Цветок вечной жизни - А. Треоди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо вам большое! За такой подарок…
— Да, не за что, — ответил Вита, и тут же постарался быстро удалиться. Он шёл сквозь толпу, стараясь не замечать людей, но толпа продолжала оставаться единым живым организмом, обладающим вниманием. На него оборачивались и провожали взглядами.
Вита шёл домой, потрясённый новыми впечатлениями, эмоции переполняли его, и он крепко прижимал к себе кристалл. Он никак не ожидал, что в человеке могут присутствовать подобные ощущения, способные поглотить полностью его привычный мир. Но он точно знал, что второй подарок принят. Правда, сейчас казалось, что подарок получил он сам, намного дороже подаренного велосипеда.
Впереди был третий и последний дар. Вита необходимо было убедить кого-то в чем-то, и это должно было стать хорошим поступком. Это все, что он понял, но как этого достичь, не предполагал. И снова начались дни поисков. Каждый вечер он старался заговорить с кем-то и познакомиться, но попытки были безуспешны. Оставалось очень мало времени, было 27-е число, всего 4 дня, как необходимо было вернуть кристалл. Вита было очень обидно проиграть на последнем подарке, ведь он так успешно выполнил первые два. Самих Харит он так и не увидел, но с ним определенно что-то происходило. Иногда, взглянув на себя в зеркало, Вита замечал, что стал как будто моложе и привлекательнее и намного увереннее в себе, чем раньше. Можно было даже сказать, что от серого и унылого человека не осталось и следа. Теперь женщины в ресторанах подходили к нему первые с целью познакомиться. Но, всякий раз, он пытался их в чем-нибудь убедить или поспорить с ними, тайком прижимая к себе кристалл, но ничего особенного не происходило. Так, незаметно, наступило 28 ноября и у Вита начинался приступ отчаяния, третий подарок не удавался. Какие ещё предпринять попытки он не знал и хотел даже просидеть дома последний день и затем вернуть кристалл, так и не выполнив целиком всего плана. Вечером ему позвонил приятель с работы. Вита обрадовался, он так давно ни с кем не общался из его прошлой жизни. Ему казалось, что прошла уже вечность с тех пор, как он взял отпуск на 30 дней. Вита сразу почувствовал, что его приятель начал издалека и как будто волнуется. Поэтому Вита спросил напрямую:
— Ты как на уроке отвечаешь, говори уже, что случилось?
— Вита, понимаешь, с тех пор, как ты ушёл в отпуск, отдел не справлялся, был аврал, мы буквально тонули! Ну и… в общем шеф принял на твоё место молодого парня… Сказал, что когда ты выйдешь, будешь работать как дополнительный человек, понимаешь, он не верит, что это надолго… Нууу, ты же знаешь, твоя болезнь и прочие слухи…
Вита неожиданно для себя усмехнулся, как ни странно, это известие его ничуть не огорчило. Более того, он почувствовал даже подобие облегчения, что все вполне удачно сложилось.
— Да, знаешь, я и сам хотел уволиться, решил найти работу поспокойнее, моя болезнь и прочее, ну ты понимаешь…
Вита в душе смеялся, но говорил абсолютно серьёзно, ничем не выдав своего веселья.
— Ты серьёзно? Ну, прямо камень с плеч, я так переживал, что он подставил тебя в самый неподходящий момент.
— Нет, момент как раз самый подходящий. Завтра увидимся, я зайду написать заявление.
Вита попрощался с приятелем, и решил, что с утра он займётся прощанием с работой, а камень отдаст, как и обещал 1 декабря. Он как-то спокойнее стал относиться к своей болезни, она уже не шокировала и не пугала его так, как раньше.
Утром он пошёл на работу, чтобы закончить свои дела, потому не стал надевать костюм, а пошёл так, как ходил весь этот месяц в косухе и джинсах. Он даже не задумывался, что с ним внешнее могли произойти глобальные изменения. Когда он подошёл к своему офису, то почувствовал, что ноги его напружинились, к нему вернулась походка тигра, он постоянно теперь ходил прямо и не опускал голову, но эта походка была его отличительной чертой, его теперь можно было узнать в полутьме исключительно по силуэту и манере движения. Он открыл дверь и сразу же из него вырвался тот самый свет, который он уже ощущал, когда стоял на мини-сцене. На лицо снова заползла детская улыбка, он шёл и излучал некую внутреннюю силу, которую приходилось даже сдерживать, чтобы никого не снесло. Знакомые смотрели на него, широко открыв глаза, от этого ему становилось ещё смешнее, он почувствовал себя Золушкой превратившейся в принцессу на глазах у толпы. Но все это были мимолетные эмоции, он зашёл в свой отдел и направился к шефу. Коллеги перестали работать и уставились на него, где-то сбоку послышался шёпот:
— Что с ним?
Вита невозмутимо прошёл к шефу. Шеф был мужчина чуть постарше него, такой же серый, каким совсем недавно был Вита, только ещё с более суровым выражением лица, как будто каждую минуту у него может случиться что-то непоправимое, или он пытается напугать неприятности.
— Я вижу у вас все в порядке, отдых пошёл Вам на пользу. Чем обязан?
— Вот, принёс заявление об увольнении, нашёл другую работу, на не полный день.
— Ну что же, поздравляю, полагаю для вас это более подходящий вариант.
— Да, — коротко ответил Вита, и положил бумагу на стол.
Хотел попрощаться и уйти, но тут на него снова напало подозрительное веселье. Он улыбнулся и неожиданно для себя сказал своему бывшему шефу:
— А знаете, мне было очень приятно работать под вашим руководством. Общение с вами напоминало сотрудничество, а это всегда приятно, и если бы не мои личные обстоятельства, я с удовольствием вышел на пенсию со своего привычного места. Приятные воспоминания знаете ли… Я рад, что работал с Вами так долго.
На самом деле все, что говорил Вита, не было правдой. Его шеф вообще не считался с интересами сотрудников и тем более понятия не имел, что такое сотрудничество с подчинёнными. Почему Вита решил сделать ему комплимент он и сам не мог объяснить. Но какое-то новое внутреннее чувство, подсказало ему, что нужно было сказать именно так.
Шеф прожил нелёгкую жизнь, в которой приходилось всего добиваться самому. Ему пришлось пройти через многие тяготы, бывало и унижения, прежде чем он смог стать руководителем. Никто и никогда не считался с его личностью, любая выслуга доставалась ему, минуя свои собственные интересы. Можно сказать, что он относился к самому себе ничуть не лучше, чем общался со своими подчинёнными. Вся напускная
