Лейла. По ту сторону Босфора - Тереза Ревэй

— И все равно я не понимаю, как археология могла привести к тому, что он оказался в нашем доме при смерти посреди ночи.

— Мне показалось, ты сказала, что он не умрет! — возмутился Орхан.

Она развела руками в знак бессилия.

— Иншаллах! Отныне все в руках Божьих.

— Он крепкий, выкарабкается, — заверил Гюркан.

— Чего я ему и желаю, иначе благодаря вам у нас дома будет труп, — заметила она. — И ты до сих пор не ответил на мой вопрос. Почему он ввязался в национальное восстание?

— Это друг моего дяди, — пояснил Гюркан. — Они оба служили офицерами во время войны и сражались плечом к плечу. Ханса отправили в Месопотамию с секретным заданием помочь арабским племенам. После перемирия он не захотел возвращаться в Германию. А когда узнал, что дядя был одним из тех офицеров, которые отказались сдать оружие, спросил, может ли он к ним присоединиться.

— И Рахми-бей согласился? — удивилась Лейла. — Я думала, что мы больше не носим немцев в сердце. Тем более ваш генерал Мустафа Кемаль.

— Ханс Кестнер — выдающийся человек, он страстно любит нашу страну. Мы не могли отказаться от помощи такого человека. Он знает Анатолию и арабские пустыни, как свои пять пальцев.

— А по мне, он скорее похож на наемника, — недоверчиво протянула она.

От нее ускользало еще столько вещей. Выживет ли незнакомец после таких ран? Ничто не могло быть менее определенным. С сегодняшней ночи она ежесекундно будет волноваться за Орхана и его друзей. Что с ними будет? Война завершилась, будущее должно было быть многообещающим. Но, увы, оно оказалось мрачным и угрожающим. Лейла глубоко вздохнула, чтобы справиться с охватившим ее отчаянием.

— Нужно держать Селима подальше от этой истории, — приказала она. — Я не знаю, как он отреагирует. Но я обязана поговорить со свекровью. От нее невозможно ничего скрыть, и она придет в бешенство, если это внезапно всплывет.

— Ты думаешь, она согласится хранить молчание? — заволновался Орхан.

— Не знаю. Но, как тебе известно, ее любимый сынок защищает султана и его англофильское правительство, — с иронией заметила Лейла. — Однако свекровь никогда не боялась принять вызов судьбы. Возможно, ее соблазнит мысль, что она будет скрывать под своей крышей врага капитана Гарделя, которого эта дочь черкесского народа так ненавидит.

Лейла предложила юношам отдохнуть до утра в одной из гостевых комнат, но Гюркан предпочел покинуть конак до рассвета и как можно скорее вернуться в Эюп. Он подошел к молодой женщине и с уважением склонился перед ней.

— Лейла-ханым, благодарю вас от всего сердца. Вы — необыкновенная. Вы спасли ему жизнь!

— Не говори слишком быстро, Гюркан. Это приносит несчастье.

Ее буквально скосила усталость, а юноши вновь были полны энтузиазма. Женщина позавидовала их беззаботности, благодаря которой они не видели дальше настоящего момента. Наверное, она должна брать с них пример. Единственный способ осуществить невозможные победы — поверить в них безумно и безоглядно.

Немного погодя Лейла приоткрыла дверь в комнату раненого. Ни одна из комнат не закрывалась на ключ, но здесь нужно обязательно установить замок. Она на цыпочках подошла к немцу. После операции Фериде помогла ей переложить его на чистые простыни. Ароматические травы, дымящие в курильнице, перебили едкий запах крови и страданий. Мужчина лежал на белой льняной подушке, покрывало закрывало грудь, руки оставались сверху. Он был мертвенно бледен.

Лейла рассмотрела правильные черты лица, прямой нос, полные губы — почти строгая гармония, которую усиливали жесткие линии челюсти. Маленькие морщины вокруг глаз, на лбу и у рта говорили о характере. Веснушки на широких плечах придавали некую мягкость образу решительного солдата. Густые светлые волосы были спутаны и влажны от пота. Молодая хозяйка положила раненому на лоб прохладную руку, точно как своим детям, когда те болели. Жара не было. Кожа была приятной на ощупь.

Лейла смочила лоскут марли в чаше с водой, нежно омыла лицо, затем шею, спустилась вдоль руки, обвела испещренные шрамами пальцы, сожалея, что не умеет читать ни по линиям руки, ни на кофейной гуще, — в этом искусстве она доверялась Фериде и предсказательницам, которых регулярно приглашала свекровь. Мужчина лежал неподвижно, его грудь равномерно поднималась и опускалась. Доктор разрешил ему пить. Лейла уже подумывала о бульонах, которые может приготовить кухарка. Им понадобится больше мяса, чем обычно, и достать его будет довольно трудно. К счастью, на огороде было достаточно овощей.

Вдруг ее пронзила тревожная мысль. Невозможно скрыть его присутствие в доме. «Мы все станем соучастниками, если произойдет что-то страшное», — подумала она. Лейла слышала, что союзники не стеснялись допрашивать женщин. На нее свалилась неимоверная ответственность. «Как брат мог пойти на такой риск? Какой эгоизм!» — злилась она.

Мужчина повернул голову. Глаза метались из стороны в сторону под закрытыми веками, губы были сухи. «Конечно, Орхан был обязан его спасти!» — отчитала она себя. Жизнь слишком ценна! Уважение к ближнему прививается воспитанием и верой. Она поступила бы точно так же.

Она взяла мужчину за руку. Неожиданно тело раненого пронзил спазм, его пальцы сжали пальцы Лейлы. Она не отдернула руку, прошептала что-то ободряющее по-турецки и по-немецки. Ханс продолжал метаться. Что же ему снится? Кошмары? Мальчики говорили о нем с восхищением. Она задумалась, правдивы ли их истории. Юноши выдумывают себе героев, чтобы стать мужчинами.

У некоторых народов существует поверье: если вы спасаете кому-то жизнь, то навсегда связываетесь с этим человеком. Если Ханс Кестнер выживет, что с ним станет в будущем? Она должна признать, что действовала, отбросив всяческие приличия. Не желая оставлять Фериде одну с раненым, Лейла осталась помогать. Молодая женщина была поражена, как такое внушительное, почти идеальное тело может быть столь хрупким.

Поддавшись порыву нежности, она положила ладонь ему на щеку. Наконец он успокоился. Лейла не решилась его покинуть и осталась в ожидании рассвета и призыва к утренней молитве. Ее ладонь — в его руке.

Глава 13

— Слава Аллаху, ты не переоделась для визита ко мне! — воскликнула Зейнеп-ханым, когда Лейла снимала чаршаф у нее в вестибюле.

Окинув гостью критическим взглядом настоящей модницы, Зейнеп залюбовалась ее фетровой шляпкой без полей, украшенной перьями, крепдешиновым платьем светло-серого цвета, узкая юбка которого приоткрывала туфли на высоком каблуке. Такие каблуки обожали все стамбульские женщины.

— Ты очаровательна, голубка моя… И хоть ты и живешь в тени своей свекрови и я боялась, что ты никогда не будешь придерживаться моды, но… — пошутила молодая женщина, которая была известной личностью в кругах, выступающих за женскую эмансипацию.

— Она ни к чему меня не принуждает, — улыбаясь, ответила Лейла. — И мне нравится следовать нашим традициям.

— Вздор! — выпалила кузина, провожая Лейлу в гостиную. — Это какой-то кошмар. Когда я вижу твою свекровь, чувствую себя пятилетним ребенком. Кстати, как дети?

Рассказывая об их последних шалостях, Лейла заметила, что в гостиной были не только женщины — турчанки и европейки, — но и несколько мужчин. Зейнеп давно проповедовала общественную жизнь на западный манер, и ее второй муж, владелец газеты, не видел в этом ничего дурного.

— Ты пригласила женщин из Пера? — изумилась Лейла.

— Только самых недалеких, — тихо уточнила кузина. — Здесь я согласна с Гюльбахар-ханым: эти дамы громко разговаривают и ужасно нескромны, но они богаты, а мне нужны деньги для своих работ.

— «В их венах течет кровь шести народов, но души нет ни от одного из них», — процитировала Лейла с игривым огоньком в глазах.

Зейнеп расхохоталась.

— У твоей свекрови всегда был язык, как у гадюки!

Затем Зейнеп вполголоса поведала, что бывает на вечеринках, организованных союзниками, где узнает о последних действиях иностранных офицеров, и сообщает об этом кому следует. Мысль о том, что кузина могла быть осведомителем националистов, шокировала Лейлу. Гостья чуть не поддалась соблазну рассказать о происшествии с Хансом Кестнером, но решила промолчать — по примеру свекрови, которая заявила, что никому об этом не разболтает, даже Селиму. «Что происходит в гаремлике, его не касается».

Внимание Зейнеп привлекла суета возле дверей. Женщины вскочили и кланялись. Хозяйка бросилась встречать Фехиме-султан, дочь султана Мурада V, известную эксцентрическими нарядами. Либеральная принцесса не жаловала своего дядюшку, падишаха. Зейнеп поведала Лейле, что принцесса заодно с сопротивлением, так же как и одна из ее кузин, Наиме-султан. Даже в императорской семье расходились во мнениях касательно будущего страны.