли было положиться на Тамару? А вдруг она все-таки уйдет и бросит ребят? Где они? Почему не возвращаются так долго?

Лагерный день подходил к концу. Девочки-рукодельницы сложили вышивание. Самолеты и планеры уже не взлетали над сиренью. Юннаты начали поливать цветы.

Елена Петровна подозвала Зину:

– Ты отпустишь ребят. Я поеду разыщу…

В это время распахнулась калитка и на площадку явилась целая компания – Полянка, Сенька Шапкин, Кондрат и с ними милиционер. Ребята выглядели смущенными и растерянными.

– Что такое? В чем дело? – испуганно спросила Елена Петровна.

– Забирайте своих октябрят, – ответил милиционер, строго глядя на Елену Петровну из-под белых, жестких, похожих на зубные щетки, бровей. – Распустились, хулиганят, нарушают… пускаете одних!