Принц в Бомбее - Суджата Масси

брови, будто сама мысль о том, что женщина может читать газеты, показалась ему неподобающей. Но тут, видимо, вспомнил девиз отеля – «Гость ваш Бог» – и кивнул:

– Разумеется, мадам.

Первин взяла свежую «Таймс оф Индия» и «Интернэшенел геральд» и пошла к морю.

Вчера, когда она приехала, вокруг царила суета, она не успела оглядеться, зато теперь гавань раскинулась перед нею во всю ширь, поблескивая в свете раннего утра. Самые разные суда уходили в море, в основном за уловом. Ворота Индии – монумент, возведенный к приезду принца, – все еще были украшены лентами и гирляндами; некоторые, впрочем, оторвались и хлопали на ветру.

Первин прошла немного к югу и устроилась на скамейке с видом на гавань. Если вытянуть шею, видно «Ринаун». Громада крейсера выглядела зловеще. Первин стала гадать, простоит ли он здесь все четыре месяца пребывания принца в Индии или уйдет, чтобы доставить принца в Калькутту. Мустафа наверняка уже в курсе.

Первой Первин раскрыла «Интернэшенел геральд», увидела, что там опубликованы новости двухдневной давности. Отложила газету на потом, просмотрела первую страницу «Таймс». Передовицы всегда помещали в центре, немного ниже шапки. На сей раз это был красочный рассказ о торжественной встрече принца: были перечислены имена всех князей, приехавших засвидетельствовать свое почтение, описаны безупречный военный мундир и все медали его королевского высочества, приведена приветственная речь мэра Сэссуна и обращение короля, которое Эдуард зачитал вслух. Упоминаний о беспорядках, равно как и о гибели людей, в статье не оказалось.

Первин подумала: наверняка репортер-американец, ездивший по городу с Растомом, поведает все в куда более драматическом ключе. Уж он-то видел гнев обычных индийцев. Тем не менее, понимая, насколько важно рассказать правду, Первин сознавала, что в подробных описаниях беспорядков борцы за свободу могут предстать обычными хулиганами.

Радоваться и гневаться, творить добро или зло способен каждый. Вопрос в другом: готова ли она на жестокость? Первин знала: если Френи действительно убили, она бы очень хотела, чтобы сотворивший это зло утратил право ходить по земле Индии.

Первин дочитала статью, сложила газету. Услышала звук шагов, стремительно обернулась. В первый момент ей предстала лишь вспышка цвета: на одном из подошедших был пламенно-алый наряд, на другом – лазурно-голубой. Два индийца, явно очень состоятельных, неспешно шествовали по променаду. Когда они приблизились, от самоцветных брошей, приколотых к накрахмаленным тюрбанам, полетели разноцветные сполохи. Первин внезапно почувствовала тошноту, хотя в желудке и было пусто. Что будет, если они заметят ее?

Двое незнакомцев – явно представители знати – продолжали прогуливаться, один указывал на «Ринаун», другой мрачно покачивал головой. Им, видимо, не очень-то хотелось ехать в Бомбей, но с приказами правительства не поспоришь. У них не было ни малейшего желания беспокоить молодую женщину, сидевшую в одиночестве; она же чувствовала, что разум ее играет с нею в странные игры – на нее накатила та же волна паники, что и перед магазином Готорна.

– А вы ранняя пташка.

Первин повернулась, узнав голос Колина Сандрингема – в нем слышалась легкая хрипотца. Видимо, провел на ногах всю ночь – о том же говорили черный фрак и атласный цилиндр.

– Не так уж и рано. А для вас скорее очень поздно, – поддразнила его Первин.

– Могу я к вам присоединиться?

Первин понимала, что их беседу могут истолковать превратно. Но ведь сейчас они не внутри отеля, а ей очень хочется услышать о том, что произошло в Доме правительства. Она не слишком уверенно произнесла:

– Вы не могли бы сесть на скамейку справа от меня? Так мы тоже сможем поговорить.

– Ну прямо два шпиона, передающие друг другу сведения. – Колин сел на ту самую скамейку, поудобнее пристроив правую ногу.

– Ну вы же специально меня нашли. Так что рассказывайте, что было на приеме. – Первин свернула газету, которую читала, и улыбнулась Колину.

– Действо было масштабное, – начал он, в подтверждение своих слов раскинув руки. – По подсчетам – три тысячи человек. Мне уже через час только и хотелось, что сбежать, но уйти удалось только в половине седьмого – гостей были толпы, а официальных автомобилей всего ничего.

– Долго же вам пришлось ждать. Принц, полагаю, очень устал, сразу-то после морского путешествия.

– Его королевское высочество отбыли еще до полуночи. У него на сегодняшнее утро намечена игра в поло. А вы же знаете, мне всегда неприятно слышать, будто я из-за ноги не способен делать то, что способны делать другие. – Первин кивнула, немало удивившись такой откровенности. – Сегодняшнее утро – один из немногих случаев, когда я только рад, что могу улизнуть под благовидным предлогом. Только поло мне и не хватало.

– Ну не надо. Я же видела, что вы часами сидите в седле, – саркастически заметила Первин.

– Ну, а нынче утром я очень устал. – Колин зевнул во весь рот. – Да и потом, какой мне интерес играть в игры? Я видел, как лошади погибают и на передовой, и на поле для поло. Ни тому, ни другому нет оправдания.

– Вы очень трепетно относитесь к животным. – Первин решила сменить тему. – А вы не видели на приеме мою подругу мисс Элис Хобсон-Джонс?

– Видел. – У Колина на лице появилась озорная улыбка. – Я сразу ее узнал, потому что из женщин она была в зале самой высокой. Она очень гордится тем, что теперь преподает математику. Сказала мне, что в Британии ей никогда бы не позволили учить студентов-мужчин.

– И мужчин, и женщин. В колледже Вудберн с момента основания введено совместное обучение, – уточнила Первин.

Колин кивнул и продолжил:

– Она поинтересовалась, где мы с вами познакомились, и я успел почти до половины рассказать ей историю приключений в Сатапуре, но тут объявилась ее маменька, леди Хобсон-Джонс, и перехватила нить разговора. По ее мнению, преподавание очень утомляет ее дочь.

Первин фыркнула:

– Леди Хобсон-Джонс хочет, чтобы Элис тратила все время на ужины и чаепития в Бомбейском клубе и Доме правительства. Там куда проще встретить подходящего холостяка, чем в миссионерском колледже.

– А, вот оно что! – Колин лукаво покачал головой. – Милая матушка просто засыпала меня расспросами: начала с того, какое у меня служебное звание, а под конец пыталась выведать, почему именно меня выбрали сопровождать принца в поездке.

– Оценивала, подходите ли вы ей в зятья. – Первин не могла не признать, что в глазах леди Хобсон-Джонс Колин – самая что ни на есть подходящая партия для Элис. Но знала она и то, что Элис не соблазнит ни один мужчина, даже самой выдающейся внешности и ума.

– Надо же. Неужто? Она пригласила меня на чай, но я отговорился недостатком времени.