Беседы о журналистике (второе издание) (с илл.) - Виктория Ученова

«Фашистам, вдоволь поиздевавшимся над крестьянами деревни Мухарево, понадобилось в Гнилице. Проводником они взяли Семенова Михаила. Он поступил с немцами так, как в далекие времена сделал Иван Сусанин: завел вражескую колонну в лес, великолепно зная дорогу, всю ночь плутал, а под утро привел гитлеровцев опять же к Мухареву. Погибая от руки ненавистных оккупантов, Семенов бросил им в лице: „А вы думали — русский человек вам, гадам, помогать будет?“»

В таких и подобных бесхитростных строках запечатлен беспримерный подвиг народа.

Советские журналисты свято хранят память о погибших на посту коллегах. Писатель, прошедший в качестве журналиста дорогами войны, К. Симонов прекрасно сказал о них: «…Вместе с нами, дожившими до конца войны и писавшими свои последние военные корреспонденции с берегов Эльбы, из Кенигсберга, Берлина, Праги, Вены, там незримо присутствовали и наши товарищи, не дожившие до грозных и счастливых дней победы, но, пока они дышали, жили, держали в руке перо, делавшие все, что было в их человеческих силах, ради того, чтобы эта победа пришла!»

Ловушка для профанов. Что такое журналистский талант? Заблуждения, которыми нередко вымощена дорога к профессии. Что тяжелее — «муки слова» или «муки мысли»? Быть журналистом — значит особым образом жить

— Как по-вашему, что такое журналистский талант? В чем основа призвания?

— О природе любого таланта усиленно спорят ученые и не находят достаточно строгих определений. Со мной, разумеется, тоже не все согласятся. Но я глубоко убежден: в основе призвания к журналистике лежит особый склад души, непременный стержень характера. Имя ему — социальная активность.

Известный английский драматург Б. Шоу говорил шутя, что любая профессия — это заговор против профанов.

В ней всегда есть пружины, скрытые от посторонних глаз. Но именно они-то и оказываются главными. С этой точки зрения журналистика прямо-таки ловушка для профанов. Первый уровень заблуждений выражается словами: «Я решил стать журналистом, потому что мне показалось, что писать очень легко». Это слишком уж наивное мнение, с которым и спорить не стоит.

Но вот другое заблуждение, посерьезней. Оно в том, что мастерство журналиста измеряется только мастерством владения словом. Это неверно. Корреспондент Т. Чугай точно высказалась на этот счет на страницах «Журналиста»: «Конечно, уметь писать — обязательно, причем это умение совершенствуется всю жизнь… Но оно не цель, а средство, не существо журналистского дела, а только условие для того, чтобы заниматься этим делом.

Вы не скажете, к примеру, что зрение — суть работы шофера. Однако слепого шофера быть не может, зрение — обязательное условие для вождения автомобиля. Так и здесь».

Уметь чувствовать слово, шлифовать фразу, точно выражать свою и не свою мысль — качества для журналиста абсолютно необходимые. Но журналисту необходимо иметь талант и другого рода. Он должен обладать живостью темперамента, стремлением активно вмешиваться в жизнь общества, готовностью к постоянному поиску нового, к преодолению инерции взглядов. Такое отношение обязательно должно предшествовать «мукам слова», хотя вовсе не заменяет, не устраняет их. Лучшие из журналистов не раз и не два отмечали неизбежность именно такого «отсчета» по шкале профессиональных достоинств.

В. Ленин с глубоким огорчением писал о журналистской неполноценности яркого литератора А. Богданова:

«Политическая точка зрения на сотрудничество того или другого литератора в рабочей прессе состоит в том, чтобы судить об этом не с точки зрения стиля, остроумия, популяризаторского таланта данного писателя, а с точки зрения его направления в целом, с точки зрения того, что несет он своим учением в рабочие массы».

Быть журналистом — значит не только ездить, смотреть, отбирать, писать — это значит особым образом жить. Эта мысль высказана журналистом М. Кольцовым и заверена каждым днем его творческой биографии, каждой строкой его произведений. Сам он судил об этом так:

«Почтой начинается „первый рабочий день“. В нем нет ничего от традиционного литературного образа жизни.

Разъезды по заседаниям и учреждениям, частые визиты в суд и в контрольную комиссию, где решаются в присутствии автора судьбы его невыдуманных героев, бесчисленные встречи с бесчисленными людьми… Фабрика, студенческие общежития, научные лаборатории — все мелькает перед глазами, все кричит о себе непрерывными победами и завоеваниями создающейся социалистической страны и одновременно вопиющими своими недостатками и прорехами. Все надо посмотреть, почувствовать, оценить и не ошибиться. Надо быть честным „ухом и глазом“ своих читателей, не злоупотреблять их доверием, не утруждать их чепухой под видом важного и не упускать мелочи, определяющие собой крупное!

После обеда — „второй рабочий день“, от шести до двенадцати. Очень часто начинается он с докладов или выступлений на заводе. Затем — прием посетителей в редакции. И, наконец, около десяти вечера, после всего описанного, начинается диктовка фельетона».

К этому темпу и ритму жизни необходимо иметь или врожденную, или приобретенную склонность, то самое, что можно назвать журналистским талантом, призванием.

Иначе почти неизбежно исподволь накапливаются раздражение и усталость, ощущение, что газетная текучка «заедает жизнь», что на главное — на писательский труд, на глобальные размышления — не хватает времени.

Где уж тут выкроить время «для чистого творчества» при кольцовском распорядке дня! Но он выкраивал, хотя и с оттенком грусти шутил при этом: «Очень часто я напоминаю себе трамвай, набитый пассажирами, как селедками, обвисший людьми на подножках и буферах, дико трезвонящий на прохожих, пропускающий остановки».

«Верен ли выбор?» — как-то спросил журнал «Журналист» читателей, которые прислали в редакцию письма о своем стремлении стать журналистами, просили совета.

Все эти письма — признания в любви к «сочинительству». Но ведь любовь к сочинениям и стихам совсем еще не означает любовь к журналистике. Публицист журнала А. Щербаков разъясняет: «Можно научиться сносно писать. Можно усвоить те или иные знания. Но если, кроме благородной страсти печататься, вы не испытываете еще стремления, не боясь синяков и шишек, вмешиваться в жизнь, в ее конкретные ситуации, непростые, трудные, не всегда приятные, если вы не готовы к таким часто совсем не романтичным делам, отбросьте мысль о журналистике, она пришла к вам от незнания профессии. А в ней, несмотря на всю ее привлекательность, как и в любой профессии, всего больше черновых работ и трудов».

Каждая профессия «заговор против профанов» как раз потому, что предстает перед ними всегда своей «итоговой» частью, конечными результатами, в «парадном мундире». Но тем, кто идет не на парад, а в трудные будни профессии, полезно не раз и не два примерить ее «рабочую робу». И тогда, только тогда отыщутся подлинные ответы на вопросы, подобные тем, которыми открыл очередной разговор о призвании журнал «Журналист».

Дискуссия начиналась письмом, типичным по «уровням заблуждений»:

«Почему сегодня многим хочется писать? Может, этим многим кажется, что писать легче, чем стоять у станка или добывать руду? А может, этим многим просто хочется запечатлеть свою фамилию и инициалы на газетной странице; или у них работа журналиста ассоциируется с богатыми гостиницами в различных городах мира и с возможностью завести многочисленные знакомства?

Все эти вопросы беспрестанно преследуют меня…

Ведь я хочу стать журналистом.

…Но передо мной встает еще один вопрос, и, наверное, самый главный. Стоит ли мне поступать на этот факультет? Будет ли мне радостно писать, будет ли это смыслом жизни? Будет ли интересно? Не знаю…»

«Чтобы понять, нужно эмпирически начать понимание…» — замечает в «Философских тетрадях» В. Ленин.

Чтобы ответить на вопрос о призвании, надо деятельно, а не умозрительно соприкоснуться с ним. Для тех, кто мечтает о журналистике, это значит начать нештатное сотрудничество в ближайшей газете. В нашей стране такой путь открыт для всех.

Можно ли научиться писать в газету? Кто печатается чаще — профессионалы или народные корреспонденты? Нештатный отдел, рабкоровский пост, кружок друзей газеты — достояние советской журналистики

— Вот так-таки взять и начать сотрудничать… Что-то это чересчур оптимистично звучит. А вдруг не получится! Скорее всего первый текст любого нештатного автора будет неуклюж, «размазан». Его, конечно, не напечатают.

— Может быть, в первый раз не напечатают. Но подскажут, помогут, объяснят неудачу. И обязательно предложат пробовать еще и еще раз.