Тепла хватит на всех - Сергей Котов

резко замедлилось. Я думаю, произошла подмена программы», — ответил Вася.

«Подмена программы? И что это значит?» — спросил я.

«Скорее всего существо, атаковавшее тебя, это робот. Но в последний момент, непосредственно перед убийством, у него сменилась программа. Это, как ты понимаешь, моя гипотеза. Так что всё может быть серьёзнее, чем простой „откат“ перед перелётом», — ответил Вася.

«И… что делать? Доложить?»

«Да пока не стоит. Полёт не отменят. Сергеевич только нервничать будет, что нехорошо. Я оставлю информацию во время синхронизации перед стартом. Пускай разбираются в спокойном режиме».

«Погоди. Что за синхронизация?»

«Я же полностью автономен сейчас, — ответил Вася. — Моя главная версия со мной не контактирует. Таким образом проверяем стабильность системы. Но перед полётом мы проведём синхронизацию. Я получу новые данные по планете, на которую мы с тобой отправимся. Те, которые сейчас только обрабатываются. Может, парочку новых языков загружу, посмотрим. А в ответ я-основной получит то, что я узнаю сейчас».

«Как-то сложно всё».

«Обычно»

Я почувствовал, что Вася улыбается. Забавно, наш контакт давал возможность не только для внутреннего диалога, но и для обмена эмоциями.

«В общем, не парься пока, — добавил Вася. — Я рад, что ты вернулся».

«Мне бы не хотелось это повторять ещё раз».

«Да ладно! Всего пара дней. Зато теперь супер-иммунитет с тобой до конца жизни. Ты представляешь, какие возможности открываются? Например, ты можешь свободно вести беспорядочную половую жизнь и не беспокоиться о последствиях!»

«Да ну тебя!»

Я невольно улыбнулся, глядя на своё отражение. Потом обмотал вокруг талии банное полотенце и вышел из санузла.

Меня уже ждали. Возле кровати стояла Людмила, одна из штатных врачей отряда.

— Вижу вам лучше, — сказала она.

— Сам удивляюсь! — ухмыльнулся я.

— У вас сильный природный иммунитет, долго не хотел мириться с симбионтами, — сказала Людмила. — Но технология отработана, всё прошло успешно. Кстати, вы можете возвращаться в свою каюту. Чистые вещи сейчас принесут.

— Спасибо, — кивнул я.

— Да, и Сергей Сергеевич просил передать, что ждёт всех в большой аудитории в четырнадцать ноль-ноль. Я доложила ему о том, что вы готовы к выписке.

— Хорошо, — кивнул я. — А для чего?

— Вот этого он мне не сообщил, — Людмила развела руками.

Я едва успел начать бриться, как в дверь моей каюты постучали. Кстати, электрических звонков здесь действительно не было. Странная традиция, говорят так повелось со времён основания объекта. Живой стук — проверка голосом — безопасность. Что ж, решение надёжное, и совсем не требующее ресурсов. Скорее, даже наоборот.

Наскоро избавившись от остатков щетины, я умыл лицо, проверил, что порезов нет, после этого вытерся сухим чистым полотенцем.

На пороге стоял Антон. Увидев меня, он смутился, отступил на шаг, почесал в затылке.

— Привет! — сказал я, улыбнувшись. — Рад видеть! Как вы тут без меня?

— Слушай, — ответил гвардеец. — Нам поговорить бы… зайти можно?

— Конечно, проходи, — кивнул я, отступая в каюту, чтобы освободить проход.

Закрыв за нами дверь и на всякий случай заперев её на замок, я повернулся к неожиданному визитёру.

— Я бы предложил чай или кофе — но у меня ничего нет, — сказал я, пожав плечами.

— У вас в конторе все такие вежливые? — ухмыльнулся Антон.

Надо сказать, ухмылка на его брутальной физиономии выглядела угрожающе. Только глаза у него оставались добрыми. И малость растерянными.

— Стараемся марку держать! — ответил я. — Что-то случилось пока меня не было?

— Да нет… наверное. Слушай, я насчёт этих эффектов, о которых Сергеич говорил, — продолжал гвардеец.

— Да?

— Как это у тебя было? Ну, сон этот? Про центрифугу?

Он явно нервничал. Руки то сцеплял перед собой, то разводил в стороны, то чесал подбородок.

— Да сон как сон, — я пожал плечами. — Вообще у меня сны яркие обычно. Даже с запахами не редкость… увидел его тело в камере. Потом похороны были. Прямо у нас в оранжерее.

Антон улыбнулся.

— Реально? Прямо там? Интересное место для кладбища, конечно!.. — он осёкся и кашлянул. — Так, у меня сны обычно невнятные. И вообще редко бывают. А тут вот сегодня под утро как накрыло: увидел тебя, замороженного, в каком-то гробу из нержавейки…

— Руководству докладывал? — поинтересовался я.

— Да нет пока… — он вздохнул. — Думаешь, стоит?

— Не уверен.

— Я вот тоже думаю, вдруг это обычный сон? Ты вот как решился вмешаться, чтобы Макса остановить?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Как-то в уме сложилось. Центрифуга эта. Мы ведь не знали, что в тот день планируются испытания. Ну я и решил, что рисковать нельзя.

— Ну я вот если что тебе рассказал. Так что ты это… ну, осторожнее будь, ладно? И в железные ящики старайся не лазать…

— Хорошо, — кивнул я с серьёзным видом. — Обещаю не лазать!

— Ну, я пошёл тогда, — сказал Антон. — Там Сергеич нас вроде как опять собирает, слышал?

— Да, мне передали, — ответил я.

— Говорят, про миры будет рассказывать. Куда полетим. По мне так давно пора, как считаешь?

— Согласен полностью! — улыбнулся я.

Я снова открыл дверь и пропустил гостя.

— Антон, — сказал я, когда он уже ступил за порог.

— Да? — он обернулся.

— Спасибо тебе. Правда.

Он улыбнулся, кивнул, после чего развернулся и пошёл по коридору в сторону столовой. Я же посмотрел на часы. До назначенного мероприятия больше часа, и перекусить мне бы совсем не помешало.

Когда мы собрались в той же аудитории, где слушали вводную лекцию, Сергея Сергеевича на месте ещё не было. Кафедра пустовала. Лишь на экран было выведено уже знакомое нам изображение галактики, на котором горели зелёным пять ярких искорок.

Научный руководитель появился только минут через пять. Выглядел он так себе: глаза красные, лицо помятое, волосы растрёпаны.

— Добрый день, коллеги! — сказал он, занимая кафедру. — Прощу прощения за опоздание — у нас начинается горячая пора. Я только что прилетел с «Восточного». Смежники едва не задержали старт новой «Ангары». Решали вопросы на высшем уровне. Но решили. К счастью для всех. Где Евгений Викторович?

Я поднял руку.

— Да, вижу. Как самочувствие?

— Спасибо, лучше, — ответил я.

— Васе привет! — Сергей Сергеевич изобразил улыбку.