Рыцарь - Олег Говда

Отсюда открывался прекрасный вид на дикий хребет, прозванный Проходом из-за единственного, достаточно широкого ущелья, пригодного для сносного проезда купеческих караванов. Собственно, по просьбе и за деньги купцов, дабы оградить их от опасностей, непременно сопутствующих в столь тяжелом, но важном для всего королевства труде, и была сотни лет тому назад возведена сторожевая башня Дуброва и выставлен постоянный пост. Заодно Зелен-Лог прикрыл свое мягкое брюхо от неистовых харцызов.

Со временем строившие башню и несшие караульную службу ратники, как водится, обзавелись женами и детьми. Нуждающееся в ремонте оружие и прочий реманент привлекли кузнеца со всем выводком. Срубили рядом дома и крестьяне, которые решили, что под боком у вооруженного отряда жить спокойнее, нежели самим отбиваться от наскоков лихих людей… Да и выращенное зерно, овощи и мясо не надо никуда возить на продажу. Полсотни ратников и их кони сметут все, успевай только поворачиваться… Так и возникло само селение, разросшееся со временем до городка на несколько тысяч душ. Вот только теперь, даже спустя полсотни лет после Моровицы, все еще слишком много домов в округе пустует и ветшает. Барон делает все, чтоб удержать и крепость, и городишко в надлежащем состоянии. Привечает каждого, желающего поселиться в Дуброве. Порой закрывая глаза на темное прошлое, лишь бы здесь человек жил достойно и не нарушал покоя.

В эту минуту Владивой супил брови и напускал вид крайнего раздражения, но мимолетная улыбка, блуждающая на его губах, сводила на нет все попытки барона играть роль скорбящего вдовца и отца, обеспокоенного судьбой пропавшей падчерицы.

Да и с чего было ему печалиться, если все шло к тому, что Большому совету придется разрешить ему основать новую династию. А значит, замок Дубров станет его собственностью до тех пор, пока на смертном одре он не передаст венец старшей дочери.

Владивой окинул взглядом замковую площадь, дома, предместья. И в который раз нашел подтверждение своим мыслям. Его пристальный глаз подмечал и некоторое запустение, и отсутствие дозорных на стенах, объясняющееся банальной нехваткой людей. Треклятая Моровица прошлась хоть и зазубренной, но очень уж острой косой по всему краю, слишком многих унося с собой и слишком мало оставляя при жизни. До сих пор женщины не успевают восполнить утраты… Но, с другой стороны, это проклятие принесло и благо – ведь врагов тоже почти не стало, вот и опасаться особенно некого.

Единственное войско, способное потревожить королевство Зелен-Лог, – это степняки. Но среди харцызов пока еще не было Хана, который сумел бы собрать в единый кулак разудалую вольницу. А пока их разрозненные ватаги, до полусотни сабель, время от времени вихрем проносившиеся по Пограничью в поисках легкой наживы и столь же быстро исчезавшие в Заскалье, не слишком беспокоили. Тем более что в замок, где их поджидали три сотни вооруженных ратников и городское ополчение, они и близко не потыкались. Основной добычей шаек в основном становились неосмотрительные путники и жители хуторов. Разве кто из новичков хотел продемонстрировать товариществу свою удаль и норовил умыкнуть доброго коня или хорошенькую девицу. Змии и то приносили больше урона, если им удавалось застать скот на выпасе.

Сколько раз уже Владивой, поглядывая в сторону гор, думал над тем, что мог бы собрать отряд и попробовать уничтожить гнездовье чудовищ. Ведь того рыцаря, который смог бы этого свершить, ждала вечная слава и прочие почести. Да все как-то руки не доходили. Зато теперь… Когда все идет к тому, что он станет владельцем замка Дубров, можно будет вернуться и к этим мечтам.

Бич южных земель, огнедышащие крылатые бестии появились в дни хаоса, наступившие после Армагеддона. Заняли Проход, и с тех пор без их соизволения никому не было позволено преодолевать южную границу. А пропускали туда и обратно они людей сообразно собственному разумению. Одних испепеляли огнем, не дав даже приблизиться к Проходу. С иных брали дань животными. А на третьих вообще не обращали внимания, хоть за хвост дергай. И совершенно не имело значения, одинокий путник или вооруженный отряд вступал на дорогу, ведущую в Степь. При этом с харцызами, шастающими туда и обратно, Змии поддерживали что-то сродни добрососедских отношений, время от времени наведываясь в Кара-Кермен за гостинцем и всегда получая столько мяса, сколько могли унести. Странно, но, со слов привеченных в замке отступников и сбежавших из харцызского плена, барон знал, что бестии никогда не питаются на глазах людей. Убьют – запросто, а жрать не станут.

– Дивны твои деяния, Создатель… – пробормотал он себе в усы, возвращаясь мыслями к более насущному. – Что-то погоня задерживается? Пора б уже возвращаться.

И будто в ответ на его слова на замковое подворье влетел отряд конницы, и Калита, перемолвившись со стражником, бросился бегом к дверям донжона. А еще через некоторое время его сапоги загрохотали по лестнице и на смотровую площадку выбежал сам есаул.

– Рассказывай, – предвкушая приятную новость, бросил ему Владивой. – Поймали беглянку?

– Не гневайся, господин барон, но ни бежавшего харцыза с товарищем, ни падчерицы твоей мы найти не смогли. Словно сквозь землю провалились!

Есаул вытер рукавом потное и заляпанное грязью лицо.

– Что сие означает? – Ожидающий других слов, Владивой как-то даже не воспринял услышанное. – Как это, не нашли? У нас в округе что, так много мест, куда беглецы могут спрятаться? Не в лес же они полезли ночью-то?!

– По всем дорогам разосланы отряды. Каждый проскакал верст пятнадцать. Нет их нигде, господин. Кривица было заприметил, что подались они в сторону мельницы. Кинулись следом, но след обрывается еще до Опупения. Словно Змии их сожрали!

– А может, действительно – Змии? Говорят, пролетал вчера один, ближе к утру.

– Один никак не мог сожрать троих лошадей, людей и при этом совершенно не оставить следов. Да там кровищи было бы столько, что никакому ливню не смыть. – Калита отрицательно покивал головой. – Нет, господин барон… Это не Змии.

– Куда ж они тогда, по-твоему, подевались? На мельницу, надеюсь, заглянуть догадались?

– Заглянули. Нет там никого. А Мышата сказывал, что намедни видел небольшую ватагу харцызов. Около дюжины сабель. Думаю, что именно к ним и спровадили баронету беглые.

– Это что же получается? – поразился Владивой. – Отпущенный тобой скоморох действительно был лазутчиком разбойников? И мы сами вручили ему Анжелину? Да, ничего не скажешь, есаул, хитроумный план. Или ты сразу узнал своих бывших товарищей и решил им подыграть? Чтоб старые прегрешения загладить? А? Ну, признавайся…

От такого предположения Калита сначала побледнел, а потом бухнулся на колени.

– Жизнью клянусь, господин барон, и в помыслах ничего такого не было. Я ж того скомороха и в глаза не видывал. Вместе с Нечаем они из Опупения приехали. А с пацаненком Кривица разговаривал. Само собой так повернулось. А, может, они сами невзначай в руки длинночубых попались? Эх, кабы не спешка, можно было все умнее сделать. Не с пришлыми парнями ее отправлять, а самому с Кривицей взять девку, да и отвезти в надежное место. А после, как все поутихнет, вы бы решили, что с ней дальше делать. Как же я мог так ошибиться? Ведь уверен был, что эти скоморохи простодушнее дитяти!.. И Кривица уверял, что малой ни одного условного жеста не знал?… Неужели так умело прикидывался? Надо Нечая взять на спрос! Не было ли у них изначально какого умысла?

– Ладно, не горячись, есаул. – Владивой неожиданно улыбнулся и облегченно вздохнул: – Это судьба вмешалась. И кто ведает, может, оно и к лучшему, что не пришлось мне брать на душу жизнь падчерицы. Зато я с искренней горечью смогу сообщить королеве о горе, которое постигло мою семью. О смерти баронессы Катаржины, и о похищении баронеты Анжелины… Как и о том, что все предпринятые нами поиски, к огромному сожалению, оказались тщетны.

Барон сделал паузу и, с прищуром взглянув на есаула, продолжил:

– И кажется мне, что никто не справится лучше тебя и Кривицы с доставкой этой новости в Турин.

От слов барона Калита только икнул. Больше чем в Турине ему не хотелось очутиться разве что в пределах Кара-Кермена. И, словно прочитав его мысли, Владивой прибавил успокоительно:

– Конечно, придется приодеться, как подобает случаю, чтобы, упаси Создатель, тебя и побратима случайно за разбойников не приняли. А то вдруг окажетесь на кого-то похожими? Мало ли что в жизни случается… Не волнуйся, в этом – помогу. Людей с гербом «расщепленного молнией дуба» никто не посмеет задержать без веских оснований. А в остальном – сам сообразишь, как выкрутиться. Не вчера родился… Лишний раз перед глазами у стражи не мелькайте, и все обойдется. Денег дам… Ну, подумай головой, есаул, кому еще, если не вам двоим, я могу довериться? Вдруг Беляна не поверит письму и прикажет допросить гонцов с пристрастием? А вы и на дыбе все подтвердите, поскольку за свои жизни бороться будете. Шучу… – улыбнулся барон, увидев, как побледнел Калита. – Никто не станет подвергать сомнению правдивость моих слов. Но все же помните, что дело выглядит подозрительно. И потому, чтобы не попасть в руки королевских дознавателей, сами помалкивайте, а в столице ведите себя, как надлежит верным слугам, удрученным господским горем. Ведь в Дуброве, помимо прочего, еще и по старой баронессе траур объявлен! И не горничная девка пропала – баронета! Все, на этом разговор закончен!