Обратная сторона смерти - Келли Мединг

У меня перед глазами все закружилось, и я опустила голову, упираясь локтями в колени. Это слишком сильно, слишком быстро. Все разваливалось на части, выходило из-под контроля. И все же во всем этом имелся какой-то смысл, вплоть до группового самоубийства этим утром. Совет фейри молчал неделями. Они не помогали искать меня, когда Тэкери меня захватил. Они спрятались за пацифизмом и отказались вмешиваться, когда эльф попытался привести демона в наш мир. Их невидимые отпечатки пальцев покрывают все. Все признаки указывают на Совет.

Мы с Вайятом стояли перед Амалией в Первом Разрыве, в подземном доме Прекраснейших, и я чувствовала такое умиротворение. Я чувствовала себя защищенной. Неужели она солгала нам в лицо в тот день или так тщательно подбирала слова, что за ложью скрывалась правда? Я не знала ответа. Казалось, что это было так давно. Словно в другой жизни.

Бэйлор наклонился вперед на своем стуле и посмотрел на Вайята.

— Ты точно уверен в том, что Совет фейри все это время водил нас за нос?

— Да, — без колебаний ответил Вайят. — Амалия играла всеми нами, как своей личной шахматной партией. Но кое-что разрушило ее тщательно продуманные планы. Она просчиталась.

— И в чем?

— Эви.

Я резко выпрямилась.

— Что?

— Ты, — сказал Вайят. — Ты постоянно обманывала ее ожидания, поэтому ей приходилось импровизировать. А для существа, которое планировало это десятилетиями, импровизация дается нелегко. Вероятно, именно поэтому она полностью замкнулась в себе и прекратила контакты.

— Почему? Потому что она расстроена тем, что я еще не мертва?

— В значительной степени. Но думаю, в ту ночь на Первом Разрыве она полностью ожидала, что мы останемся там, пока не истечет время. Она не хотела, чтобы мы помешали плану Товина.

Ладно, в этом не было абсолютно никакого смысла. Амалия рассказала нам, как помешать Товину привести демона через Разрыв.

— О чем ты говоришь?

— Ты находилась там, когда Товин призвал Испорченных. Он собирался это сделать, независимо от того, считался я его хозяином или нет. У него были гончие в комнате, и в конце он добрался до тебя. Если бы мы остались в Первом Разрыве, как хотела Амалия, Товин все равно вызвал бы Испорченных, и никто не смог бы его остановить.

— И все же почему? Почему Амалия хотела, чтобы неуправляемый Испорченный был на свободе?

— Хаос, — сказала Кисмет.

Вайят кивнул.

— Испорченные уничтожили бы все на своем пути. Товин, возможно, даже пошел бы дальше и выпустил гончих из клеток, а также гибридов, запертых в лаборатории. Гоблины заполонили бы улицы вместе с полулюдьми. Город… — Он замолчал и отвел взгляд, в котором плескался гнев.

— Хаос, — повторила я.

— Но она дала тебе то заклинание, чтобы превратить Испорченного в кристалл, — заметила Кисмет. — Почему?

— Хотела продолжить играть роль великодушного правителя?

— У меня есть другая теория на этот счет, — сказал Вайят. — Не думаю, что она хотела, чтобы это заклинание сработало.

Я хмуро посмотрела на него.

— Но нам удалось.

— Ты помнишь, что сказала Джерон перед смертью?

— Предательство. — Мы так и не поняли, что она имела в виду.

— Что произошло непосредственно перед тем, как она появилась на нашем пороге?

Вряд ли Вайят говорил о похоронах Алекса, так что…

— Землетрясение. Тэкери украл кристалл у нереид. Тролли дрались, и некоторые из них напали на Учебный лагерь.

— Именно.

— Фейри не объединились, — сказала Кисмет, сообразив быстрее меня. — Кто-то убедился, что сдерживающее заклинание сработало. Ты думаешь, Джарон работала против Амалии?

— Да, — ответил Вайят. — Я так думаю.

Я изо всех сил пыталась сохранить самообладание, хотя мне хотелось просто кричать. Я всегда знала, что может произойти, если мы потерпим неудачу в Олсмилле. Товин призвал Испорченных в Первом Разрыве, и кристалл, содержащий захваченных Испорченных, в настоящее время спрятан далеко от фейри. Его положили в свинцовый ящик в кузове одного из припаркованных снаружи грузовиков, не самое лучшее место, но мы держали его при себе.

Услышав все это вслух и осознав, что именно этого хотела Амалия, у меня заболело в груди. Я плохо переносила предательство, а это… Для этого даже нет названия.

— Но почему? — спросила Кисмет. — Что выиграет Совет фейри от такого рода хаоса и разрушений?

— Ну, это должно быть очевидно, — ответила Астрид. — Вымирание человеческой расы.

***

— Эви?

Голос Вайята разносится по склону холма еще долго после того, как я слышу его приближение через подлесок. Солнце село, отбрасывая на лес тени, и, несмотря на то что я голодна и измучена, не могу заставить себя покинуть этот уютный лес. Здесь не тихо, слышны звуки из мотеля внизу. Но это место кажется уединенным.

— Если ты спросишь, все ли со мной в порядке, мне, возможно, придется тебя ударить, — отозвалась я.

Он засмеялся. Я скучала по его смеху. Я поерзала на упавшем бревне, которое служило мне стулом. Вайят остановился в нескольких футах от меня, прислонившись к стволу дерева и засунув руки в карманы брюк-карго. Я хотела подбежать к нему, обвить руками его шею и позволить ему обнять меня.

Вместо этого спросила:

— Есть новости из больницы?

— Да.

— И?

— Бастиан умер несколько минут назад.

Я ничего не чувствовала при этих новостях, только то же оцепенение в области сердца, которое было там с момента встречи с ним.

— Так что же они решили?

— Джина и Эдриан прямо сейчас разговаривают с другими кураторами, — ответил он. — Это займет некоторое время, но я думаю, они согласятся.

— А если они этого не сделают?

— Значит, они этого не сделают. Мы не можем никого заставить работать бок о бок с теми самыми существами, которых их учили ненавидеть и на которых они охотились. Никто не меняет свое мышление за одну ночь, Эви. Ты это знаешь.

— Да, знаю. — Моя пробная дружба с Даникой посеяла семена перемен, которые под влиянием Фина начали расти. Видеть отдельных людей, а не целую расу, и судить о каждом в отдельности. — Так из-за этого мы поссорились раньше?

— По большей части, да.

— По большей части?

Он прошелся по тропинке среди упавших веток и кустарника, делая каждый шаг осторожно и обдуманно. Потом сел на бревно на расстоянии вытянутой руки от меня. Теперь вблизи я увидела тени под его глазами, новые морщинки в уголках глаз. Он похудел и постарел. Ему нет и тридцати, но сейчас он выглядит близко к пятидесяти.

— Знаешь, часть меня чувствует, что я предал тебя, — выпалил он, — признав, что ты умерла.

— Вайят, не надо.

— Нет, Эви, пожалуйста. — Он говорил