Альфарий: Голова Гидры (ЛП) - Брукс Майк

— Взвыли сирены. Сначала мы решили, что еще слишком рано до конца смены, хотя и не собирались жаловаться. Но потом поняли, что они означают другое… Мы все выбежали на улицу и вот тогда-то мы их и увидели, — ее губы задрожали. — Они…

— Я не хочу знать о ксеносах, — перебил я. — Нет нужды их описывать. Воин — это все, что меня интересует.

— Не знаю, откуда он взялся, — продолжила Ани, пытаясь успокоится. — Было темно, потому что они пришли ночью. Но я почему-то ожидала, что увижу его еще до того, как заметила. Несуразица какая-то… Наш дом находился всего в квартале от мануфакториума. Я добралась до дома, схватила Сев и Седди и мы побежали в космопорт. Приказ об эвакуации уже прозвучал. Там была огромная толпа, все бежали к шаттлам, надеясь на Императора и на то, что если нам удастся покинуть планету, то на орбите окажутся корабли, способные нас принять. Внезапно ксеносы оказались среди нас, а затем он просто… появился. Я услышала позади нас шум и обернулась, чтобы посмотреть. Я ожидала увидеть чужака, монстра…

— А я просто продолжала бежать, — вставила Сев. — Не оглядываясь по сторонам. Вот почему я ничего не видела.

— Могучий, высокий воин, — продолжала Ани. Ее глаза слегка расширились. — На мгновение я решила, что это, возможно, Сам Император, хотя это и было глупо, потому что всем известно, что Он облачен в золотые доспехи, и посмотрев на Него ослепнешь.

Я промолчал. Я и раньше видел лицо моего отца, хотя, признаюсь вам, на него действительно трудно было смотреть дольше чем одно мгновение. Слова Ани содержали тревожные следы веры в божественность Императора, но в данный момент у меня были дела важнее.

— Как он выглядел, этот воин? — спросил я.

— Сначала он был с непокрытой головой, но потом, после того как убил первых двух тварей, надел шлем, — ответила Ани. — Его доспехи были чешуйчатыми, возможно, синими, а может быть зелеными… Трудно точно сказать, поскольку, как я говорила, было темно и, как мне показалось, они постоянно менялись пока я на них смотрела. Он орудовал огромным копьем, и либо оно само, либо твари, которых он убивал им, очень жалобно завывали. Воин крикнул нам, чтобы мы бежали к шаттлам, и что он последует за нами.

— Он последовал? — напрягся я.

— Нет, — Ани прикусила губу. — Мы едва успели забежать, как пилот закрыл двери и включил двигатель. Снаружи осталось по меньшей мере две дюжины людей и воин. Пока мы взлетали, я успела посмотреть на него еще один раз. Он сражался. А потом мы улетели. Но хотя я и видела его всего несколько секунд, я уверена, что он не такой, как мы. Он был чем-то большим.

— Как именно он выглядел? — спросил я. — Лицо? Кожа?

— Я не могу описать! — в отчаянии воскликнула Ани. — Я вижу его лицо или мне кажется, что вижу, но не могу описать его словами!

Я помолчал, размышляя. Затем я откинул капюшон и ослабил силу своего дара.

Поскольку я не знаю наверняка, каким я казался Ани и Сев раньше, я не могу знать, как изменился в их восприятии. Я предполагаю, что стал больше, но, без сомнения, не только это расширило их глаза. Увидев меня, они в изумлении или в ужасе упали на колени, а на их щеках заблестели слезы.

— Ани, мне нужно, чтобы ты ответила мне честно, — обратился я к ней. — Он был похож на меня?

— Господин, — задыхаясь, прошептала она. — Если бы вы не стояли здесь предо мной, я бы поклялась, что вы — это он.

Гакул никогда не забудет момент, когда впервые увидел меня. Ани и Сев упали на колени, когда я открылся. Ани, возможно, была ошеломлена, увидев кого-то, столь похожего внешне на воина, которого она запомнила, но ее жена? Сев никогда не видела его. Почему же она тогда была так поражена моей истинной внешностью?

Как мне и моим братья сохранять смирение, сталкиваясь с такой реакцией? Как можно жить, зная, что один твой вид может неизгладимо запечатлеться в сознании смертного, даже того, кто позже вознесется до трансчеловека? Что один взгляд на нас заставляет людей спонтанно преклонять колени? Это что-то врожденное в нас: что-то, что мой отец заложил в нас, намеренно или нет. Не знаю, хотел ли Он, чтобы наша природа пробуждала что-то первобытное в людях и внушала благоговейный трепет или это был непреднамеренный побочный эффект. Мы, возможно, так же далеки от наших собственных генетических сыновей, как они от неаугментированных смертных. Стоит ли удивляться, что смертные могут чувствовать это на каком-то подсознательном уровне, независимо от того, хотел ли этого мой отец?

Нечто подобное я видел, когда смертные сталкивались с огромной силой титана, одной из божественных машин Марса. Но можем ли я и мои братья действительно оказать такое же воздействие на человеческую психику, как сорок метров стали, несущих оружие, способное за считанные секунды сравнять с землей здания и приводимые в движение ядерным реактором? Даже Ангрон, или великан Магнус не сравнятся. Но опять же, Магнус может и способен низвергнуть такого повелителя войны, используя свои магические дары, а что касается Ангрона… Не могу сказать, что он смог бы одолеть титана в одиночку, но и не стану говорить, что он не справится. Я знаю лишь одно, что он попробовал бы, если бы возникла такая необходимость, и, вероятно, получил бы от этого удовольствие.

Возможно, именно эта дихотомия внутри нас провоцирует такие реакции. Мы, несомненно, люди по происхождению, хотя и выше ростом, и все же обладаем силой, о которой едва ли могли мечтать даже самые могущественные из наших трансчеловеческих воинов. Учитывая историю религий, которые утверждают, что бог создал людей по своему образу и подобию, то неудивительно, что мы воздействуем на ту часть человеческой психики, которая ищет объяснение чего-то знакомого, но все же большего.

Но мы не боги. Даже наш отец не бог, какой бы устрашающей не была Его сила, и несмотря на шепот, распространяемый дураками. И да, в этом контексте я считаю своего брата Лоргара одним из этих дураков. Мы не боги. Мы творения науки. И в этом заключается наша проблема, ибо мы и не люди, и не боги.

Мы неполные версии того и другого.

5. НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Мое собственное сердцебиение ускорилось, когда я ощутил, как забились сердца в груди Ани и Сев. Они были поражены присутствием примарха, хотя, я полагаю, они не знали кто я такой. Я был взволнован перспективой найти еще одного брата. Нет, не просто брата. Близнеца. Вторая часть моей души, которую я каким-то образом ощущал, была где-то там, в галактике.

И все же этот близнец остался на планете, подвергшейся нападению свирепых рангдан, и даже самый могущественный воин мог пасть, если врагов окажется слишком много. Добрался ли он до другого пункта эвакуации? Пытался ли он вообще это сделать? Я был уверен, что узнал бы, если бы брат умер, но мог ли я доверять этому слепому инстинкту.

— Что это была за планета? — спросил я. Мое напряжение оказалось настолько велико, что они обе задрожали. Я заставил себя расслабиться. — Друзья мои, это очень важно для меня. Мне просто нужно знать, с какой планеты вас эвакуировали, и я сразу же оставлю вас в покое.

— Бар’Савор, господин, — прошептала Ани. — Мы c Бар’Савора.

Место. Наконец-то. Я посмотрел на Гакула, и тот кивнул в ответ.

— Насколько я могу судить, воспоминания подлинные. Она говорит правду.

Я так и думал. Я талантливый лжец и легко могу определить, когда лгут другие. Ани всей душой верила, что ее история правдива. Это не означало, что это обязательно так, но это было настолько близко к истине, насколько можно было к ней подобраться в текущей обстановке, не находясь самому на Бар’Саворе и не видя все своими собственными глазами. Что, естественно, я и собирался сделать.

Я втянул воздух, готовый сказать Гакулу, чтобы он удалил их воспоминания о моем истинном облике. Это была необходимость для обеспечения безопасности Империума. Одно дело рассказ о могущественном существе, сражающимся с ордами ксеносов, но рассказ о таком же существе, расспрашивающем о нем — это уже совсем другое.