Обрекающие на Жизнь - Анастасия Парфёнова

А он был всё так же безумно красив.

— Не только твой, любимая…

Так красив…

— Прекрати!

— С удовольствием. Совершенно очевидно, что ты пока не готова к этому разговору.

— Аррек!!! — От моего голоса, отдавшегося в костях всплеском холодного металла, по стенам прошла судорожная дрожь. А он лишь отступил, сияя перламутровым великолепием кожи на фоне иссиня-чёрной рубашки, прошёлся вдоль бассейна, и свет, рваными стружками падавший сквозь ажурные ветви, танцевал на тёмной фигуре свой лёгкий и быстрый танец.

Царица, иль, может быть, только печальный ребёнок,Она наклонялась над сонно вздыхающим морем.И стан её, стройный и гибкий, казался так тонокОн тайно стремился навстречу серебряным взорам.

Вот только его поэтических потуг мне не хватало! Всякий раз, когда Аррек брался переводить в сен-образы стихи, не важно, свои или чужие, я чувствовала себя так, будто меня вывернули наизнанку и хорошенько прополоскали. Неужели он не понимает?

Сбегающий сумрак. Какая-то крикнула птица,И вот перед ней замелькали на влаге дельфины.Чтоб плыть к бирюзовым владеньям влюблённого принца,Они предлагали свои глянцевитые спины.

— Аррек, не надо! — Я балансировала на грани между рыданием и рычанием. Стремительно сползая в сторону последнего. Он лишь улыбался, тонко. Улыбка походила на обнажённый клинок, опасность которого скрадывается тенями и бликами.

Но голос хрустальный казался особенно звонок,Когда он упрямо сказал роковое: «Не надо»…Царица, иль, может быть, только капризный ребёнок,Усталый ребёнок с бессильною мукою взгляда…

— Придурок! — Я вскочила на ноги. Вот ведь упрямый… человек!

Уймись, девочка. Сама знала, с кем связывалась. Или, по крайней мере, думала, что знала.

Я тихо бесилась — исключительно тихо. В обществе Аррека громогласные скандалы и красивые истерики не срабатывали, это я поняла достаточно быстро. Всё равно что лупить мечом море: ему хоть бы хны, а ты быстро выдохнешься. Или, того лучше, море может разозлиться и запустить в тебя хорошим цунами… Ставить точки в разговоре, объявляя, что тема закрыта и больше не обсуждается, дарай умел ничуть не хуже меня. Но «капризный ребёнок»! Ауте, каков наглец!

— Как тебе это удалось?

Он чуть пожал плечами — едва заметное движение закованной в шёлк тени.

— Какая разница?

— Что ты со мной сделал? — Гнев струился тонкой, отравленной змейкой. Вопрос наведённых извне изменений для меня был больным, Аррек прекрасно об этом знал.

Может, потому и ответил.

— Пока — ничего необратимого. Но у меня есть идеи по поводу того, как можно обойти это ваше ту-истощение. Тебе стоит только позволить…

— Нет!

— Тогда оставим бесполезный разговор.

— Но…

— Антея, — в тихом, ровном, совершенно спокойном голосе пробуждающимися драконами шевельнулась Власть. Не аррские фокусы с модуляциями, не балаганные трюки с напиткой звуковых волн силой, а тёмное, берущее начало из подлинного Знания и настоящей Воли могущество. И где он такого нахватался? — Мы вернёмся к этому вопросу. Скоро. Я обещаю.

Ну… ладно. В конце концов, тянули же мы с выяснением отношений несколько десятилетий, отложим и ещё на пару дней. Никакого кризиса сейчас нет… И руки скоро прекратят дрожать от испуга. И вообще!

— Если Лейри зачем-то сочла нужным привлечь наше внимание к ситуации с Обрекающими, значит имеет смысл заняться ими, — мой голос звучал очень разумно.

— Возможно, — арр скользнул вперёд, принимая правила игры. Он, не обладавший пластичной психикой эль-ин, не мог вычеркнуть только что произошедший разговор из памяти с той же лёгкостью, что и я, но внешне это никак не проявлялось. — Если я правильно понял последние намёки, Ойкумене придётся иметь дело с тёмными эль-ин… раньше или позже. Только этих тварей Эйхаррону и не хватало для полного счастья!

Я склонила уши, неохотно признавая его правоту. У него были своеобразные понятия о долге и преданности. Будучи арром, представителем самой могущественной (хотя и не слишком многочисленной) человеческой расы Ойкумены, он генетически был запрограммирован на фанатичное служение интересам своего народа. Однако к проблеме, как именно следует служить, мой возлюбленный супруг подходил весьма творчески. Например, он был убеждён, что лучшая услуга, которую Аррек арр Вуэйн может оказать своим соотечественникам — это держаться от них на максимально возможном расстоянии. Положение моего консорта, служащего этаким сдерживающе-контролирующим фактором в отношениях арров и эль-ин, позволяло ему это. Однако ни презрительно-брезгливое отношение Аррека к политике, проводимой Эйхарроном, ни его безусловная любовь ко мне, ни даже страсть к бродяжничеству и авантюрам, не отменяли того факта, что прежде всего дарай-князь был предан своему отечеству. И если он считал, что демоны могут как-то угрожать безопасности Великих Домов Эйхаррона (одним из которых, по дичайшему стечению обстоятельств, официально считался и Эль-онн, и не спрашивайте как это получилось!), то не мне его разубеждать.

Аррек бросил в мою сторону резкий взгляд.

— Ты собираешься заняться расследованием демонической активности, — это не было вопросом. — Расскажи-ка мне о них побольше. Чем демоны отличаются от эль-ин? Кроме того, что они «тёмные эльфы», ваш вариант злобных родственников?

— Чем отличаются, чем отличаются… Да ничем! — Пауза. Терпеливый взгляд. — У них нет наших ограничений.

— То есть?

Вздохнула. Что-то да подсказывало, что ответы на все эти вопросы он знал куда лучше меня самой.

— Они живут не на Эль-онн, бывшей сравнительно безопасным оазисом и до сотворения Щита, а в самой Ауте, с её бесконечной изменчивостью. И чтобы выжить, они вынуждены были отпустить собственную изменчивость на волю, позволив телам и сознаниям подстраиваться под окружающее так, как это необходимо для выживания.

— Эль-ин тоже делают это.

— Но мы придерживаемся неких заранее установленных рамок. Так, каковы бы ни были внутренние изменения организма, внешний вид эль-ин всегда остаётся сравнительно постоянным. Даже у вене. Особенно у вене. Ты можешь быть растением или оборотнем, способным принять любую форму, но изначальным, наиболее естественным для тебя всегда останется именно это, — я провела рукой вдоль своего тела, имея в виду отнюдь не только физиологию. — Демоны считают такую приверженность «традициям» излишней. Среди них встречаются самые любопытные… экземпляры.