Чисто российское преступление: Самые громкие и загадочные уголовные дела XVIII–XX веков - Ева Михайловна Меркачёва

Прокурору города Тбилиси

Расследованием по уголовному делу об убийстве Бородулиных установлено, что Фридман в конце 1971 года неоднократно встречался с Гольдштейном, проживающим в Тбилиси. Во время встреч, согласно показаниям Фридмана, Гольдштейн рассказал ему о своем намерении выехать из СССР в Израиль, о «прелести» жизни в Израиле и о том, что официальные сведения об Израиле, помещаемые в советской печати, не соответствуют тем фактам, которыми располагает об этой жизни Гольдштейн.

Аналогичных взглядов по этому вопросу придерживается и его родной брат Гольдштейн Григорий, проживающий там же. Как следует из показаний Фридмана, он под влиянием агитации со стороны братьев Гольдштейн решил также выехать в Израиль и лишь за месяц до совершения преступления отказался от этого намерения. В связи с изложенным прошу Вас поручить допросить братьев Гольдштейнов, проживающих по вышеуказанному адресу, по следующим вопросам:

1. Когда приезжал в Ленинград? С какой целью? У кого останавливался? Встречался ли с Фридманом? 2. Собирался ли выехать из СССР в Израиль? Говорил ли об этом намерении Фридману?

И вот ответ на первое письмо:

Прокурору города Ленинграда

Сообщаем, что в результате проведенных оперативно-розыскных мероприятий не получено данных о том, что Фридман вынашивал планы о выезде в Израиль и что убийство своей родственницы Бородулиной совершил по этим причинам, с целью получения наследства и использования его за границей.

Зам. начальника управления КГБ при СМ СССР по Ленинградской области Шибалин

Из Тбилиси поступил примерно такой же ответ: братья Гольдштейн уверяли, что разговоров об эмиграции с Фридманом не вели, советский строй в беседах не порочили.

На одном из допросов Фридман заявил, что убийство совершил из личной ненависти к теще, а главное – в роковой день 13 апреля в квартире на Достоевского вместе с ним была жена Элла. То есть она не просто знала об убийстве, но и принимала в нем участие.

Супругу Элеонору Борис пытался представить женщиной корыстной, приводил пример, как она якобы украла на работе вазу. До последнего старался убедить следствие в причастности жены. Но у него ничего не получилось. Подтверждений тому, что Элла была 13 апреля в доме матери, не нашлось.

В виновности жены Борис стремился убедить даже своих родителей (с которыми жил в одной квартире до совершения преступления). Вот одно из писем, отправленных им через официальную почту изолятора временного содержания (орфография и пунктуация – авторские):

Дорогие мои! Дорогая Мамочка! Я полагаю, что вы уже догадались, что «ЭТО» сделал я. Не спрашивайте меня, почему, это сложный вопрос.

Теперь, отсидев уже десять дней, я убедился, что на 90 % я получу расстрел, 10 % вероятность того, что мне дадут 13–15 лет, но в этом случае я ни физически, ни морально не перенесу этого, ибо, очевидно, вероятность снижения срока при такой статье равна нулю. Честно говоря, я решил не тянуть волынку и кончать с жизнью, поймите, что это не минутная слабость, а твердое, хотя до суда и неокончательное, решение.

На следствии я признался во всем. Сначала я думал Эллу не выдавать, но теперь понял, что она все равно меня бросит. Мы вместе все «это» придумали, и она знала почти все. Не знаю, как еще повернется следствие, но очевидно, у нас с женой речи о любви быть не может.

Если Эллу не посадят, что не исключено, то у вас с ней наверняка будут ужасные отношения (+ жилплощадь, кухня и т. п.) – меня это очень беспокоит. Я рассказал следователю об исчезновении у Вас денег и облигации, и о том, что подозревал в этом Эллу, о том, что она крала деньги и вещи (вспомни красные туфли) у своей матери и бабушки, о том, что белая ваза, стоящая у Вас на шкафу, украдена ею на работе – все это святая правда.

Насчет адвоката, попросите Хентова; у него есть родственник. На адвоката много не тратьте – это мне уже не поможет. Обязательно передайте через следователя, как у Вас складываются отношения с Эллой.

Я вас прошу передать мне со следователем Ваши фотографии и мою с женой, где я в цветной рубашке – это разрешено. Мои единственные положительные соломинки, за которые я хватаюсь: 1. Характеристики из школы, института, с работы. Возможно следователь их соберет сам. 2. Мои плохие отношения с тещей, что она хотела нас развести, искала Элле женихов, были скандалы, и что я все это переживал в себе.

Я не могу сейчас во всем винить Эллу, но то, что она мне все уши прожужжала про богатство тещи – это факт, тем более, что мать свою она не любила, если подговорила меня, дурака, на такое дело.

Мамочка! Еще раз повторяю. Мне помочь нельзя никак. Поэтому не тратьте ваши нервы и деньги. Постепенно привыкайте к мысли, что меня уже нет, что я погиб в катастрофе. Вероятно, из моего дела захотят сделать показательный процесс.

Страшно только подумать, я поставил на карту свою жизнь и потерял ее, потерял в буквальном смысле слова все. Страдания, которые я Вам принес, трудно даже представить, как это все объяснить родным и знакомым?!! Попробую кратко объяснить:

1. Все эти три года, как я женат, меня неотступно преследует мысль, что Элла меня бросит. Она, красавица, всегда говорила мне, что в случае чего, она всегда сможет выйти замуж. Теща все время уговаривала ее бросить меня, как невыгодного жениха, находила ей очень денежные партии. Я Элку очень любил, а вы представляете себе, как это на меня действовало и как я ненавидел тещу.

2. Я очень тщеславен и честолюбив. Вы знаете, как мы с женой жили в финансовом отношении, – скромно, но на жизнь хватало. Но мы не могли позволить себе завести детей, ни сейчас, ни, тем более, построив квартиру, ведь на мои 100 рублей втроем не проживешь. Перспектив повышения окладов у нас не было.

В компании велись непрерывные разговоры о деньгах, о том, «как надо жить», это бесило меня до невероятности. Ведь я всю жизнь влачил бы скромное существование инженера. Поэтому разговоры жены о «сокровищах» тещи попали на благоприятную почву. В случае удачи общий выигрыш был бы = 50.000 руб. (драгоценности, квартира, мебель, гараж, шубы).

Когда мы договаривались об этом деле, я решил все взять на себя. Элла никаких подробностей не знала. Все я сделал очень чисто, но пожалел выбросить плащ и сдал в химчистку – это меня и выдало. Идя на это дело, я сознательно сыграл «ва-банк», ставкой была моя жизнь, я проиграл ее.

Есть только один шанс, при котором я еще буду бороться, если мне дадут 14 лет, и я попаду в лагерь на должность инженера, то можно выйти на волю к 30 годам. Но это шанс очень мал. При всех других вариантах – конец. Вы должны рассчитывать именно на это.

А вот письмо жене, тоже отправленное официально:

Дорогая Элчик! Очевидно, ты только теперь поняла, до чего мы с тобой докатились и что я натворил. Я только утешаю себя, что это я сделал ради тебя, как это не звучит кощунственно. В случае удачи, у нас была бы прекрасная жизнь. Но мы могли получить все или ничего! Получилось последнее. Я во всем сознался.

Не знаю, как получится у тебя, надеюсь, что ты выйдешь из этой истории «без потерь» – как это сделать, думай сама, но мне кажется, что «их» провести трудно.

Я полагаю, что при любых вариантах ты не будешь думать обо мне плохо. Что ни говори, но эти три года, наверняка, были лучшими в нашей жизни. Господи, сколько еще хорошего у нас тобой могло быть!

Теперь тебе придется свою жизнь строить снова, к счастью, я тебя немножко «обеспечил». Ты молодая, и, как ты любила говорить, за тебя любой пойдет. Забудь меня. Хорошо, что у нас нет детей. Я уже живой труп.

Еще два-три месяца, потом конец. Даже, если мне не дадут расстрел, все равно покончу с собой, ибо 13 лет сидеть и всю жизнь тащить на себе проклятие случившегося – не в моих силах.

Это неприятно, но делать надо, если ты захочешь развестись, что вполне естественно, я не против. Видишь, зайка, о каких вещах нам пришлось говорить. Муж сидит в «Крестах», кругом сплошное несчастье. Я ведь понимаю, что ты осталась совсем одна на свете. Я даже не представляю себе, как ты все это объяснишь нашим знакомым. В принципе, ты можешь говорить все, что угодно т. к. меня, считай, уже нет в живых. Вот и все, пуся, что тебе хотел сказать твой муж-убийца.

На суде надеюсь