Щит веры – воину-защитнику в помощь - Иеромонах Прокопий (Пащенко)

Травматическая доминанта Эрика визуально представлена в фильме, созданном по одноимённому роману. В доме Эрика была специальная комната, в которой он предавался воспоминаниям по принципу «я и моё горе». Доминанта росла, крепла и… перестала существовать, как только появилась новая, бодрая доминанта. Если этого исхода к конструктиву не происходит, то человек так и остаётся в капсуле вечно повторяющегося дня.

* * *

Опыт, в чём-то близкий опыту Эрика, было дано пережить Юрию Шевчуку, лидеру группы ДДТ. Юрия во время войны в Чечне не пытали, с опытом Эрика история Юрия роднится тем, что обе истории можно включить в явление, которое называют военным синдромом (боевая психическая травма).

Юрий поехал на войну в Чечню (1994 год), чтобы поддержать ребят. Он выступал перед военнослужащими, был с ними, что называется, и в радости, и в горе. Вернулся он с войны другим человеком, и тому, что он там видел, был не рад.

Однажды ночью он подписывал бойцам полка автографы на военных билетах: «Добра, удачи». Через некоторое время ему довелось увидеть стопку подписанных им «военников» — в крови, пробитых пулями.

После возвращения из Чечни Юрий, по его собственным словам, «бухал и плакал». Подстегнули вхождение в такой тип реакции увиденные им в Москве контрастные войне картины: люди сидят в барах (а в Чечне людей убивают — «месиво»).

Друг Юрия, имевший опыт войны в Афганистане, вывез его в деревню, где и оставил его до выздоровления. Природа, лес, небо, весна… И наступила жажда серьёзной любви, и он почувствовал, что спасение — в ней. Он написал песню «Любовь», не о войне, а о любви, и эта песня спасла его.

* * *

Примечательно, что во всех приведённых случаях мы видим расширение опыта, выход опыта из плоскости военной тематики. Здесь можно привести некий образ-аналогию, комментирующий дальнейшие мысли о расширении опыта.

Травматическое переживание вызывает к жизни травматическую доминанту. Доминанта — состояние нервной системы, вызываемое к жизни вследствие возбуждения «разрыхлённого» очага в коре головного мозга. Этот очаг, словно воронка, втягивает в водоворот и «поглощает» (подчиняет своему ритму) прочие площади коры головного мозга. Но если они будут укреплены (активированы по другому поводу), то сползанию их в «воронку» будет положена преграда.

Активация корковых площадей происходит во время внимательного чтения, когда мы пытаемся соотнести прочитанное со своей жизнью, и во время реализации отношений, основанных на интересе к жизни ближнего. Если человек много читает, имеет опыт сопереживания ближним, то у него активировано большее количество нейронов по сравнению с человеком, который целиком и полностью сосредоточен на выполнении служебных обязанностей (например, военнослужащим, который кроме дисциплины и устава ничего не хочет знать: ни веры, ни культуры, ни ближних, ни того, что многие зовут эмпатией[12]). Дополнительные площади коры головного мозга, активированные вследствие чтения и эмпатии, в случае столкновения с экстремальными обстоятельствами могут переключиться на решение новой задачи.

* * *

Неким комментарием к этой мысли могут послужить данные исследований, проведённых Джорданом Графманом. Он в течение двадцати лет служил в подразделении биомедицинских исследований Военно-воздушных сил США (имеет звание капитана). В частности, Графман исследовал проникающие ранения головы. Исследуя повреждения головы, он сталкивался со случаями, когда пулями или осколками повреждались лобные доли мозга, ответственные за координацию работы других частей мозга, за фокусировку сознания на главном моменте ситуации, за формирование целей и долгосрочных решений.

Графман хотел выяснить, какие факторы более всего влияют на процесс выздоровления после получения повреждения лобной доли. «Он обнаружил, что независимо от размера раны и местоположения повреждения уровень интеллекта человека служит очень важным фактором прогнозирования того, насколько хорошо он будет восстанавливать утраченные функции мозга. Обладание более высокими когнитивными способностями — „лишним“ интеллектом — помогало мозгу лучше компенсировать тяжёлую травму». Данные, собранные Графманом, позволяют предположить, что люди с высоким интеллектом способны реорганизовать свои когнитивные способности для поддержки повреждённых областей мозга.

История Графмана и прочие подробности об исследованиях, проведённых им, приводятся в книге Нормана Дойджа «Пластичность мозга»[13], в главе 11. Примечательно, что эта глава называется «Больше, чем сумма частей». Выше отмечалось, что тот, кто пытается разрешить проблему травматического опыта, но при том остаётся в плоскости прежнего образа жизни, может так и не достигнуть желаемой цели.

Графман без конца проигрывает ситуацию на тренингах, читает книжки по психологии. Он пытается найти психологическую концепцию, опёршись на которую, он обрёл бы нечто типа математической формулы для разрешения собственной задачи.

Но цель достигается там, где человек поднимается над собой прежним, приходит к тому, что «больше, чем сумма частей». Когда человек поднимается над собой прежним, создаётся новая конфигурация опыта, которая не схватывается, как принято говорить, «рациональным дискурсом».

Кто смотрит на свою жизнь с позиций христианства, помнит о Промысле Божием, о Священной Истории, прислушивается к совести, соотносит свою жизнь со Священным Писанием, тот рассматривает ситуацию с бо́льших углов зрения. В мыслительный процесс включено больше корковых площадей, и, задействовав «мощности» этих площадей, человек может перестроить опыт патологический, патологическую доминанту.

В этом смысле актуальными видятся размышления академика Ухтомского о рефлексах. Рефлексы, как писал учёный, не являются на все 100 % обусловленными реакциями на стимул, как принято было когда-то считать. «Природа наша делаема», то есть в формировании рефлексов проявляют себя творческие акты, творческое самосозидание «в широком биологическом, а тем самым и биолого-социальном смысле».

Учение о рефлексах не отменяет учение о наличии у человека нравственной свободы. Поведение организма определяется не только факторами, действующими в среде, но и доминантами, которые направляют поведение организма даже и вопреки тому требованию, которое складывается в окружающей среде. Между средой и организмом стоят доминанты организма (состояние его нервной системы). А их содержание определяется прошлым опытом. «Наши доминанты стоят между нами и реальностью. Каковы наши доминанты, таковы мы сами». Иными словами, человек видит реальность сквозь призму прошлого опыта. Меняется внутреннее состояние человека, меняется и образ действительности, воспринимаемой им.

Основами поведения являются не инстинкты, а то, что создаётся над инстинктами. Так, нравственность «может у человека приобрести черты инстинкта так же, как и пищевой, защитный, исследовательский инстинкты, инстинкт размножения»[14]. То есть внешняя среда может навязывать человеку определённые импульсы травматического характера. Включая их в собственную жизнь, человек может заложить предпосылки для появления рефлекторного реагирования по травматическому типу.

И, напротив, коль скоро человек начинает строить свою жизнь на основании нравственных ценностей, у него появляется такое качество, как стрессоустойчивость. Человек более