Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов - Николай Зубов

Строительство военных судов в Архангельске сыграло еще одну очень важную роль. Корабли, здесь построенные, направлялись в дальнейшем на Балтийское море. Трудный для парусных судов переход из Белого моря вокруг Скандинавии в Балтийское море служил прекрасной школой для моряков молодого русского военного флота[68].

В 1695–1696 гг. Петр организовал судостроение в Воронеже и в 1696 г. русские войска, спустившись на построенных в Воронеже судах по Дону, завоевали Азов.

Петр «прекрасно чертил, умел производить съемку и в 1696 году провел съемку р. Дона от Воронежа до Азова». В 1703–1704 гг. в Амстердаме был издан «Атлас реки Дона, Азовского и Черного морей» адмирала Якова Вилимовича Брюса. В этот атлас вошла и съемка Петром Дона[69].

В 1699 г., сознавая недостаточность русских сил на юге, для того чтобы «ногою твердой стать при море», Петр заключил с Турцией мир на 30 лет И главное свое внимание обратил на борьбу за берега Балтийского моря С могущественной тогда Швецией.

Эта борьба продолжалась много лет. В 1714 г. молодой русский флот одержал решительную победу над шведами в Гангутском бою. Успешные действия велись и на суше. В результате побед русских Швеция была низведена на положение второстепенной державы. По Ништадтскому миру, заключенному в 1721 г., Россия на Балтийском море приобрела часть Финляндии с Выборгом и Карельский перешеек с Кексгольмом, Ингерманландию (Ижорскую землю) с Нотебургом (древний Орешек), Эстляндию с Ревелем (древняя Колывань), Лифляндию с Ригой и все острова у южного берега Финского залива.

Ведя со Швецией напряженную войну, Петр одновременно принимает все меры для улучшения судоходства по Балтийскому морю. При нем появляются первые печатные «Размерные карты Балтийского моря» (три карты от Кронштадта до острова Эланда с Рижским заливом и Аландскими островами). В 1714 г. издается атлас морских карт под названием «Книга размерная градусных карт Остзее или Варяжского моря».

Приказывая в 1715 г. произвести промеры Финского залива, Петр требует, «… чтобы мерял поперек, а именно: от Березовых островов до Сескара, а от Сескара до Нарвы, от Нарвы до Лавенсар, от Лавенсар до Соммерса, от Соммерса до Гогланда и чтобы как возможно поперек чаще ездил и сделал бы тому карту».

В 1719 г. было приступлено к общей съемке Финского залива, причем Петр приказал «по льду остров от острова мерять, понеже вернее будет»[70]. Надо подчеркнуть, что описные и в особенности промерные работы по льду и в настоящее время считаются наиболее точными.

Гидрографические работы на Балтийском море продолжались во все время царствования Петра. В результате к 1726 г. были составлены одна Генеральная и двенадцать частных карт Финского залива.

Однако в то же время Россия была оттеснена турками от Черного и Азовского морей и вынуждена была возвратить туркам Азов и все побережье Азовского моря, вместе с построенной Петром крепостью Таганрогом.

По окончании Северной войны Петр предпринял поход на Персию. В 1722 г. он спустился по Волге и вдоль западных берегов Каспийского моря к берегам восточного Кавказа. В результате этого похода, по мирному договору 1724 г., Россия приобрела Дербент и Баку с прилегающим побережьем и удержала эту полосу до 1735 г. (окончательно она была присоединена к России в 1813 г.).

Петр думал о пути в Индию через Каспийское море, а потому занялся изучением этого моря. По приказу Петра князь Александр Бекович-Черкасский в 1715 г. пересек Каспийское море, высадился у Красноводска и произвел здесь топографическую съемку. В 1718–1720 гг. капитан Карл Петрович Верден, лейтенанты Федор Иванович Соймонов и Василий Алексеевич Урусов вели съемку берегов Каспийского моря и измеряли большие глубины. В результате этих работ была составлена первая отражающая действительность карта Каспийского моря. За эту карту Парижская академия наук выбрала Петра своим членом.

В связи с деятельностью Петра на Каспийском море надо отметить следующий факт.

До изобретения эхолота измерение больших глубин океана было очень трудным. Сначала для этой цели употреблялись пеньковые тросы с большим грузом (лотом) на конце. Но при измерении больших глубин эти тросы не выдерживали даже своего собственного веса, а без тяжелого лота момент прикосновения к грунту определить нельзя. Дело улучшилось после того, как пеньковые тросы были заменены железными, а в дальнейшем и стальной струной. И все же даже стальная струна при подъеме тяжелого лота иногда обрывалась. Измерение больших глубин и добывание образцов грунта значительно облегчилось после того, как в середине прошлого столетия стало применяться простое приспособление, получившее во всех странах название «лота Брука», по имени мичмана американского флота.

Основная идея лота Брука заключалась в том, что к лоту привешивался тяжелый груз, ускоряющий сматывание лотлиня и облегчающий определение момента прикосновения лота к грунту. Груз в этот момент отрывался и оставался на дне, чем облегчался подъем самого лота наверх.

Начальником мичмана Брука был известный американский океанограф лейтенант Мори. Вот что он писал:

«Честь первой попытки достать с глубины образцы грунта принадлежит Петру Великому. Этот замечательный человек и блестящий монарх построил глубомер специально для Каспийского моря… Прибор был так устроен, что когда он касался дна, груз отрывался…»[71]

2. Первая камчатская экспедиция

(1725–1730)

Не забывал Петр Первый и дальневосточных окраин России, о которых в его время поступали все новые и новые сведения.

Вполне достоверно, что Камчатка впервые была посещена еще в 1696 г. служилым человеком Морозко (Старицыным). Первое, притом исключительно полное, географическое описание Камчатки было сделано Владимиром Атласовым, совершившим замечательное путешествие вдоль всей Камчатки, почти до мыса Лопатка (1697–1699). При этом Атласов «видал как бы остров есть» (Курильские острова.—Н. 3.).

В 1700 г. Иван Шамаев сообщил, что «против Караги реки в море значится остров, и на том де острову Иван Голыгин с товарищами, трое человек в байдарах для проведывания к иноземцам ездили, а гресть до того острова в байдарах день… А после его, Ивана, на том острову русские люди никто не бывали…»

На основании этого сообщения Д. М. Лебедев считает, что остров Карагинский был не только известен, но и посещен русскими не позже 1700–1701 гг.[72]

В 1702 г. на Камчатку был послан мореход Михаил Наседкин.

В своем сообщении Наседкин, между прочим, рассказывал, что «против Камчатского устья значится остров, а какие на том острову люди есть, того де он, Михайло, не ведает…»