Воображаемые жизни Джеймса Понеке - Тина Макерети

Наконец Художник был дома. Ранее утром, как только мы пришвартовались, он известил об этом семью по почте, но разгрузка и путь к дому заняли почти весь остаток дня, поэтому мы приехали лишь за час до ужина. Дверь нам открыла горничная, которую я впоследствии буду знать как мисс Херринг. Я снял шляпу и кивнул головой, но не стал с ней здороваться, так как Художник прошел мимо нее, не удостоив вниманием, и я подумал, что лучше последовать его примеру. Входная дверь открывалась в коридор, ведущий с одной стороны к лестнице, а с другой к двум комнатам. Нас немедленно проводили в глубь последних, где располагались обеденный стол и буфет, швейный стол и письменный стол. Когда мы вошли, красивая молодая леди встала и поприветствовала нас, почти подбежав к Художнику, чтобы его обнять. На ней был светлый фартук, но одета она была прекрасно, и юбки у нее были пышнее, чем мне доводилось видеть в Новой Зеландии и Австралии. Ее волосы были уложены на очень необычный манер, с тщательным и строгим пробором в центре и локонами, собранными в аккуратные пучки по бокам. Ее торс был настолько плотно обмотан тканью и выпрямлен, что мне тут же захотелось сравнить ее с деревом с высоким сильным стволом и веером ветвей, обрамленных мягчайшей листвой.

Это была мисс Ангус, которую мы приветствовали с большим усердием и теплотой. С тех пор, как умерла их мать, как Художник заранее сообщил мне, его сестра взяла на себя все обязанности по ведению отцовского дома.

– Дорогая сестра, это мой друг и помощник, Джеймс Понеке. Он маори из Новой Зеландии, сын вождя и самый цивилизованный образчик своего народа, какой я мог бы тебе представить. Юный Понеке интересуется английским образованием, и я согласился предоставить ему таковое, если он снизойдет до того, чтобы помочь мне с выставками.

Мисс Ангус окинула меня взглядом и неуверенно улыбнулась.

Я поклонился и, призвав на помощь свое лучшее английское произношение, сказал:

– Как поживаете? Очень рад с вами познакомиться.

– Надо же, его английский безупречен! – воскликнула мисс Ангус. – И он намного светлее лицом, чем я могла предположить. – Тут она внезапно смутилась. – Мистер Понеке, примите мои извинения. Спасибо за то, что справились о моем здоровье, мне взаимно приятно наше знакомство. Надеюсь, вас не обидели мои манеры – я не каждый день встречаю вождей из Новой Зеландии и не знаю, как с ними разговаривать. – Она сделала небольшой реверанс.

Меня никогда раньше не называли «мистером», ведь я существовал на пересечении отрочества и зрелости, туземности и цивилизации. Ощущение мне понравилось.

– Наконец-то ты дома! – Мисс Ангус перевела взгляд на брата, взяв его руки в свои. Выпустив их, она несколько раз подряд расправила на себе фартук и юбку, немного расчувствовавшись. – Я делаю это для гостиной в честь твоего возвращения. – Она повернулась, чтобы указать на маленький экран перед камином, красиво разрисованный цветами и виноградными лозами.

– Надо же, Амелия, как красиво! – Художник не скупился на похвалу и выражал свою радость в более открытой манере, чем я когда-либо видел.

– Конечно, это не сравнится с твоими собственными работами, но я приложила все усилия, чтобы изобразить растения, которые тебе нравятся.

Художник с сестрой несколько минут поговорили о том, как прошел день, о путешествии, о скором возвращении отца из конторы в Сити, но затягивать разговор не стали, потому что было ясно, что до ужина нужно было сделать еще много приготовлений.

Меня проводили в эту комнату, которая всегда предназначалась для гостей и путешественников. И тут я впервые за долгие месяцы оказался в одиночестве, на твердой земле, в самом роскошном доме, в какой мне доводилось входить. Мои хозяева предоставили мне одному целую комнату, хотя я видел, что на полу в ней могли улечься не меньше десяти человек. Я выглянул в окно, меньшего размера, чем на нижних этажах, но все равно бывшее для меня волшебным порталом. Снаружи мне был виден угол маленькой площади, а также верхние этажи и крыши других величественных домов в округе. Мы находились недалеко от центра Лондона, но здесь стояла тишина, которую изредка нарушали прохожие или, еще реже, лошадь или две, запряженные в экипажи. Я не мог поверить в этот подарок судьбы, которая привела меня сюда, чтобы я увидел столько всего, чего никогда бы не увидел в Новой Зеландии, и узнал о стольких чудесных идеях. Мне представлялось, как жителям Англии захочется распространить это великое изобилие по всему миру и как в один прекрасный день моя собственная страна сможет похвастаться такими же улицами. Может быть, я даже стал бы проводником подобного просвещения. У меня в груди расцвела великая надежда, заняв место рядом с замешательством и мрачностью моих первых впечатлений от Лондона. В первые недели моего пребывания в городе эти два состояния постоянно находились бок о бок. Оглядываясь на прошлое, я понимаю, насколько противоречивыми были мои чувства и как меня разрывало между двумя крайностями; не удивительно, что большую часть времени меня мутило, словно я все еще плыл по бурному морю.

* * *

Я умылся в предоставленном мне маленьком тазу и переоделся в одежду, которую Художник приказал принести мне в комнату. Всем занимались домашние слуги, потому что именно они приводили в порядок мою комнату, приносили мне вещи или уносили их в стирку. Я не понимал, какое положение занимаю между ними и хозяевами дома, поэтому решил обращаться с ними так же, как с теми, кто оказывал мне гостеприимство. Мисс Херринг была единственной, кто немедленно ответил мне тем же. Я редко видел кухарку или камердинера, который помогал мистеру Ангусу в его повседневной жизни. Они были готовы помогать мне по мере необходимости, но почти не обращали на меня внимания, потому что я всего лишь добавлял им работы, и подозреваю, что мой промежуточный статус темнокожего самозванца делал меня в их глазах объектом подозрений.

Столовая находилась на первом этаже в передней части дома и была обставлена мебелью с обивкой из тяжелой ткани бордового цвета и широким зеркалом над камином. В центре комнаты стоял огромный стол. Перед тем как мы уселись за него, Художник представил меня мистеру Ангусу, который энергично кивнул мне в ответ на мой легкий поклон и приветствие.

– Очень рад видеть вас здесь, очень рад! – Мистер Ангус был одет в хорошо сидевший на нем дорогой коричневый костюм, на кармане которого поблескивала золотая цепочка. В нем было что-то, излучавшее покой и уверенность, и это помогло