Мой чужой ребенок (СИ) - Романова Злата

- Он мой начальник, Люб. Ты не находишь, что это клише — секретарша и босс? Боюсь представить, что люди обо мне говорят за спиной.

- А тебе не все равно? Забей на всех, Марин. Да и не похожа ты на хищницу, которая гонится за папиками. Бедный Стас Сергеич и так, и сяк пытался, да не мог к тебе подступиться.

- Мне было бы все равно, оставайся мы в пределах офиса, но здесь… Ты ведь знаешь, как тесно мы сотрудничаем всей командой, Люб. Мне неприятна мысль, что люди, которые относились ко мне, как к своей, теперь причисляют меня к большому начальству.

Я уже заметила переменившееся отношение к себе. Как и везде, у нас есть своя иерархия и я чаще общаюсь с командой, чем с нашей звездой и его окружением. Было неприятно ловить на себе презрительные взгляды людей, с которыми я общалась на короткой ноге, после того, как Стас впервые обозначил наши отношения. Конечно, я все это держала в себе, потому что главная цель достигнута, а окружающие люди не так важны, как моя будущая семья. Не нужно Дубову знать о моих переживаниях.

- Ну, это неизбежно, Марина. Они не могут относиться к тебе, как раньше, потому что ты больше не одна из них. Просто игнорируй, здоровее будешь.

- Так и надо, — соглашаюсь я. — Ну, так какие планы на сегодня? Хочешь прогуляться?

- Если честно, я в эти дни очень устала, бегая по клинике. Мне бы хотелось сегодня отдохнуть.

- Так давай я возьму Аришку с собой? — предлагаю я. — Она полна энергии, так что вряд ли ты с ней отдохнешь.

- Ты только не обижайся, но я сначала спрошу у Стаса Сергеича, — отвечает Люба.

- Давай.

Люба осторожничает после своего недосмотра, из-за которого Аришка чуть не задохнулась. Видит Бог, я с трудом удержалась от того, чтобы не накинуться на нее и надавать пощечин, когда узнала правду. Как можно было не заметить, что ребенок что-то засунул себе в нос? По любому Арина не могла после этого вести себя, как обычно, ведь наверняка, она испытывала дискомфорт, а няня просто не заметила ее состояния.

Люба набирает номер Стаса и спрашивает у него, могу ли я взять с собой Аришу. Их разговор быстро завершается и положив трубку, она утвердительно кивает головой.

- Разрешил. Давай я ее одену, пока ты готовишься?

- Хорошо, я быстро.

Полная энтузиазма, я бегу к себе и быстро собираю сумку, переобуваясь в удобные кроссовки для пеших прогулок. После того, как мы обе готовы, мы с Аришкой выходим из отеля и проводим следующие несколько часов, исследуя город и пробуя всякие вкусности. Я тискаю и целую ее, не опасаясь выдать свою чрезмерную привязанность к чужому ребенку, и делаю десятки наших фото, решив отправить парочку и Дубову. Он тут же отвечает, что эти фото сделали его день и я чувствую, как бешено колотится сердце от чувств к отцу моей малышки, которые переполняют меня, выливаясь за край.

«Я люблю тебя, Стас!» — хочется сказать мне, но я держу эти мысли при себе.

Пока рано. Слишком рано.

Стас

Я не могу перестать смотреть на фотографию, которую Маря прислала мне. На ней они с Аришкой сидят в обнимку и улыбаются с сияющими от счастья лицами. Мне кажется, я схожу с ума, потому что мне видится необыкновенное сходство в их лицах. В мимике, в чертах, даже оттенке светлых волос, хотя у Аришки волосы немного светлее Марининых, да и не факт, что у девушки это натуральный цвет. Но они действительно выглядят похожими друг на друга. Как мама и дочка. Даже настоящая мать Аришки не была так похожа на нее, как Маря.

Ставлю фото на заставку телефона, чтобы любоваться своими девочками в любой момент, как вздумается, и вижу, что на почту пришли результаты анализов и заключение врача Аришки. Моя дочь совершенно здорова. Повод расслабиться и вздохнуть с облегчением, ведь я очень переживал за нее.

Уже подумываю о том, чтобы оставить все на подчиненных и уединиться сегодня с Марей, вместе погулять, потом поужинать и повести ее в какой-нибудь бар, выпить и потанцевать. Не уверен, что не спугну ее своей настойчивостью, но остановиться нет сил. Хочу, чтобы когда мы вернемся домой, она переехала ко мне. И плевать, что я ее почти не знаю. Мои чувства к ней слишком сильны, я точно знаю, что у нас есть будущее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К сожалению, моим планам мешает чертов Владимиров. Этот идиот умудрился напиться средь бела дня и начать приставать к официантке, что не понравилось ее парню, который отмутузил нашу мировую звезду. Теперь Владимиров лежит в своем номере и ноет, как девчонка, из-за заплывшего глаза и синяков на лице.

- Я не буду выходить на люди, пока все это не исчезнет, — упрямо заявляет он, указывая на свое лицо.

- Ты выйдешь, потому что иначе мы потеряем миллионы долларов, — жестко говорю я.

- Ну и пусть. Я не собираюсь портить свою репутацию, показавшись фанатам с таким лицом. Расслабься, Стас, это же мои потери. Ты все равно останешься при своем.

Этот придурок думает, что раз я потерял Регину, то не могу себе позволить потерять и его, но он сильно ошибается. Я и так долго терпел его выходки, но это последняя капля.

- Либо ты сейчас поднимешь свою задницу и начнешь готовиться, либо я расторгну наш контракт и подам на тебя в суд. Ты потеряешь намного больше, чем несколько миллионов, Ярик.

- Ты мне угрожаешь? — смеется этот дебил. — Меня не проймешь этим блефом, Стас, так что не смеши. Никуда ты не денешься. Десятки продюсеров мечтают работать со мной. Кто ты такой, чтобы ставить мне условия?

- Ты предупрежден, — не спорю с ним. — Я решил провести этот вечер с семьей. Если завтра утром, когда я включу телефон, я узнаю, что ты все просрал, то считай это концом нашего сотрудничества.

- Да иди ты! — усмехается Владимиров мне вслед.

Я действительно выключаю телефон по пути в номер и застав Марю одну в гостиной, облегченно выдыхаю. Не в силах сдержать порыв, подхожу к ней и сев рядом, обнимаю и целую в мягкие губы, пораженно открывающиеся под моим ртом в резком вздохе. Хотел бы я углубить поцелуй, но сейчас не время увлекаться, поэтому огромным усилием воли заставляю себя отстраниться, лишь слегка попробовав ее на вкус.

- Привет, — улыбаюсь, глядя в растерянное лицо Маришки.

- Привет, — шепчет она, очаровательно краснея.

Я все еще обнимаю ее за талию и она не отстраняется.

- Давай проведем вместе этот вечер, — предлагаю ей. — Если у тебя, конечно, нет других планов.

- Никаких планов, — отвечает девушка. — Куда пойдем? Или ты хочешь остаться в номере?

- Хочу, очень хочу, — нахально усмехаюсь я, заставляя ее еще больше смутиться. — Но отложим это до лучших времен.

- Я не это имела в виду, бесстыжий! — возмущается Маря, шлепая меня по плечу.

- Да? Жаль. Но не будем забегать вперед. Почему бы тебе не переодеться во что-нибудь удобное и подходящее для прогулок? Хочу погулять по ночному городу после ужина. А потом можно зайти в клуб или бар. Ты любишь танцевать, Мариш?

- Люблю, — радостно улыбается она. — Странно, что ты изъявил желание потанцевать. Большинство моих знакомых мужчин ненавидят это дело, да и не умеют.

- Как не любить, когда в процессе можно безнаказанно прикасаться к такой красотке? — шепчу ей на ухо, прикусывая нежную мочку.

Маря хихикает и отстраняется от меня, вставая на ноги.

- Ну, кто бы сомневался в твоих мотивах? — хмыкает девушка, направляясь в свою спальню. — Будь готов ждать, Дубов, потому что мне нужно еще накраситься.

- Тебя я готов ждать сколько угодно, душа моя, — отвечаю я, поудобнее устраиваясь на диване.

Потому что так оно и есть.

Глава 17

Марина

Дубов сегодня в, на редкость хорошем, настроении. Он флиртует и смеется, целует меня при любом случае, а за ужином садится не напротив, а рядом со мной, не отпуская мою руку и прикасаясь губами то к виску, то к щеке. Я просто млею от его внимания, чувствуя, как мной завладевает эйфория.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После ужина в уютном ресторанчике мы идем в бар с танцевальной площадкой и я с удивлением убеждаюсь, что Стас еще и отличный танцор. Он все время шутит и переиначивает слова песни на английском, неимоверно веселя меня. Я смеюсь в этот вечер так, как не смеялась, кажется, за всю свою жизнь. На часах два ночи, когда мы, наконец, возвращаемся в отель, оба слегка навеселе.