Почти не придуманные истории - Александр Лепехин

Он тут же активно включился в игру. Доигравшись до гусиной кожи, окончательно замерзнув, ребята, дрожа всем телом, выбрались на берег и бросились на траву. Тут Дружинка, показывая на трусы, спросил:

– Чего это ты такое одел на себя?

– Трусы, ответил Никита.

– Чего?

– Чего, чего. Трусы.

– А для чего?

– А я почем знаю. В наше время все их носят. Без них никто и не купается. Стыдно вроде.

– Придумают же, – недовольно проворчал Дружинка.

Ребята тоже обратили внимание на трусы и стали всячески подшучивать над Никитой. Они угомонились только тогда, когда Дружинка взгрел одного, второго.

– Ну что, пошли домой, до вечера мы свободны, – сказал Дружинка и, одевшись, пошел в сторону дома. Никита, догнав его, попросил:

– Давай сходим, крепость посмотрим. А то я ее даже на картинках никогда не видел. В музее сделали макет, да там какой-то частокол. А здесь вон громадина какая.

Дружинка почесал затылок:

– Оно конечно можно, но там стража и никого вовнутрь не пускают, особенно нас детвору. Ну ладно пойдем.

Никита осматривал окрестности. Покровка была большим зеленым холмом. И еще не изуродованная добычей песка. На самом краю Покровки высилась небольшая деревянная церковь, около нее возвышался курган и небольшое кладбище. За ней высились стены и башни деревянного кремля. Слева от кремля тянулись дворы и большой участок земли прямоугольной формы был огорожен частоколом с одними воротами и башней. Внутри были построены летние домики, шалаши, землянки, дымились костры:

– А том кто? – спросил Никита, указывая на костры.

– А это передовой полк. Они тут все лето стоят, а по осени домой уходят. Если чего, помогают нам от татар отбиться.

– А что часто приходят татары?

– Часто не часто, а каждое лето наведываются басурмане проклятые, а то и не по одному разу.

– Ты-то с ними сражался, – Осторожно спросил Никита.

– Какой там. Я раз попробовал. Один камень кинул в меня десяток стрел. А отец узнал, так еще больше досталось, чем от басурман. Теперь только матери помогаешь сестер, братьев, да вещи в крепость стащить. А оттуда выхода уже нет. Иногда только разрешают на стене постоять вместе с взрослым. С дубьем и каменьями стоим. В случае чего помогаем стрельцам да пушкарям стены защищать. Воды подать, да заряды поднести. Но, правда, я не помню чтобы басурмане до стен доходили. Их на подходе по слободам казаки бьют. Большая беда от этих басурман. Трудиться не хотят, все чего-нибудь украсть норовят. Ладно бы басурмане, а то наши православные черкассы с Днепра сюда приходят грабить. Наши придумали как из них работящих людей делать. Берут такого черкасса в плен и в сарай к захватившему его казаку. Потом он тому казаку по дому в работе помогает. На следующий год воевода ему участок выделяет. Тот пленный чаркасс и на хозяина и на себя уже работает, но все равно в сарае живет. А на третий год верстают его в казаки, разрешают дом строить, жениться, ну, в общем, свободный человек. Некоторые в другие места по государевой надобности уходят, а иные здесь остались и уже давно живут. И работают и воюют неплохо. Своих же чаркасс за милую душу дубасят.

Так за разговорами они забрались на Покровку, прошли мимо маленькой деревянной церкви Покрова, кургана и кладбища, на котором пышно росли деревья и кустарники, крестов было мало, в основном на могилах лежали камни, а изгородей вообще не было. И тут Никита увидел огромную шестиугольную угловую башню. Она стояла чуть в стороне от основных стен и была соединена с ними небольшой стеной-переходом. Слева от угловой башни стояла еще одна с воротами, а справа были видны еще две башни, но без ворот. Снизу поднималась дорога, которая шла вдоль стен, доходила до башни с воротами и резко поворачивала налево, шла через ров, а на другой стороне рва стояла башня с воротами укрепленного лагеря передового полка, а уже потом виднелись жилые дома. Они быстро перебрались через заболоченный ручей, что вытекал из Мохового озера и вышли на дорогу, на которой стояли люди и чем-то торговали, разложив свой нехитрый товар, кто на земле, а кто на тряпице:

– А эта дорога куда ведет?

– Так это ж большак на Тулу. Они повернулись и пошли к башне с воротами. Там в тени сидели два бородатых мужика одетые в рубахи со свободными штанами, в суконных островерхих шапках отороченных мехом, в сапогах, через левое плечо у них был перекинут кожаный ремень, на котором висели какие-то продолговатые мешочки, а через правое еще один ремень на котором висели сабли. Рядом с ними лежали огромные ружья, похожие на большой поджигной пистолет. «Это, наверное, и есть стража. А дисциплинка-то у них хромает. В карауле, а вон разлеглись, солнца испугались», – подумал Никита. Дружинка решительным шагом подошел к стражникам и обратился к одному из них:

– Дядька Агей, разреши мне брату крепость показать, – и потом с жалостным видом добавил, – Ну пожалуйста.

Стражники посмотрели, на них. И один сказал:

– Дружинка, ты же знаешь, не положено. Здесь сурьезное государево дело, а не баловство какое-нибудь.

– Ну, пожалуйста, – с еще более жалостным видом добавил Дружинка.

– Ну что Фрол, пропустим пострелят. Дружинка парень вроде серьезный, не балбес какой-нибудь. Да заодно и Власу на башню кваску отнесут, а то он там замаялся, поди. Жарища-то какая.

– Да можно. Только не озоровать, по клетям не лазать, пищали и припасы не трогать. Посмотрели, квас отнесли и назад. Да и воеводе на глаза не попадайтесь, а то нам попадет.

– Спасибо дядька Агей и дядька Фрол. Мы быстро и осторожно.

Тут стражники посмотрели на Никиту и спросили:

– А ты чей такой будешь? Да одет как-то странно. Уж не тот ли хлопец, что вчера непонятно откуда в наших краях взялся?

У Никиты все замерло внутри. Он лихорадочно соображал, что ответить. Но Дружинка быстро нашелся и сказал:

– Да нет, это наш родственник. Из Москвы. Они теперь по купеческому делу.

– А, понятно, – стражники понимающе кивнули головой.

А ребята, подхватив бочонок с квасом, уже бежали по бревенчатому настилу к приоткрытым воротам крепости. Быстро проскользнули вовнутрь башни. Она была целиком сделана из бревен, только внизу лежали камни, как фундамент. Только войдя вовнутрь крепости, Никита понял, как построены стены крепости. Это были отдельные 3-х стенные срубы шириной метров 6, состоящие из длинных бревен, обращенных к противнику и коротких брёвен по концам, на которых крепились помосты и навесы для защитников. Вся территория кремля была застроена маленькими сарайчиками, громоздившимися один на другой и нескольких домиков. В середине кремля возвышалась деревянная церковь, а рядом стояли несколько добротных домов. Перехватив Никитин взгляд, Дружинка сказал:

– Это государев двор, там воеводы со своими дьяками сидят. Айда скорей на Сторожевую стрельню, только не высовывайся. Поймают, выпорют.

Они, пригибаясь и прячась за сараями, пробежали к башне на которой виднелась башенка с колоколом. Быстро влетели вовнутрь и по лестницам стали подниматься наверх. Внутри башни было несколько этажей и на каждом этаже лежали запасы камней, и толстых, но коротких заостренных с обоих концов кольев, кое-где стояли пушки и около них кучкой лежали ядра. Никита, было, остановился, но Дружинка решительно потащил его наверх. Они поднялись на самый верх башни, там на самом верху была построена башенка, в которой висел большой колокол и около него дежурил еще один стрелец, очень похожий на тех двух у ворот. Он грустным взглядом посмотрел на ребят, появившихся в люке, ему было тяжелей всего. Ему негде было спрятаться от той жары, да и с поста отойти нельзя, вдруг набег, ему нужно в колокол бить, всех предупредить об опасности, а там каждый знает, что ему делать. Стрелец оживился, когда вслед за Дружинкиной головой появился бочонок с прохладным квасом:

– Дядька Влас, тут вам снизу кваску передали.

– Ай да молодцы ребята. Вот порадовали, а я уж тут с жажды с ума сходить потихоньку начал.

Стрелец взял бочонок, выдернул деревянную пробку и с нескрываемым удовольствием прильнул к нему. А ребята, облокотившись на перила, стали рассматривать территорию вокруг кремля. Никита с удивлением заметил, что внизу на берегу Шивороны стояла одинокая Пятницкая церковь, но какая-то маленькая и деревянная, и почти не было жилых домов. То есть, не было всей Луговой слободы в его, далеком, будущем, понимании, а сплошные огороды.

– А что здесь никто не живет? – спросил Никита, указывая в сторону Пятницкой церкви.

– Да ты что. Как там жить. Басурмане почитай каждый год приходят и там лагерем встают, после них ничего не остается, все пожгут на своих кострах, – ответил ему Дружинка.

– А в наше время на бугре мало домов осталось, все, в основном, там и живут.

Никита с интересом посмотрел на то место, где стояла его школа, но там стояла небольшая деревянная церковь. Внизу под стенами в Белом озере плескались мальчишки, женщины стирали, плавали утки и гуси. В общем как всегда. С годами мало что изменилось, только озеро поменьше стало и заросло. Левее, на берегу Белого озера, где сейчас стоит обломок Тихоновской церкви, высилась небольшая деревянная церквушка с кладбищем. За ним были видны дома, много рубленных и саманных домов. «Вот он где город раньше был, а сейчас здесь только поле чистое, да кладбище, – подумал Никита» Внутри города практически никого не было. Только у большого дома, что стоял у двух маленьких озерков, что-то делали люди.