Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там же упокоился и её супруг, Фредерик, и мои родители… и наконец она сама.
И там назначила встречу Абени.
Кладбище за собором не зря называли «городом мёртвых». Некоторые склепы выглядели помпезнее и роскошнее, чем иные особняки, только размером поменьше; дорожки, вымощенные превосходным светлым камнем, поддерживались в безупречном порядке, а по обеим сторонам рос бледный шиповник, дикие лилии и жасмин, источающий приторно-сладкий аромат. Но то было лишь в самом начале, где располагались захоронения, принадлежавшие богатым семьям. Чем дальше, тем реже попадались склепы, похожие за замки в миниатюре, а надгробия становились всё проще и беднее. В самом же дальнем конце могилы обозначались лишь холмиками земли да крашеными деревянными табличками, редкая из которых переживала зиму с дождями и снегом.
Словом, это и впрямь был настоящий город, с престижными районами и нищими окраинами, только предназначался он не для живых.
– Тебе не страшно? – спросил меня вдруг Лайзо, когда мы уже обошли собор и углубились в переплетение «улиц» между роскошными склепами, расположенными на первой линии.
Признаться, я сразу же забеспокоилась, что он заметил недоброжелателя, преследующего нас, но тут же отбросила эту мысль: ночь на кладбище – не лучшее время и место, чтобы изъясняться намёками.
Если б что-то и впрямь пошло не так, то Лайзо бы сказал прямо.
– Не думаю, что нам стоит чего-то бояться, – качнула я головой. От густого запаха жасмина иногда накатывала дурнота, но чем дальше от собора – тем реже встречались цветы. – У меня есть револьвер отца, да и ты, полагаю, не безоружен. Кроме того, в таком наряде я не похожа на беспомощную леди; скорее уж, это нас издали можно принять за весьма неблагонадёжных джентльменов. Ибо что благонадёжным тут делать?
Он беззвучно рассмеялся:
– Ну, глупо было ждать от тебя иного ответа. Но я-то имел в виду не страх перед обычными людьми.
Я вспомнила Валха, и на мгновение сердце у меня сжалось.
– Мертвецы меня не пугают тем более. И с ними, полагаю, легче договориться – в отличие от пьяниц и грабителей. К тому же ты со мной.
…Пока я говорила, налетел порыв ветра, и шелест листвы заглушил мой шёпот. Если Лайзо и услышал последние слова, то виду он не подал, и следующие несколько минут мы шли в молчании. Признаться, я уже засомневалась, явится ли хоть кто-то на условленное место встречи, ибо по пути нам не встретилось ни одного человека – даже кладбищенский сторож куда-то запропастился. На мгновение вдруг захотелось, чтоб так и вышло; грудь похолодела от дурных предчувствий, словно сейчас я готовилась ступить на дорогу, с которой нет возврата.
«Ничего, довольно прийти к могиле и побыть нам некоторое время, а затем можно возвращаться, – пронеслась в голове трусливая мысль. – В конце концов, мы же не договаривались ждать друг друга всю ночь до рассвета…»
Но стоило лишь так подумать, как вдали показался тёплый огонёк потайного фонаря – именно там, где располагался семейный склеп Валтеров. Невольно я пошла быстрее, потом ещё и ещё, пока не перешла на бег.
И – замерла.
…у открытого склепа стояла высокая женщина с букетом увядших белых цветов. В левой руке у неё был фонарь; волосы её укрывал глубокий капюшон. Обернувшись на звук моих шагов, она откинула капюшон, и мелкие чёрные кудри, изрядно посеребрённые временем, рассыпались у неё по плечам.
То была Абени; я узнавала её лицо – печальные живые глаза, излом бровей, губы, один уголок у которых был чуть приподнят, а другой немного опущен, точно в кривоватой улыбке… Но, Святые Небеса, как же она постарела!
– Ты пришла, – сухим, шелестящим голосом произнесла Абени, и взгляд её зажегся тёмной, мрачной радостью. – Ты всё-таки пришла… Значит, у нас есть шанс.
Сердце у меня кольнуло невидимой иглой, и по спине пробежал холодок.
– Вы имеете в виду…
– Тс-с, – приложила она палец к моим губам, нахмурившись. – Не называй его имени; даже наяву оно имеет надо мной власть.
Я сглотнула, чувствуя сильный озноб, словно подошла зимней ночью в одной сорочке к распахнутому окну; одушевлённое проклятие, довлевшее над моей семьёй долгие годы, наконец стало обретать ясные очертания.
– Кто он такой? – прямо спросила я, поймав взгляд Абени. – Или… что такое?
Она сгорбилась, становясь ещё старше на вид – и затем тяжело вздохнула:
– Я расскажу, что знаю. Но сперва позволь сделать то, зачем я решилась вновь прийти сюда, – и, отвернувшись, она шагнула в склеп, растворяясь во тьме.
«Цветы, – пронеслось в голове. – Абени принесла цветы для неё».
Сама я даже не подумала об этом; возможно, потому что для меня леди Милдред с некоторых пор словно бы всегда оставалась рядом – во сне, в запахе вишнёвого табака наяву, во взгляде каждого из гостей, кто приходил в «Старое гнездо»… Казалось, что протяни руку – и коснёшься тяжёлых бархатных юбок цвета густого вина, услышишь знакомый оклик.
…будто она и впрямь всё ещё здесь.
Лайзо, точно угадав, что за чувства меня тревожат, легонько сжал моё плечо.
– Не уходи, – попросила я тихо, вглядываясь в темноту склепа до рези в глазах, но не различая ни единого образа или хотя бы движения.
– И не собирался, – ответил он – так же едва слышно.
Когда Абени вышла, то окинула нас долгим взглядом, но не спросила, кто со мной, и не попросила Лайзо уйти, вопреки моим опасениям – лишь кивнула, словно решив для себя что-то.
– Всё началось давным-давно, – произнесла она глухо, опускаясь на камень у тропинки. – Так давно, как мы не можем себе представить, и так далеко, что отсюда не видать. Был один колдун, обладавший великой силой и великой мудростью, и жил он в почёте и довольстве, пока во сне не увидел собственную смерть.
Абени рассказывала – а я видела, словно наяву.
…Валх действительно родился очень давно – за долгие-долгие века до моего появления на свет. Он мог быть современником Алвен, носить зелёные одежды и срезать ветви
