По шумама и горама (1942) (СИ) - Соболев Николай Д. Н. Замполит

— Что смотришь зверем, противный мальчишка? Хочешь, чтобы я показала тебе спальню?

Глава 8

Пейзаж после битвы

Грандиозный разнос за неумение, отсутствие агентуры и ковыряние пальцем в заднице, полученный от нового главы СД и полиции безопасности в Сербии, штурмбаннфюрер Заттлер усилил и ретранслировал на голову фельдполицайкомиссара.

Клопф нервно поежился, вспоминая проведенные в кабинете Заттлера мгновения — ладно бы штурмбаннфюрер орал, топал ногами или брызгал слюной, такой выплеск страшен, но недолговечен. Нет, начальник Белградского гестапо медленно и тихо цедил слова сквозь зубы, заставляя Юргена вытягивать шею в тщетной попытке уловить, что говорит этот, сидящий на другом краю кабинета за огромным столом красного дерева, человечек с фюрерскими усиками.

Всего за несколько минут Клопф узнал, что он никчемный работник, что он просиживает штаны, что партизаны разгуливают по городам Сербии исключительно его попущением, что если так пойдет и дальше, они будут разгуливать и по Рейху. Не обошлось и без попреков гестаповским пайком — в то время, когда некоторые тыловые крысы обжираются венгерским салями, голландским сыром и запивают все это французским вином или коньяком, истинные арийцы бьются во имя Рейха в ледяных степях России или раскаленных пустынях Африки.

В общем, настоящие герои жизни не щадят, а умный и розовощекий (это особенно обидело бледного с недосыпа Юргена) фельдполицайкомиссар сидит в тепле и сухости, не дует в ус и прекрасно себя чувствует.

В конце концов, со всем высказанным можно было смириться, начальственный гнев есть неизбежная составляющая любой иерархии, да и промахи у Юргена случались, но вот угроза подвергнуть инспекции все дела вызвала у Клопфа нешуточную тревогу.

Стоило только представить, как к нему заявятся несколько мелких берлинских чинуш и начнут вынимать душу на предмет соответствия всем нескончаемым указаниям РСХА и бесчисленным циркулярам Гестапо, как в глазах темнело. Как и всякий реальный работник, он отлично понимал, что выполнить все предписания попросту нереально — или надо забросить розыск, агентуру, оперативные комбинации, добычу информации и с утра до вечера строчить справки и отчеты.

А ведь первым делом они отберут ключи от сейфа и проверят содержимое… И ладно если просто сожрут и выпьют отложенное, но если найдут неучтенные суммы и ценности? Да, приходится не декларировать часть конфискованного, но исключительно для пользы дела! Оперативные суммы недостаточны, к тому же, часть агентуры соглашается работать только при оплате золотом!

Перепрятать на квартире? Где шляется прислуга? Нет, только сейф. Можно, конечно, арендовать ячейку в банке, но если это всплывет… у Клопфа заныли зубы.

Надо успокоится и подумать, что предпринять. Наверное, съездить на вокзал — начальство требует деятельности, так обозначим деятельность! Делать там, вообще говоря, фельдполицайкомиссару нечего, все отработали криминалисты и следователи, но Юрген решил еще раз опросить сербских полицейских, может, всплывет какая-нибудь упущенная деталь. Да и торчать в управлении, на глазах руководства, сейчас не лучшее время.

В рукава кожаного пальто покроя «гестапо» Юрген попал не с первого раза, вяло спустился по лестнице, отмахиваясь дежурным «хайль!» от встречных и бессильно развалился на заднем сиденьи поданного к подъезду автомобиля.

Запах гари понемногу выветривался, по всей затронутой взрывом и огнем территории работали восстановительные бригады — немецкие и местные путейцы, стражники и пригнанные из Баницы и Саймиште заключенные концлагерей. Стучали кирки, визжали блоки, скрежетали щебнем лопаты — инженеры Рейхсбана клялись восстановить все за неделю. И через ту же неделю его сотрет в порошок начальство, если не будет результата и Клопф, в ожидании опаздывающих сербов, прошелся вдоль воронок, ковыряя кончиком сапога комья земли.

Преодолеть паралич воли и давящий страх перед вышестоящими удалось только когда сербские уроды, завалившие противодиверсионное обеспечение железнодорожного узла, начали докладывать о своих якобы успехах.

— Несколько служащих не вышли на восстановительные работы, мы ведем проверку.

— Почему не проверяли их ранее? — нехотя уточнил гестаповец.

— Извинявам се, проверяли, одного даже подвергали аресту, — полицейский перевернул бумажку и прочитал, — Марко Лакича.

— Где он?

— Э-э-э… отпустили.

— Основание? — безучастно нащупывал повод для взбучки Клопф.

— Господжа Сабурова его не опознала, опростите.

— Кто??? — подскочил Юрген, с которого мигом слетела вся апатия. — Кого???

Серб вздрогнул:

— По розыскному листу на Владимира Сабурова, но арестованный просто похож, он приехал в Белград из Боснии со слабоумным братом…

— Брата проверяли? — напрягся Клопф.

— Не… опростите… только обыск на квартире… ничего не дал… — полицейский промокнул лоб.

— Они жили там вдвоем?

— Впятером.

— Где остальные? — рыкнул Юрген.

— Так я же уже доложил господину комиссару, не вышли на работы…

Клопф скрипнул зубами, его раздражал острый запах пота этого козла и раздирало желание заорать и выругаться, но терять лицо перед славянскими придурками никак невозможно.

— Вы понимаете, — сквозь зубы прошипел он, точно так же, как на него шипел штурмбаннфюрер Заттлер, — что у вас в руках была диверсионная группа?

— Извините, но диверсантов взяли во время облавы в Сеньяке, — доложил молчавший доселе полицейский с бульдожьими щеками.

— Семь трупов это вы называете «взяли»? — вызверился Клопф.

Он сжал губы, подышал под испуганное молчание сербов, и разродился серией коротких приказов:

— Квартиру обыскать снова. Всю, сверху донизу. Предварительно досконально опросить хозяев.

— Хозяйку, — поправил потный, но немедленно заткнулся под яростным взглядом гестаповца.

— Кто, когда, что делал. Кто приходил, что приносили. Как расплачивались, что ели, выспросить все до мелочей!

— Там еще участок с огородом и садиком, — добавил тот же щекастый.

— Вызвать саперов! С миноискателем! Со щупами! Просеять все на метр в глубину!

Проклиная все на свете, фельдполицайкомиссар отправился в Сеньяк, в последний момент решив не доверять допрос хозяйки этим дебилам. Испуганная женщина рассказала и про уголь, и про то, как хитростью заставила вскопать цветник…

Сам за лопату Юрген не брался, не по чину. Но водитель, переводчик и полицейские рыли как ошпаренные и уже через несколько минут вытащили из земли K98k и МР38.

Клопф безмолвно выматерил подчиненных кретинов и невозможность заниматься всеми делами самому, обвел сербов, не знавших, куда спрятаться, белыми от бешенства глазами и ткнул пальцем в машину:

— Грузите в багажник!

В кабинете он первым делом проверил номера оружия и сорвался — завыл, да так, что к нему без стука вломился спасать шефа перепуганный референт. Прогнав его, Юрген вытащил из сейфа завернутую в пергамент салями и сожрал ее прямо так, кусая от батона, лишь бы не досталась инспекции.

Следователи тем временем заключили, что цистерны загорелись в движении, причем до взрыва снарядов, что ставило под сомнение первоначальную версию — могло быть и обычное головотяпство, тем более, что на том пути уже несколько раз ремонтировали замыкание в электрической стрелке. Но Юрген пока решил придержать эти сведения, а вместо этого рискнуть и доложить о «деле Сабурова».

И выиграл — находка оружия группы Клингенберга означала, что там, на той стороне есть некий Владимир Рауш-Вайс-Сабуров, который не только уничтожил разведчиков дивизии «Рейх», но и разнес в щепки половину станции Белград-Центар, не говоря уж о составах с горючим и снарядами. Да еще агент Краббе в донесениях перед своей смертью сообщал, что фигурант вроде бы обучал штурмовую роту, не ту ли, что обеспечила взятие Плевли?

Парадоксальным образом «дело Сабурова» избавило Клопфа от внимания чертовых бюрократов. Более того, начальство предъявило достижения Юргена вышестоящим — исполнительный, надежный, из простой саксонской семьи, настоящий немец без малейших примесей чужой крови, воплощенный дух нации, нашел корень зла!