Пуля для певца - Борис Седов

Убийца замер, стоя на подножке и внимательно глядя на дело своих рук. Через минуту он спрыгнул на асфальт и сказал:

— Оба готовы. Давай грузить.

Он убрал пистолет в подмышечную кобуру и сноровисто выдернул из кабины мертвого Серегу. Не давая ему упасть на землю, бандит Саня потащил тело убитого водителя к милицейской машине, где его уже ждал мент Володя. Вдвоем они закинули тело в багажник, заботливо устланный полиэтиленом, затем вернулись и повторили процедуру с трупом Толика.

Захлопнув крышку багажника, мент Володя сказал:

— Чисто сделано. И главное — крови почти нет.

— Мастер дело знает, — самодовольно ответил бандит Саня, снимая фуражку и китель, — я ведь не куда попало стрелял, а в сердце. Тогда оно сразу останавливается, и кровь не идет. А если в другое место попасть, то сердце некоторое время еще работает и гонит кровь по телу. Ну, она через дырку и выливается.

— Да ты прямо профессор! — восхитился мент Володя. — Тебе бы лекции читать!

— Вот еще! — хмыкнул бандит Саня и полез в кабину «Вольво», предварительно сунув в руки менту Володе элементы своего маскарада.

Захлопнув дверь, он посмотрел на мента Володю и сказал:

— Удачи.

После этого тягач взревел мощным двигателем и, плавно тронувшись с места, исчез за поворотом, где через полкилометра начиналась дорога на леспромхоз.

А мент Володя забросил фуражку и китель в кусты, сел в слегка осевшую на задние колеса милицейскую «девятку» и поехал в ту же сторону, но конечным пунктом его маршрута был не старый колодец у леспромхозовской трассы, где бандит Саня должен был оставить трейлер, а Санкт-Петербург, где его ждали заказчики.

В бардачке у мента Володи лежали документы, удостоверявшие, что он направляется в Северную столицу по делам службы.

— А потом, когда мне все это уже надоело, они снова посадили меня в машину, надели на голову мешок и привезли в город. Высадили где-то на Парнасе, между каких-то ангаров, и укатили. Я поймал машину и поехал к вам. По дороге водитель дал мне позвонить со своей трубки. Очень любезный человек оказался. Кстати, еврей.

Шапиро глубоко вздохнул и выразительно посмотрел на свою пустую стопку.

Роман расторопно наполнил ее, не обойдя и остальных, сидевших за столом.

— Ну вы тут как без меня? — горестно спросил Шапиро, беря стопку.

— У нас тоже приключений хватает, — ответил Роман, — но это к делу не относится.

— А скажите, Лева, — задумчиво произнес Арбуз, — вы тех людей, которые держали вас взаперти, запомнили?

— Я их так запомнил, — мстительно ответил Шапиро, — что они меня тоже долго помнить будут. Правда, они мне говорили на прощанье, что, мол, не пытайся нас найти и все такое, а то, мол, проблемы у тебя будут серьезные. Но они еще не знают Шапиро. Они думают, Шапиро просто старый еврей, и его легко испугать. Тут они сильно ошибаются. Я им устрою Палестину.

Все засмеялись, а Шапиро, серьезно посмотрев на Арбуза, сказал:

— Вы зря смеетесь. Вы что думаете? Вы думаете, что, оперируя такими суммами, Шапиро не имеет поддержки? Таки он имеет ее, только не болтает об этом языком на каждом углу. И я найду этих поцов и они будут иметь обрезание, но только не там, где обычно. А там посморим, чего стоит старый Шапиро.

— Лева! — укоризненно воскликнула Лиза. — Ну что вы, ей-богу, старый да старый! Ну какой же вы старый? Мужчина в расцвете лет и сил. Большой и красивый еврей.

Шапиро насупился, но потом, не выдержав, заулыбался и сказал:

— Понял, Роман? Большой и красивый. Не то что некоторые.

Роман хихикнул и спросил:

— А интересно, большой и красивый еврей имеет какое-нибудь мнение, куда делись диски?

— Имеет, — ответил Шапиро, — диски продаются во всех магазинах, если ты заметил. А самое главное я просто не успел сказать… Когда я ехал сюда, я позвонил еще одному человеку, и он сообщил, что эти диски продаются в полном соответствии с правами хозяина, то есть с моими правами. Что их продал Шапиро! И что это значит?

— И что это значит? — повторил Роман.

— А это значит, что, устранив меня, эти люди сделали от моего имени все, что должен был сделать я. И все происходит так, как и должно было происходить, только с одной небольшой разницей. Деньги получил другой человек. Или другие люди. И можешь быть уверен, все деньги уже получены, потому что оптовики заплатили лжеШапиро сразу. Они уверены, что товар разлетится, и так оно и произошло. Торговцы ни при чем, они честно купили правильные диски и честно продают их. Так что на возмещение убытка рассчитывать не приходится. Единственный способ — найти вора и получить с него… четыре с половиной миллиона долларов. Четыре с половиной миллиона! Кошмар!

Шапиро помотал головой так, что Роман испугался, что она оторвется.

— А трейлер так и пропал? — спросил Арбуз.

— А я откуда знаю? — возмутился Шапиро. — Это вы тут сидите на свободе и можете что-то знать! А я…

Он поднял руку и понюхал свою подмышку.

— А я десять дней просидел в подвале. И сейчас поеду домой мыться.

Шапиро решительно поднялся и, махнув всем рукой, направился к двери.

На пороге он остановился и сказал Роману:

— Дай денег!

Роман победно осмотрел присутствующих и сказал:

— Все слышали? Миллионер Шапиро просит у бедного артиста денег! Запомните этот день и занесите его на скрижали истории!

После того как Роман и Лиза поиграли с Палачом в автомобильные догонялки, «Вольво» пребывала в плачевном состоянии и находилась на излечении в автосервисе. А Роман, недолго думая, купил себе другую машину и вот уже второй день катался по городу в новеньком белом «Линкольне», вызывая завистливые взгляды бедных автовладельцев, вынужденных иметь длительные интимные отношения с изделиями отечественного автопрома.

На следующий день после того, как объявился пропащий Шапиро, Лиза объявила, что хочет отдохнуть от всего и всех, и, чмокнув Романа в нос, скрылась в неизвестном направлении. Роман, уже привыкший к тому, что время от времени его возлюбленная пользуется гарантированным конституцией правом на отдых, не возражал, ибо знал, что после непродолжительной разлуки их встречи станут приносить им еще больше радости. Он и сам любил иногда оставаться совершенно один, потому что знал: одиночество, если оно не вынужденное, может быть приятно и полезно.

Простившись с Лизой, Роман сел в «Линкольн» и поехал куда глаза глядят. А глядели они в этот день не куда-нибудь, а в ЦПКиО, потому что давно уже он хотел полетать над аэродинамической трубой, а именно испытать те ощущения, которые переживает падающий в затяжном прыжке парашютист.

Двигаясь по улице Ленина, он увидел стоявший на панели старинный телевизор «КВН» и решил, что этакая музейная редкость может украсить его скромное жилище, тем более, что телевизор, на первый взгляд, был совершенно целым. На нем даже была линза, в которую наливалась вода. То, в каком техническом состоянии были внутренности этого раритета, совершенно не волновало Романа, потому что люди, обеспечивавшие техническую сторону его деятельности, могди сделать что угодно из чего угодно, и даже если бы телевизор оказался внутри пустым, через несколько дней он работал бы, как новенький.

Выйдя из машины, Роман подошел к телевизору, осмотрел его, и тут ему в голову пришла мысль о террористах. Вот поднимет он сейчас этот старинный полированный ящик, а там бомба! Бах — и нет популярного исполнителя уголовной романтики…

Нет, подумал Роман, надо отъехать на некоторое расстояние, а потом предложить какомунибудь алкашу за большую бутылку пива поднести телевизор к машине. Снова сев за руль, Роман отъехал метров на тридцать и, заглушив двигатель, вышел из машины.

Интересно, а уместится ли «КВН» в багажник? Подойдя к широкой, как бильярдный стол, белоснежной корме «Линкольна», Роман усмехнулся: конечно же, уместится! Оглядевшись, он не увидел вокруг ни одного алкаша, подходящего на роль миноискателя, и, решив терпеливо дожидаться кандидата, открыл багажник.

И тут же снова закрыл.

Сжав зубы, Роман снова огляделся, на этот раз уже внимательно и по возможности незаметно. Вокруг по-прежнему не было никого и ничего, заслуживающего внимания. Но то, что он увидел в багажнике, могло бы привлечь внимание кого угодно, особенно представителей закона.

Старый музейный телевизор тут же вылетел у Романа из головы, потому что багажник был занят и для находки места там не оставалось. А занят он был не чем-нибудь, а двумя человеческими телами, как успел заметить Роман за ту короткую секунду, в течение которой он бросил взгляд под крышку багажника.

Осторожно открыв багажник во второй раз, Роман снова заглянул внутрь.

В багажнике новенького «Линкольна», всего лишь несколько дней назад купленного в дорогом автосалоне, лежали два мертвых молодых человека, и в том, что они были мертвы, не было ни малейшего сомнения. Об этом красноречиво говорили их чудовищно неестественные позы и неподвижные раскрытые глаза, глядевшие в разные стороны. Крови на трупах почти не было, и Роман, решившись, осторожно прикоснулся к руке одного из них. Его удивило то, что рука эта оказалась холодной, как долго лежавшая в холодильнике курица. Насколько бы человек ни был мертв, хотя это состояние имеет всего лишь одну степень, он в любом случае не может быть холоднее окружающей среды. А в этот день окружающая среда имела температуру градусов в двадцать пять.