Южная кровь - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Испугался Варшавин, сильно испугался, возможно, и у него развязался узелок. Лежит, переживает.
– Страшно? – спросила Майя.
– Очень.
– Рано еще умирать?
– Рано.
– И генерала не получить.
– Несерьезно это – генерал, – мотнул головой Глеб.
– Маршалом стать хочешь?
– И генерала много… Генерала заслужить нужно, а у меня не служба…
– А что?
– Да так, живу как сыр в масле катаюсь. Чтобы генерала получить, в Магадан надо ехать… Поедешь со мной?
– Тебе что, в мозг отрикошетило?
– Далеко? Холодно?
– Не собираюсь я никуда с тобой, у меня муж, дети… будут.
Майя задумалась. Любила она мужа или нет, но сексом они занимались, вдруг в ней уже зародилась новая жизнь. Зачем она Варшавину такая нужна – с чужим приплодом?.. Да и не собирается она с ним… Ну да, не собирается. А новая жизнь – это хорошо. Это очень хорошо. Если сегодня не пристрелят. Или завтра.
– Будут, обязательно будут. От меня.
– Если застрелят, не будут… А если не застрелят, все равно не будут… Слушай, ну чего ты ко мне пристал?
– А то и пристал… Особу одну позлить хотел, – в раздумье проговорил Варшавин.
– Я даже знаю кого.
– Я ведь правда как мазохист себя веду. Нельзя так!
– Может, не надо?
– Что не надо?
– На предсмертную исповедь похоже.
– Я теперь правильно себя буду вести, – улыбнулся Глеб. – Это не исповедь, а планы на будущее.
– Меня в эти планы не впутывай.
– Уже впутал.
– Значит, снова будешь вести себя неправильно.
Какое-то время Варшавин молчал, напряженно о чем-то думая, затем спросил:
– Это правда, что тебе Фомин нравится?
– Неправда… На самом деле я в него влюблена! – назло Глебу призналась Майя.
– Ну хорошо, – выдохнул Варшавин.
– Что хорошо?
Он не ответил. Закрыл глаза и отвернул от нее голову. И напрасно она пыталась его разговорить, он молчал как будто воды в рот набрал.
* * *
Двадцать километров можно пройти за десять минут, а можно и за три часа, если по дрянной дороге. Преступники шли до Коровинского не меньше двух часов, их «Ленд Ровер» прошел под дорожной камерой у вокзала в одиннадцать часов двадцать пять минут.
Правил дорожного движения водитель машины не нарушал, камера его не зафиксировала, но на запись он попал. «Ленд Ровер» с номерами Курской области.
– Курская область, – пробормотал Фомин. – Снова Курская область.
– А уехал в сторону Волгоградской, – сказал «гаишник».
Родиону пришлось обратиться за помощью в местный отдел ГИБДД, и ему пошли навстречу.
– А куда именно?
– Сейчас, сейчас… – щелкая по клавиатуре, закивал капитан.
Еще раз «Ленд Ровер» засветился на выезде из поселка – в сторону Волгограда. И на этом все.
– Куда он мог пропасть? – спросил Родион.
– А география широкая, – открывая карту, сказал капитан. – До следующей камеры тридцать километров, вот направления, куда он мог свернуть с дороги.
Направлений на самом деле было не так уж и много, всего два, влево и вправо, а вот дорог, станиц и поселков, не охваченных системой видеонаблюдения, хватало. Целое поле, в котором затерялся ветер, ищи теперь, свищи.
Родион покинул здание, подошел к своей машине, в которой ждала его Скорокова, но садиться не торопился. Достал телефон и напрямую позвонил Михалеву.
– А-а, Фомин! – как-то не очень-то обрадовался он. – Куда ты пропал?
– Варшавин не нашелся?
– А он должен найтись?
Варшавин-старший мог с кем-то договориться, решить вопрос с сыном, но Родион об этом говорить не стал. Его сейчас больше интересовал другой момент.
– Я говорил Варшавину-отцу, что нужно взять под наблюдение турбазу «Фламинго».
– А мне ты сказать не мог? – недовольно и с возмущением спросил Михалев.
– На турбазе двое, из Курска. И эти, которые похитили Варшавина, тоже из Курска.
– Нет их, уехали.
– Значит, все-таки были на турбазе.
– А кого, по-твоему, Варшавин озадачил?
– Давно Токаевы уехали?
– А сразу после того, как ты их вспугнул, – с укором сказал Михалев.
– И куда уехали?
– Я откуда знаю?
– Надо узнать. Дорожные камеры, локация телефона, искать нужно.
– Ты будешь меня учить?
– Это не я, а Варшавин. Если прозеваем полковника, история нам этого не простит, и начальство тоже.
– Кем ты там в Москве был?
– Еще не вечер, Игорь Максимович, все еще можно вернуть, – сказал Родион.
А ведь Варшавин – его шанс пойти на повышение. Если выйдет на Глеба, если вернет его отцу, заключенный ранее договор можно будет признать недействительным и вернуться наконец в Москву.
– Ну давай, давай… Где ты?
– В Коровинском. Здесь где-то похитители, где-то рядом.
– Один ты не справишься, я наряд на усиление вышлю.
– Да, пусть в районе Коровинского находится, – сказал Родион. – Как только что узнаю, запрошу помощь.
Родион переговорил с начальником, сел в машину, в раздумье постучал пальцами по баранке. Скорокова вопросительно посмотрела на него.
– Вспугнул я, говорят, птичку.
– Какую птичку? – не поняла Маша.
– А куда птичка полетела? Может, в общее гнездышко?
Родион вышел из машины и снова зашел в здание отдела ГИБДД. Ему снова пошли навстречу, на этот раз в поисковик смогли ввести номер автомобиля, но розыск ничего не дал. «Аркана» в поле зрения камер не попадала – нигде, ни в Коровинском в частности. Как сквозь землю провалилась. Возможно, Токаевы шли второстепенными дорогами, куда, вопрос. А может, затаились где-то в степи и ждут инструкций. Или даже уже получили.
Родион выехал к дорожной камере, под которой засветился «Дискавери», остановился в неприметном месте, чтобы Токаевы не смогли заметить его с дороги. Он, конечно, мог мотаться по шоссе, от камеры к камере, но толку от этого не будет, только топливо жечь. И метаться по закоулкам не вариант. Чутье подсказывало ему, что скоро появятся Токаевы.
Глава 9
Человек в маске и с пистолетом навел ужас одним только своим оружием. Подошел к Майе, посмотрел на нее сквозь прорезь в маске.
– Страшно? – спросил он, доставая нож, висящий у него в чехле на поясе.
– А если не страшно?
– Должно быть страшно.
Он поднес острие ножа к подбородку девушки, но лезвие вдруг соскользнуло вниз. Вместе с ним ухнула и душа, как будто на американских горках – вниз и так же резко вверх. От перепада ощущений Майе стало трудно дышать. Но человек в маске не стал вонзать в нее нож, он всего лишь срезал путы с рук.
– Домой поедешь. И никому ни слова!.. Или мы за тобой вернемся.
– Не надо возвращаться.
– Тогда могила. В смысле молчать.
– Молчу.
– А с тобой, полковник, отец
