Дневники дьявола - Марина Евгеньевна Новикова

вышла уже по вечер и изрядно «навеселе». Валера сказал, что живет в доме прямо на берегу реки и предложил переночевать у него ,а на утренней зорьке «проверить треп» и порыбачить. Иван уже засыпал на ходу, мысли путались и ему было уже все равно куда идти, лишь бы скорее уснуть. Антона же наоборот, как прорвало.

Он взахлеб расписывал свои трофеи на охоте, рыбалке, потом перешел к победам над девчонками, которые по его словам просто жить без него не могли после первой же ночи и сдавались практически без боя. Иван сквозь пьяную дымку беззлобно ухмылялся, но оспаривать друга не стал, пусть хоть так отойдет от грустных мыслей о несчастной «тройке».

Иван не помнил сколько они шли, как выглядел дом, далеко ли была река. Он «на автомате» разделся и, уткнувшись в подушку, тут же заснул . А когда его грубыми тычками в плечо разбудили, жизнь превратилась в многолетний непрерывный кошмар. Ничего не понимающему Ивану надели на руки наручники и запихнули в милицейский уазик. Его обвинили в убийстве какой то Надежды Сорокиной, как потом оказалось, сестры Валеры, пригласившего их в гости. Потом были допросы, избиения, суд и вместо института приговор на пятнадцать лет …

В зоне Ивана пытались «опустить», но он надел обидчика на заточку, ранил еще трех, за что получил, «в довесок», еще 12 лет «строгача». После освобождения Иван ушел в тайгу еще на долгие одинокие годы, пока Любаша не нашла его, не отогрела, не отмыла и не притащила за собой в белокаменный город-мечту его юности.

Любаша тяжело вздохнула:

–Знаете, Маша, а ведь это Антон подставил Ивана.

– Почему Вы так думаете?

– А кто еще. Иван был пьян и сразу уснул ,это Валера и Михаил на следствии и в суде говорили. Да и чего бы Антон просто обмирал всякий раз, как Ивана видел? Я это сама видела и другие говорили не раз. Чего ж лучшего друга тогда не защитил и при встречи не приветил? Боялся Антон Ивана до смерти, а значит, совесть его не чиста была.

Я не стала спорить, но очень захотелось поговорить с Иваном, услышать от него подробности того давнего дела и отношений их с Антоном до суда и после него.

Любаша обещала поговорить с мужем и через пару дней снова позвала меня в гости.

За столом на знакомой уже мне кухне сидел крупный мужчина в возрасте, грубые обветренные руки и лицо были очень красивы. Я невольно залюбовалась им. Иван был настоящим мужиком и это было абсолютной истиной. Рядом с ним сразу стало спокойно и легко, хотя он и смотрел на меня настороженно. Я улыбнулась и протянула ему руку:

–Мария.

– А по батюшке?

–Для Вас просто Мария!

– Ой, ну прямо как в сериале! – хихикнула Любаша, гремя чашками в мойке.

– Ну просто, так просто! А я просто Иван. – улыбнулся мне хозяин и крепко пожал протянутую руку.

Моя ладонь утонула в его огромной ,сухой и жаркой пятерне.

– Присаживайтесь ,просто Мария, и спрашивайте, я попробую удовлетворить Ваше любопытство.

Я решила не церемотиться и спросила сразу:

– Иван, а почему Вы хотели плюнуть в гроб Максюты?

– Ух, без реверансов, сразу быка за рога и в стойло!– одобрительно хохотнул раскатистым басом мой собеседник.

– Нет, ну если не хотите, не говорите.– ретировалась было я.

– Отчего ж, назвался груздем… Но сразу предупреждаю, доказать ничего не могу. Это все плод моих долгих раздумий на нарах, да сопоставления деталей и фактов.

Я слушала долгий и тяжелый рассказ Ивана, но и предположить тогда не смогла, что его рассказ дополнит чистосердечным признанием сам Антон в годовщину своей гибели.

Глава тринадцатая.

Еще три дня назад Даниил принес с почты небольшой посылочный ящик, адресованный на мое имя. Он поставил его в коридоре и, только после отъезда мужа, я решила поинтересоваться содержимым.

В посылке оказалась стопка тетрадей. Я достала одну из них в потрепанной клеенчатой обложке черного цвета с оттиском ромбиками. Бумага в ней была шершавая и пожелтевшая, но выведенные чернилами ровные строчки прекрасно читались и я ,не вникая особо в смысл написанного, пробежала глазами по случайно открытой странице.

Автор скрупулезно описывал детали, свои ощущения и эмоции, но как то отстраненно что ли, будто писал очерк… Почему очерк ? Действительно, почему?

Я внимательно перечитала страницу и вдруг отчетливо увидела маленький садик, лежащую на земле девушку и измазанную кровью ладонь…

Странно, но внутри у меня похолодело. Зябко передернув плечами, я закашлялась, до того реальной показалась мне эта картинка, услужливо воспроизведенная в деталях моим воображением по рукописи неизвестного автора.

Я быстро захлопнула тетрадь и кинула ее в ящик. Тупо уставившись на посылку я никак не могла найти хоть сколько-нибудь удобоваримое объяснение моим ощущениям. Буквально через несколько секунд отсутствие объективной причины, вызвавшей тревогу, породило необъяснимый страх. А бояться я очень не люблю.

Надо было действовать и, поскольку меня все еще морозило, я решила сочетать приятное с полезным. Как в основном принято расслабляться у нас, в России? В чем мы по обыкновению топим или, по крайней мере, пытаемся утопить, наши неприятности, боль и страхи? Ну так и я не исключение, особенно если умные мысли разбежались в неизвестном направлении на весьма неопределенное время.

Проигнорировав предписания врачей, я без промедления достала начатую бутылку чешской «Бехеровки», налила в аккуратную стопочку содержимое и плюхнулась в уютное плетеное кресло. Ликер на травах источал привычно успокаивающий аромат. Я бездумно полюбовалась искорками света лампы ,отраженного хрустальными гранями стопочки, быстро выпила божественный напиток и привычно сопроводила улыбкой согревающее тепло.

Душа, окунувшись в ароматный поток знаменитого аперитива, блаженно потянулась и внутренним голосом спокойно поинтересовалась, что же меня так напугало. Странно, но ответ на этот вопрос мое сознание так и не сформулировало.

Какое-то необъяснимое чувство тревоги перекрывало все доводы разума. Мне, начальнику отдела криминальной хроники популярной и солидной газеты, довольно часто присылают свои опусы начинающие журналисты, надеясь на сотрудничество с нашим изданием и эта очередная посылка, скорее всего, из этого же ряда почтовых отправлений. Но, откуда тогда этот внезапно возникший внутренний мандраж?

Умные мысли явно не спешили себя обнаруживать. Ладно, поведем разбор ситуации от простого. Почему так много тетрадей? Что это – труды всей жизни тайного таланта, на старости лет решившего выйти из тени? Но тогда почему он прислал их мне, я ведь не работаю в издательстве и не являюсь литературным агентом, критиком или спонсором начинающих дарований?

И, самое главное, почему