Наваждение - Валерия Чернованова

Папа горестно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Вокруг потухших карих глаз пролегли синие тени, лицо осунулось и приобрело землистый оттенок, а в висках прибавилось седины. Сейчас отец, только-только справивший сорокапятилетие, напоминал старика.

Я попыталась повернуться и окликнуть его, но застонала от боли. Ныла каждая клеточка истерзанного тела. Мама мельком глянула в мою сторону, быстро свернула разговор и, оставив мобильный на подоконнике, выбежала в коридор.

Я проводила ее усталым взглядом, лишь на мгновение задержавшись на окружающей обстановке. Просторная больничная палата, наполненная светом уходящего дня, так контрастировала с обрывками воспоминаний, беспрестанно мелькающих в голове: лужи крови, сполохи пламени, вздымающегося к потолку; дым, заволакивающий все вокруг…

Отец ласково коснулся моей щеки, смахнул покатившуюся слезинку и ободряюще сжал мою ладонь. Было видно, что он сам на грани и едва сдерживается, чтобы не разрыдаться.

— Эрика… Ты нас так напугала! — Мне показалась или в голосе матери послышался упрек?

Понять, что же все-таки это было, не успела, так как следом за ней в палату вошел долговязый мужчина в белом накрахмаленном халате, со стетоскопом на шее и черной папкой в руках.

Бегло осмотрев меня и задав дюжину вопросов, на которые я упорно отвечала одно и то же — не помню, не знаю, не понимаю — медик осветил свою версию произошедшего: девушка отправилась в клуб, угостилась бодрящим коктейлем из экстази, мескалина и прочей дури и повеселилась от души. Правда, ночь для нее закончилась плачевно. Но ведь могло быть и хуже…

Лекарь только диву давался, как меня угораздило, приняв убойную дозу психотропных веществ, остаться в живых. Я тоже хотела бы это знать…

— Вам повезло, что вовремя вызвали «неотложку». Иначе могли бы и не откачать, — безжалостно припечатал «Айболит» и на всякий случай еще раз уточнил: — Не помните, как очутились в парке?

Далее вопросы пошли по второму кругу. Глядя в одну точку на потолке, я с завидным упрямством твердила о своей амнезии. Поняв, что вразумительных ответов добиться от меня не удастся, доктор обнадежил родителей, что с их непутевой дочерью все будет в порядке и был таков.

Не успел он скрыться в коридоре, как роль дознавателя взяла на себя мама:

— Где ты была?! С кем?! Вся перемазана в крови! — захлебывалась она словами.

— Мам, я правда ничего не помню, — вяло отбивалась я от попыток родительницы докопаться до истины.

Признаюсь, что меня хотела прикончить шайка психопатов, и непременно попаду на учет к душеведу. Нет уж, увольте! Со своими тараканами я как-нибудь сама разберусь.

— По крайней мере, как сбегала из гостиницы ты помнишь?! — сорвалась на крик Анна. — Мы из-за тебя чуть с ума не сошли!

Виктор обхватил плачущую жену за плечи и ласково, но в то же время не терпящим возражений тоном произнес:

— Оставь ее, Рике нужно отдыхать. Успеем поговорить, — и повел ее к выходу.

Меня действительно вымотали расспросы. Сил хватило только на то, чтобы благодарно улыбнуться отцу, а через мгновение я снова оказалась в плену у своего кошмара.

Когда открыла глаза, в окна больницы черным вороном билась ночь.

Спрятавшись за ширмой, родители о чем-то возбужденно спорили. Не имея ни малейшего желания снова выслушивать мамины упреки, сделала вид, что продолжаю крепко спать.

— Нужно обо всем рассказать Терезе! — как заведенный твердил отец.

— Об этом не может быть и речи! — взвилась Анна. — Хочешь заставить ее пережить то, что пережили здесь мы?!

— Ты видела, в каком состоянии ее нашли?! — гневно прошипел глава семьи. — Вдруг это…

Но мама не дала ему закончить:

— Как только Эрика поправится, мы заберем ее домой и сделаем все возможное, чтобы она никогда не вспоминала ни о Словакии, ни об этой ночи. Кроме нас больше никто не узнает о случившемся!

Отец безнадежно вздохнул. Временами Анна была упряма, как сто ослов. Если она что-то решила, то уже ничто не могло ее поколебать. Но в этот раз я целиком и полностью ее поддерживала. Признаться во всем бабушке, глядя в ее строгие и такие грустные глаза, было выше моих сил. Мама права, пусть все плохое останется в Словакии.

Но на поверку все оказалось намного сложнее. Мысленно я постоянно возвращалась в ту ночь. Видела Камила: сначала нацелившего на меня нож, потом его труп, объятый пламенем. Интересно, что я должна была испытывать? Боль от того, что человек, которому по наивности доверилась, заманил меня в ловушку или тоску из-за его смерти? А может, радость, потому что справедливость восторжествовала? Как ни странно, но ни одно из этих чувств не объясняло мое состояние. Про любовь вообще вспоминать не хотелось, будто ее никогда и не было.

Кто те люди, что помешали Камилу завершить начатое? А может, ужасная церемония — лишь плод больного воображения, одурманенного наркотиками… Лишь страшная галлюцинация?..

Оставшись одна, я попыталась отвлечься от навязчивых воспоминаний и включила телевизор, поставив на режим без звука. На экране замелькали видеокадры с места пожара…

Щелкнув пультом, устало откинулась на подушках и прикрыла глаза. Кажется, этот кошмар будет преследовать меня всю мою жизнь.

К особняку Эчедов они подъехали на закате. Серое двухэтажное здание встречало ведьмаков сонной тишиной, и на первый взгляд могло показаться, что этот дом необитаем. Не горели фонари, окаймляющие дорожку, ведущую к парадному входу, ставни наглухо сомкнули створки, охраняя от взора любопытных частную жизнь обитателей дома. Только в круглом окне-розе мансарды, которую облюбовал для себя глава семьи, Венцель, маячил тусклый свет, да в глазницах каменных чудовищ — драконов, венчавших карнизы, полыхало синее пламя. Недремлющие стражники верно служили Эчедам на протяжении долгих лет, оберегая их покой.

Кристиан взбежал по лестнице и приложил ладонь к гербу на двери. От его прикосновения створки бесшумно раскрылись. На первом, не так давно отреставрированном этаже, еще сохранились остатки былого великолепия: люстра-каскад на двадцать свечей с ангелочками из золоченой бронзы; на полу — мраморные плиты с выгравированными на них магическими рунами; стены, обтянутые шелком и украшенные фамильными портретами.

В остальном загородная резиденция Эчедов мало чем отличалась от соседских коттеджей. Кухня была оборудована по последнему слову техники, почти в каждой комнате имелись плазменные панели и кондиционеры, которые являлись скорее предметами интерьера, чем необходимостью, потому как воспользоваться благами цивилизации домочадцам удавалось нечасто.