Исторический этикет - Мария Ивановна Козьякова

то есть маргинальной, русские императоры будут в дальнейшем акцентировать свою военную атрибуцию, проходя коронацию в мундирах Преображенского полка. Старое русское платье будет лишь изредка появляться в жизни верхов как некая аллюзия, будь то придворная униформа дам, или же маскарадный костюм.

С 1705 г. введены нормы, требующие бритья бород и усов, согласно которым единственными бородачами оставались священники, монахи и крестьяне. Для людей, не желавших по разным, большей частью этическим и религиозным соображениям лишаться бороды, царь устанавливает специальный налог.

Правила поведения, которые стремился внедрить в повседневный обиход Петр, нуждались в кодификации, изложенной в виде текста, доступного и понятного грамотному человеку. По указанию царя было подготовлено издание, представлявшее собой компиляцию из европейских руководств по правилам поведения – первый в России учебник этикета «Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению, собранное от разных авторов». Это книга предназначалась для «младых отроков» и девушек дворянского сословия. Сочинение регламентировало все аспекты общественной жизни, подробно рассматривая различные ситуации, от правил поведения за столом до царской или государственной службы. Книга обращена главным образом к юному дворянину: ему необходимо было в первую очередь учиться иностранным языкам, верховой езде, танцам и фехтованию. Девушкам наставления даются в общей форме: их добродетелями признаются вполне домостроевские качества: смирение, почтение к родителям, трудолюбие и молчаливость – и в этом духе девицы и должны быть воспитаны.

Книга формировала новый стереотип поведения светского человека, придерживающегося благородных манер, избегающего мотовства, пьянства, грубости, и в то же время способного держать в страхе, беспощадно «смирять и унижать» своих «рабов» – слуг, а также всех прочих простолюдинов. Одно из главных правил – ни в коем случае не быть похожим на деревенского мужика, и в этом плане Россия должна была полностью воспринять одну из доминантных этикетных норм Запада. Помимо общих добродетелей, демонстрируемых в обществе – приветливости, смирения и учтивости, необходимо соблюдение этикетных норм в различных ситуациях: «повеся голову и потупя глаза на улице не ходить; глядеть весело и приятно; в сапогах не танцевать; в обществе в круг не плевать; над пищей, как свинья, не чавкать». Дистанцирование от «низов» происходит с помощью противопоставления «хороших» и «плохих» манер: последние однозначно характеризуются как простонародные – «ибо так делают крестьяне». Максимальное обособление господствующего класса от других сословий, особенно от крестьян и холопов, должно быть достигнуто через внедрение иностранного языка, на который настойчиво рекомендовали перейти «младым отрокам».

В 1718 г. специальным указом вводятся ассамблеи, представлявшие собой новую для России форму общения, светского развлечения, ломавшего старые ритуалы приёма гостей – на них обязательно присутствовали женщины. Ассамблеи созывались в частных домах как «вольные собрания» – «это и биржа, и клуб, и приятельский журфикс, и танцевальный вечер. Здесь толковали о делах, о новостях, играли, пили, плясали. Никаких церемоний, ни встреч, ни проводов, ни потчеваний: всякий приходил, ел, что поставил на стол хозяин, и уходил по усмотрению» (В. Ключевский).

Первая ассамблея состоялась в доме П. И. Бутурлина, в дальнейшем каждый сановник и богатый купец обязан был проводить у себя ассамблеи. Первоначально они назначались спонтанно, далее государь некоторым образом «привел их в правило, расписав очередь». Они открывались не ранее 4 часов дня и заканчивались не позднее 10 часов вечера. Хозяин обязан был выделить несколько комнат, приготовить все для танцев и игр: в одной комнате устраивались танцы, в другой ставили столы для шахмат и шашек, в третьей готовились столы с трубками, табаком и деревянными лучинками для прикуривания. Если такой возможности не было, то все размещалось в танцевальной зале (иллюстрация 30).

В беседе тон задавал сам Петр, который в общении был «весел, обходителен, разговорчив», и беседу любил веселую и непринужденную. Темы были разные: говорили о Карле XII, о заграничных порядках, о Библии, о народных суевериях и т. п. Между беседой, танцами и играми разносились чай, кофе, мед, варенье – еда использовалась как антураж, как некий акцент в общении, что также способствовало усвоению этикетных норм. Все новое, однако, внедрялось с трудом, и поначалу беседы не удавались: по выражению современников, все сидели, «как немые, и только смотрели друг на друга». Ассамблеи воспринимались неоднозначно, в патриархальной боярской среде в них видели нечто безнравственное, и знать старалась уклониться от участия в них, что пресекалось самым жестким образом. В Москве, например, приказ явиться на ассамблею сопровождался угрозами наказаний для «уклонистов»: «в следующее Воскресенье общество имеет быть у императора в Старо-Преображенском и что все дамы старше 10-ти лет должны явиться туда, если не хотят подвергнуться тяжкому наказанию».

Общество было разношерстным, в круг приглашенных входили представители разных сословий, русские и иностранцы – от сенаторов и адмиралов до купцов, шкиперов и корабельных мастеров, каждый мог являться с женою и с домочадцами. Гость мог приехать в любое удобное для него время и «отъехать волен, когда хочет». Ритуал встречи гостей с поклонами и целованием упразднялся – «хозяин не повинен гостей ни встречать, ни провожать, ни потчевать». Гости могли вести себя свободно – «всякой по своей воле может сесть, встать, прохаживаться, играть, и чтоб никто такому не препятствовал». Тем не менее, равенство не следовало преувеличивать, как и свободу поведения: «это была служба, развлечение по обязанности, и упаси Боже было уклониться от него. Ассамблеи играли роль школы, и предметом обучения было… секуляризованное и западнически ориентированное бытовое поведение» (А. Панченко).

Петровские ассамблеи по своим манерам, духу, царившему на них, напоминали не парижские салоны того времени, а голландские таверны. Крепкий алкоголь и курение табака, таверны и ночное веселье создавали в то время специфический бытовой фон в Голландии, выделяя ее в этом плане даже среди соседей. Петр застал все это во время Великого посольства, проведя в Голландии пять месяцев, причем посещение трактиров и трактирный разгул с выпивкой были для него традиционным окончанием дня. Эти «новации» также пересаживались на русскую почву. Простота в обиходе, отсутствие «вежества», чрезмерная выпивка и интенсивное курение, непритязательная закуска, соответствующие игры и танцы более всего походили на трактирный быт. Обстановка смущала даже более просвещенных иностранцев: «В комнате, где дамы и где танцуют, курят табак и играют в шашки, отчего бывает вонь и стукотня, вовсе не уместная при дамах и музыке» (Ф.-В. Берхгольц).

Не только реформы, проводимые Петром, но и атмосфера в обществе, принятый и одобряемый стиль поведения несли на себе печать личности самодержца. Привычка к пьянству, к бесшабашному разгулу и к разврату, дурные и грубые манеры, цинический дух улицы определяли черты характера и образ жизни Петра. В. Ключевский более дипломатично отмечал, что «Петр вообще не отличался тонкостью в обращении, не имел деликатных манер».