Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии - Ирина Анатольевна Мироненко

Развитие условных рефлексов на сигналы, поступающие от анализатора, изменяет состояние последнего, т. е. уровень чувствительности, от рецепторного отдела до мозгового звена анализатора. Можно полагать, что такая зависимость функционирования анализаторов от условно-рефлекторной деятельности и определяет феномены сенсибилизации. Объяснение феноменов сенсибилизации требует исследования объективных условий, в которых действует закономерная связь анализаторов и условно-рефлекторной деятельности коры головного мозга человека.

Установлен ряд объективных условий, которые в эксперименте приводят к повышению чувствительности. Некоторые из них действуют очень эффективно, но лишь кратковременно и в определенных экспериментальных условиях. Давно известно, что повышение чувствительности анализаторов происходит в результате адаптации к актуальному уровню стимуляции, например, адаптация к темноте повышает чувствительность зрительного анализатора. Однако в такой ситуации чувствительность повышается лишь на короткое время и лишь в условиях экспериментальной ситуации. Повышения чувствительности позволяют добиться фармакологические вещества, однако и их эффект недолговременен. Ананьева и его коллег интересовали случаи, когда повышение чувствительности становится устойчивым: «Важно выделить из ряда объективных условий такие, которые носят жизненно необходимый характер и приобретают значение постоянно действующего фактора», – писал Ананьев в статье «Труд как важнейшее условие развития чувствительности» (там же, с. 67). Он показывает, что имеется много научных данных о влиянии упражнения на повышение чувствительности. Эти факты вполне укладываются в указанное выше объяснение всех явлений такого рода: наличие глубокой взаимосвязи между двумя основными механизмами нервной деятельности – анализаторами и временными связями. Факты упражняемости в различительной деятельности свидетельствуют о том, что выработка условных рефлексов с анализатора повышает его работоспособность, делает анализатор чувствительным к тем раздражителям, которые были до этого неощущаемыми или неразличаемыми.

Он ссылается на экспериментальные данные Б. М. Теплова, свидетельствующие о сдвигах звуковысотного различения под влиянием тренировки. Например, Тепловым был экспериментально получен сдвиг порога с 226 центов до 94 (Теплов, 1947). В области зрения влияние экспериментальной тренировки в условиях решения испытуемыми значимых для них задач показано в опытах Шварц (1954).

Получено многократное увеличение чувствительности по отношению к исходному уровню. Общим механизмом этих сдвигов чувствительности является образование новых систем условных рефлексов с того или иного анализатора.

Опыты с экспериментальной тренировкой чувствительности свидетельствуют об отсутствии строгих лимитов чувствительности и о больших возможностях ее повышения. Однако не менее важен вопрос и о тех условиях, которые превращают эти возможности в действительность. Имеются основания считать, что таким условием является трудовая деятельность человека. Так, Ананьев ссылается на исследования Селецкой, которая провела изучение влияния производственно-трудового опыта на изменение чувствительности.

Она обнаружила значительное повышение по сравнению с обычным уровнем цветовой чувствительности у сталеваров в области некоторых коротковолновых раздражителей. По оттенкам воспринимаемого цвета сталевар составляет суждение о температуре стенки печи и соответственно регулирует ее температуру. Цветоразличение сталевара включено в его трудовую деятельность, приобретает для него важное значение. В данном случае влияет не только тренировка как таковая. Упражнение связано с предметом и орудиями труда, с общим целенаправленным характером трудового процесса. Селецкая показала, что у рабочих-шлифовщиков зрительная чувствительность развивается в области дифференцировки величин: по сравнению с обычным уровнем различительная чувствительность опытных шлифовщиков возрастает в 20 раз.

Описаны как многочисленные примеры общей задержки старения функций, используемых в процессе социально значимых видов деятельности, так и примеры специфического развития в соответствии с требованиями профессии. Например, исследовались особенности возрастной динамики слуховой чувствительности в зависимости от профессиональных занятий музыкой. Сравнивались пороги чувствительности у пианистов, скрипачей и людей, профессионально не занимающихся музыкой, в детском возрасте (учащиеся музыкальных школ по соответствующим специализациям и дети, не обучающиеся музыке) и у взрослых. Наряду с ожидаемым фактом лучшего слуха у музыкантов во всех возрастных группах был обнаружен и яркий факт различий слуха у взрослых пианистов и скрипачей. Тем и другим давалось стандартное тестовое задание установить тождество или различие по высоте пары звуков, следующих друг за другом. При выполнении стандартных проб значимых различий между результатами не было. Однако при сравнении звуков, различия между которыми составляли микроинтервалы, скрипачи существенно превосходили по точности ответов пианистов. Было предложено следующее объяснение этого факта. Пианист работает с дискретной шкалой – клавиатурой, поэтому чувствительность к микроинтервалам, меньшим чем разница высоты звука между клавишами, для него не является необходимой и им не тренируется. Скрипач же работает с непрерывной шкалой, что и отражается в соответствующей структуре слуховой функции.

Ананьевым и его сотрудниками в широкомасштабных экспериментах продемонстрированы удивительные эффекты индивидуализации онтогенеза психофизиологических функций, в первую очередь, сенсорно-перцептивных, в результате особенностей жизненного пути личности и становления субъекта профессиональной деятельности, описанные, в частности, в работах «Теория ощущений» (Ананьев, 1961), «Сенсорно-перцептивная организация человека» (Ананьев, 1977) и др. В этих трудах представлены данные, не имеющие аналогов в мировой науке и не утратившие актуальности. Эти работы сегодня остаются практически неизвестными зарубежным коллегам, а российскими учеными также недостаточно востребованы, практически не цитируются в современных исследованиях. В то же время актуальность этих работ сегодня огромна, и лишь возрастает по мере развития биологической науки.

В соответствии с концепцией Ананьева, в процессе индивидуального развития взаимодействие биологических и социальных факторов порождает внутренние противоречия, которые и оказываются движущими силами индивидуального развития. Эти противоречия рассматриваются на уровне психических процессов, в структуре которых Ананьев выделил функциональные, операциональные и мотивационные компоненты (механизмы).

Развитие функциональных механизмов подчиняется законам онтогенеза. Операциональные механизмы развиваются в результате освоения культурно-исторического опыта человечества. Противоречие между природными психофизиологическими функциями и социальными операциями в структуре психического процесса разрешается путем тренировки и структурирования созревающих функций в соответствии с общественно выработанными способами действия, таким образом, направление развития функций определяется содержанием деятельности человека, мотивацией его поведения.

Особенно следует отметить практическую значимость разработанной Ананьевым методологии применительно к задачам в области работы человека с непрерывно совершенствующимися приборами, расширяющими и модифицирующими возможности человека чувственно воспринимать реальность окружающего мира, в первую очередь, с визуальными приборами. В настоящее время эта область исследований выпала из поля зрения российских психологов вместе с заказами, финансируемыми военно-промышленным комплексом. Но эта проблемная область продолжает существовать и потенциально может быть освоена только психологической наукой. То, что оптимизация, ориентированная на закономерности уровня физиологических механизмов, не позволяет в таких задачах добиться успеха, может засвидетельствовать каждый, кто профессионально занимался деятельностью оператора-наблюдателя, вооруженного сложными современными визуальными приборами, например тепловизором.

Изображение предметного мира на экране такого прибора, предъявляемое оператору, часто для неопытного человека представляет собой хаос пятен, который никаким стандартным преобразованием невозможно превратить в привычную картину мира. Но по мере накопления опыта работы с таким прибором, опыта реальной деятельности, ориентации и перемещения на местности, например, человек поразительным образом научается видеть в изображении предметный мир и