Черная молния - Джон Соул

Шейла Херрар нажала кнопку и сразу же начала говорить:

– Меня зовут Шейла Херрар. Ричард Крэйвен убил моего сына. Если вас это интересует, приходите ко мне, и я расскажу вам все.

Пробормотав в трубку свой адрес и номер телефона-автомата, она вернулась в свою комнату. Интересно, что будет дальше? Неужели Энн Джефферс не заинтересуется ее информацией? Если нет, то она такая же, как и все остальные.

Глава 14

Он спрятался в темноте, надеясь, что его никто не найдет, но где-то вдали послышались шаги. Это были шаги взрослого человека, который неумолимо приближался к нему.

Он затаил дыхание, опасаясь, что даже малейший вздох может выдать его местонахождение, и тогда отец найдет его. Конечно, глупо было надеяться отсидеться в укрытии, так как отец и без того знал, где скрывается его сын, и всегда находил его. Где бы сын ни прятался, зловещие шаги отца всякий раз неумолимо приближались к нему, рождая в душе невыразимый ужас.

Иногда мальчику казалось, будто он вот-вот умрет от страха, однако смерть щадила его. Вот и сейчас он сжался в маленький комочек и подумал, что не умрет никогда и весь этот ужас будет продолжаться вечно.

Он хорошо знал, что произойдет в следующую минуту, но не мог понять, почему это должно произойти, что плохого он сделал своему отцу и чем заслужил подобное наказание.

В конце концов он пришел к выводу, что отцу просто нравилось это делать.

Мальчик никак не мог вспомнить, когда это все началось, как, впрочем, не мог вспомнить и того времени, когда этого не происходило. Это наказание преследовало его всегда и висело над ним как первородное проклятие.

Шаги отца звучали все ближе и ближе, а мальчику в этот момент хотелось сжаться до такой степени, чтобы стать невидимым, полностью исчезнуть, – тогда отец никогда больше не найдет его. Раньше мальчик часто молился, но и молитвы не помогали ему.

Отец уже вплотную подошел к двери. Вот сейчас он распахнет ее, и яркий луч света разрежет темноту, обнаруживая забившегося в угол мальчика. Так и случилось.

Может быть, он выдал себя резким движением руки, закрывая глаза от яркого света?

В тот же миг огромная лапа повисла над маленьким комочком плоти, затаившим дыхание от животного страха. Мальчик не выдержал и начал тихонько всхлипывать, подрагивая всем своим тельцем. Он знал, что должен держать себя в руках.

Должен был, но не мог.

Волосатая рука схватила мальчика, приподняла его и понесла туда, где все было залито ярким светом и где стояла та проклятая койка, которую отец специально притащил в подвал. Вскоре мальчик был туго привязан к ней за руки и за ноги, а отец начал медленно раздеваться.

Самое ужасное началось тогда, когда отец стал прикреплять к его телу металлические зажимы. Вначале он прикрепил их к пальцам ног и рук, что было еще более или менее терпимо. А вот когда он начал цеплять зажимы к маленьким соскам его груди, мальчик не выдержал и застонал, понимая при этом, что его никто не услышит.

И все же самую ужасную боль он испытывал тогда, когда отец прикреплял зажим к его пенису. Вот и сейчас боль сделалась настолько невыносимой, что мальчик оглушительно закричал и забился, словно в агонии. Но и это было еще далеко не все. Через минуту его тело забилось в судорогах от первого электрического удара, за которым последовали остальные. Мальчик уже не мог кричать, а только сдавленно хрипел и конвульсивно подергивался, умоляя Бога, чтобы тот избавил его наконец от этой чудовищной боли.

Душераздирающий крик сорвался с перекошенных губ Гленна Джефферса и разорвал тишину с палате № 308 реанимационного отделения. Энн Джефферс, которая лишь пять минут назад пришла перед работой навестить мужа, оцепенела от неожиданности и широко раскрытыми глазами наблюдала за конвульсивными подергиваниями тела Гленна. Не успела она опомниться, как все провода и датчики оказались сорваны, а на мониторах появилась угрожающе прямая линия. В следующее мгновение белая трубочка соскочила с внутривенной иглы и на белой простыне появились первые капли крови. Увидев кровь, Энн тут же пришла в себя и бросилась к двери на поиски медсестры. Но на пульте уже прозвучал сигнал тревоги, и к палате бежали люди в белых халатах. Энн вернулась к мужу, чувствуя себя совершенно беспомощной и разбитой. Она очень хотела помочь ему, но не знала, как это сделать и что с ним происходит.

– Он спал, – растерянно пробормотала она, когда Гленна окружила толпа медиков. – Все было нормально, и вдруг... – она замолчала, осознав, что ее никто не слушает.

Санитары навалились на Гленна, а сестра тем временем пыталась приладить трубку к внутривенной игле. Гленн отчаянно сопротивлялся, конвульсивно дергая руками и ногами. Энн вдруг поняла, что он уже проснулся, и оторопело смотрела на мужа, не находя никаких объяснений его поведению. В его глазах она видела лишь одно – бесконечный ужас.

– Гленн! – неожиданно закричала она, не выдержав напряжения. – Ради Бога, Гленн, успокойся! Они хотят помочь тебе!

Услышав ее слова, Гленн на какое-то мгновение застыл, а затем рухнул на подушку и стал судорожно хватать ртом воздух. Вскоре кризис миновал.

– Что с ним случилось? – встревоженно спросила Энн медсестру, когда та закончила восстанавливать все проводки и датчики. Приборы при этом показывали нормальное давление, вполне приемлемый пульс и практически ровное дыхание.

– Эй, – неожиданно прозвучал слабый голос Гленна. Для Энн это было лучшим утешением, чем успокаивающие слова медсестры. Она присела на край его кровати и взяла его руку.

– Дорогой, что с тобой? Что это было?

В течение нескольких секунд Гленн лежал молча, пытаясь вспомнить все подробности только что увиденного кошмарного сна. Еще никогда в жизни он не испытывал подобного ужаса.

– Это был просто сон, – тихо сказал он, крепко вцепившись в руку жены. – И к тому же не самый приятный.

– Сон? Господи, у тебя же никогда не было кошмаров...

– Но у него и сердечных приступов никогда не бывало, – вмешалась медсестра. – Да и такого количества лекарств он никогда не принимал, если судить по его медицинской карте.

Энн перевела взгляд на медсестру:

– Вы хотите сказать, что это было результатом чрезмерного употребления медикаментов?

– Думаю, что вам следует поговорить об этом с доктором, – уклонилась от ответа медсестра, явно жалея о своих словах.

– Да, пожалуй, – согласилась с ней Энн.

Гленн тоже пожалел, что рассказал им о том, что видел кошмарный сон. Его жена была упряма – если она вцеплялась во что-нибудь, то не отступала, не выяснив все до конца.

– Успокойся, дорогая, все нормально. Ведь это был всего лишь сон, о котором я уже почти забыл, – он посмотрел на часы. – Ты не опоздаешь на работу?