Крестовый поход - Александр Прозоров

– Верны ли известия сии? – пожал плечами великий князь Литовский и Русский. Разменяв седьмой десяток лет, он научился осторожности. – Знамо, в Дании и Ганзе ушкуйника сего опасаются, смерти ему желают и планы о сем строили. Доходили слухи, что разом покончить с ним желают, благо никого за ним не стоит и мести можно не опасаться. Однако же… Увести все войска и оставить княжество беззащитным?

– Твое княжество на крепостях стоит, а не на ратях. Коли кто прийти и рискнет, в стены дубовые лбом упрется, – тяжело вздохнул хан. – Вернешься – отомстишь. Да и некому ныне супротив тебя выступать!

– После Грюнвальда разве что половина невредимыми вернулась. А ну и Орда рать крепкую супротив нас выставит? Кем тогда мстить?

– Как можешь ты так говорить, мой друг?! – остановился перед троном свергнутый чингизид. – Вспомни, разве я колебался, когда ты попросил меня о помощи? Разве я не проливал кровь за тебя и твою державу?![20] И что я слышу теперь? Это и есть твоя благодарность?

– Я не отказываю тебе, друг мой, – поспешил заверить гостя Витовт. – Я размышляю, как поступить наиболее разумно.

– Баба на троне, – презрительно сморщился Джелал-ад-Дин. – Что она сможет?

– Но ведь сесть смогла?

– У меня была неудачная сеча. Когда татары узнают, что я жив, они сами с радостью призовут меня в Сарай!

– Что же ты тогда туда не скачешь? – удивился князь. – Али твоего черного тумена не хватит, чтобы пройти через кочевья?

– Гафур-мирза, подлый предатель, не захочет этого допустить. И фряги, гнусные гяуры, позволили ей набрать наемников. Тумена не хватит. Орда татарская, все воины, весь народ наш примут меня с радостью. Но есть кучка крыс, что не захотят расстаться с теплыми местечками. Они и станут путаться под ногами.

– Вот видишь, тумена мало, – резонно ответил князь Витовт. – И литовцев моих тоже может не хватить. Надобно к брату моему Ягайло [21] обратиться за подмогой, чтобы уж точно перевес в силе имелся. Но вот согласится ли? Зачем ему это? Твоя сила – это моя сила. Мне же он доверяет мало. Хотя и знает, что все мои земли, все княжество после кончины моей перейдут к нему или его сыну. Нужно пообещать ему что-то весомое, от чего он не сможет отказаться.

– Пообещай ему Русь! – Татарский хан нервно пробежал по тронной зале от стены до стены. – Ярлык на великое княжение! От князя Василия все едино пользы никакой. После разора заперся у себя в Москве и носа наружу не кажет. Пусть лучше там достойный правитель сядет! Способный и за себя постоять, и дружбу хана великого в полной мере ценить.

– Вели Василию тоже в поход выступить! – тут же предложил литовский князь. – Он твой данник, он обязан подчиниться. А дабы не отказался, мы поход свой через Московию начнем. Когда рати под стенами встанут, то все сразу и раскроется. Коли присоединится зятек, то, стало быть, честный союзник. А нет… Тут же за измену и покараем.

– А если присоединится? – остановился чингизид, поняв, что затевается нечто, непонятное его разуму.

– Коли примкнет к армии нашей, то после победы, уже в Орде, на пиру в Сарае, его надобно в кандалы заковать да в яму замуровать, – гневно сжал кулаки литовский князь. – Ярлык же на великое княжение более достойному отдать.

Витовт предусмотрительно не назвал имени «достойного», хотя и так было ясно, кто именно, по его мнению, станет тем правителем, что окончательно объединит все славянские земли в своих руках.

– Чем же он тебя так прогневал, друг мой?

– Коли дочь моя Софья, ему в супруги доверенная, ныне в келье монастырской чахнет, то, по справедливости, и мужу ее Василию положено остаток дней в узилище крепком доживать, – выпрямился на троне великий князь Литовский и Русский Витовт.

Хан Джелал-ад-Дин недовольно поджал губы. Он понял, что сильно промахнулся: помощь литовцев и поляков можно было купить куда дешевле, нежели русским великим княжением. Кто же знал, что у Витовта такой зуб на своего зятя имеется? О такой мелочи, как пострижение русской княгини, хан даже не слышал. Иных дел всегда хватало. Но отступать теперь поздно. Слово не воробей, вылетело – не поймаешь.

– Я отпишу князю Василию сегодня же! – решительно сказал чингизид. – Прикажу исполчать рати и готовиться к походу. К тому дню, когда мы подойдем к Москве, он будет уже готов выступить в общей рати. Или понести кару. Ты ведь уже отдал приказ собирать полки?

– Грамоты давно написаны, кони оседланы, вестники ждут команды. Осталось только исполнить. Литовским полкам местом сбора назначена Вязьма [22], польским – Мценск. Мыслю, через месяц мои латники смогут вступить в московские земли. До того дня мы успеем навестить брата моего, короля Ягайло. Его полки соберутся месяцем позже и выступят на соединение к Москве, если Василий взбунтуется, либо к Дону, если москвичи примкнут к походу. Я полагаю объединить рати в верховье Дона и уже оттуда единой силой наступать на Сарай. Но сие также зависеть будет от противодействия ордынских воевод. Может статься, они пожелают дать нам сражение прямо в порубежье.

Джелал-ад-Дин с трудом сдержал гнев. Его лишили трона, а князя Витовта, не раз клявшегося в дружбе и преданности, заботит только месть Василию московскому! Литвин даже не советовался и с самого начала спланировал поход так, чтобы в первую голову ударить на Москву. Но сейчас не стоило высказывать свое мнение. Когда он вернет звание великого хана, тогда и настанет час вспомнить прежние обиды. Пока же самое главное: общий поход супротив наглой безродной узурпаторши наконец-то начался! Это значит, что к середине лета блудливая ханша Айгиль сядет на кол. А он будет стоять рядом и спрашивать, откуда ей пришла мысль занять его место?

Если посадить ее на кол с перекладиной, то жить она будет долго, очень долго. Не меньше недели. Сидеть, выть от боли и бессилия, молить о смерти. А он – отдыхать напротив за дастарханом, пить чай и любоваться этим зрелищем.

В это самое время Егор, разложив на полу светлицы выбеленную коровью шкуру, задумчиво рассматривал недавно нарисованную карту. Впечатление она производила удручающее. Центр Европы занимало огромное польско-литовско-русское государство, одним боком касающееся Балтийского моря немного правее будущего Калининграда, другим всего на одну ладонь не достающее Черного моря в районе будущей Одессы. На западе оно ограничивалось Одером, на востоке – Селигером и верховьями Дона. Причем там владения Витовта граничили не с московскими землями, а с Рязанским княжеством и Ордой. Московское княжество лежало у северных рубежей Витовта и уступало Литве размерами раз в пять. И ладно бы если только размерами. На западе ведь и с плотностью населения было куда как лучше. Там теплее, урожаи выше, народу может прокормиться больше. А у Вожникова, например, окрест Воже, кроме лесов и болот, ничего, почитай, и нет. Сотен пять пахарей, сотен пять охотников, да столько же рыбаков. В Литве на том же пространстве уже не полторы тысячи, а все пятнадцать легко поселятся.

– Так просто Витовта не возьмешь, – наконец выдохнул он. – Затопчет числом. Людей нужно больше…

– Ты все равно не успеешь, – сказала княгиня. – У тебя еще не все созванные люди собрались.

– Давно ты здесь? – оглянулся он на жену.

– Изрядно… – Елена подошла ближе, обняла его, поцеловала в щеку. – Ты так увлекся, что ничего вокруг не замечаешь. Однако же спасти свою Айгиль ты не успеешь, не судьба. Обозы медлительны, круговой путь долог. Это же опять через Онегу и Белое озеро идти, да по Волге вниз еще сколько. Обозы ратные тяжелы и медлительны. Месяца три, два – самое меньшее. До распутицы можешь не успеть. А после распутицы обозам дороги нет, токмо на ладьях и ушкуях. Так что где встанешь, там и застрянешь. Витовт же ударит по прямой, у него сразу за Курском ордынское порубежье. Коли начал исполчаться, через пару недель выступит и по зимней дороге через месяц к Сараю выйдет. Как бы ты ни хотел, ничего сделать не сможешь.

– Людей бы мне еще, Лена, тогда можно попытаться. Мне бы чуток добавить, а ему убавить. Тогда бы можно и сыграть…

– Ну, как в сказке. Чтобы двое из ларца… Так не бывает, любый мой. На все Божья воля. Смирись.

– Божья воля? – вскинул голову Егор.

– Господь решил так, что царевне придется отбиваться одной. Нам остается только молиться, чтобы Всевышний дал ей твердости.

– Ты уверена?

– В том, что ты не успеешь?

– Нет. В Божьей воле.

Княгиня не нашла что ответить, а Вожников уже распрямился, прикидывая что-то пальцем по карте, кивнул, потом еще раз, щелкнул пальцами:

– Это шанс! Милану позови.

– Она-то тебе зачем?

– Иголка нужна… – Егор распахнул дверь, высунулся: – Федька, ты здесь? Гонца ордынского позови. Хватит ему бока отлеживать, отдохнул.

Татарин не заставил себя ждать. Похоже, ему и самому не терпелось доставить госпоже ответ единственного союзника. Увы – очень далекого.