Отрезок пути - Iris Black

– Знаешь, Невилл, я его и один донесу, – заявляет Оливер, когда мы заходим в замок.

Видимо, мое состояние не осталось незамеченным. Я киваю, и он закидывает Колина на плечо.

Я прислоняюсь к дверному косяку и несколько раз глубоко вздыхаю, пытаясь унять дрожь и не хлопнуться в обморок. Надо возвращаться и перенести в замок всех остальных, пока Волдеморт снова не начал активные боевые действия. А потом… потом жертв будет еще больше. В этот раз он не прервет бой, чтобы дать нам время зализать раны. Ему нужен Гарри, и пока он его не получит, не отступится.

Я понимаю это очень хорошо, но почему-то не боюсь. Совсем. Мне только хочется, чтобы мы все – вся наша армия – собрались вместе и в последний раз взглянули друг на друга. А еще больше мне хочется оказаться рядом с Северусом, обнять его, почувствовать вкус его губ, вдохнуть запах его тела, сказать ему, как сильно он мне нужен. Но нельзя, и с этим приходится мириться. Всю свою жизнь мне приходится с чем-то мириться. И нет этому конца.

С трудом я отлепляюсь от косяка и снова выхожу на улицу. Сворачиваю налево от крыльца и, пройдя несколько шагов, обнаруживаю очередное тело. Кажется, сокурсник Луны…

– Невилл… – раздается вдруг из пустоты голос Гарри прямо у меня над ухом.

– Гарри, у меня чуть сердце не выскочило! – укоризненно говорю я, пытаясь отдышаться.

Как я умудрился не заметить его присутствие? Наверное, слишком глубоко погрузился в свои размышления… А может, они были не такими уж моими?..

– Куда ты собрался один? – настороженно спрашиваю я, пристально вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, что творится в его лихой голове.

– Так нужно по плану, – уклончиво отвечает он.

По плану Дамблдора, ага. Тоже мне, успокоил. Я ведь не забыл этот заговор молчания Северуса, Финеаса и Хелли, в соответствии с которым они так и не объяснили мне, что такого плохого старик сделал герою магического мира и моему, между прочим, другу.

– Ты ведь не собираешься сдаваться? – на всякий случай уточняю я.

Гарри слишком благороден, ему вполне может прийти в голову пожертвовать собой ради нас. Но ведь это ничего не изменит. Лучше сражаться до последнего всем вместе, чем жить при пожирательском терроре.

Но ведь какой-то план действительно есть. И Северусу о нем известно. И заключается он не только в уничтожении хоркруксов, из которых осталась одна только змея, но и в уничтожении самого Темного Лорда, которого не так уж просто убить. И в тех воспоминаниях, которые сейчас лежат сейчас у меня в кармане, наверняка содержится какой-то ключ. Вопрос только в том, получил ли их Гарри. Выглядит он, как человек, который знает, что делает, но где гарантия, что он действительно знает, а не просто вбил себе в голову, как это с ним часто бывает?

– Конечно, нет, я иду не за этим, – легко отвечает Гарри.

Слишком легко, чтобы я мог ему поверить. Он никогда не умел лгать. Или мне это только кажется из-за нашей связи? Я собираюсь было возразить, но он неожиданно спрашивает:

– Невилл, ты знаешь змею Волдеморта? Ее зовут Нагини…

– Ну да, знаю… и что?

– Ее нужно убить. Рон и Гермиона знают об этом, но если…

Я забываю обо всех своих возражениях и стараюсь не показывать удивления. Змея – это просто змея. О хоркруксах я знать не должен. Значит, сейчас Гарри отправился не просто по делу, а непосредственно к Волдеморту. И, судя по всему, это явно не дурь. Я пристально смотрю в его зеленые, как трава, глаза и пытаюсь прочесть то, что в них скрывается. Боль… решимость… обреченность… страх… надежда… Я не понимаю, какие из этих эмоций принадлежат мне, а какие – ему.

В одном я уверен точно – он знает. Он действительно знает, что нужно делать. До этого они все, хоть и следовали плану, но двигались на ощупь. Сейчас все иначе. Значит, и воспоминание он точно видел. А раз Северус сумел его передать, значит, он жив.

Странно только, что Гарри именно ко мне с этой просьбой обратился. Возможно, почувствовал что-то. Или Северус и меня в воспоминаниях показал… Да нет, это вряд ли. В этом случае Гарри вел бы себя по-другому.

– Ладно, Гарри, – я стараюсь говорить спокойно, словно не понимаю до конца серьезности происходящего. – Ты сам как?

– Нормально. Спасибо, Невилл.

Он собирается было отправиться дальше, но я хватаю его за руку.

– Ты же понимаешь, что мы продолжим сражаться?

– Да, я…

У него прерывается голос. Еще бы. Он ведь наверняка винит себя в том, что здесь происходит. Да и Волдеморт изо всех сил старается убедить его в этом. Но ведь не в Гарри дело. Точнее, не только в нем. Если бы не было у нас никакого Избранного, мы бы все равно сражались до последнего. Ради близких, ради самих себя. Мы и сейчас не только и не столько ради Гарри сражаемся. Для тех, кто почти не знает его, он, скорее, символ, чем живой человек. А вот друзья, родственники – они живые. И их хочется защитить.

Хлопнув Гарри на прощанье по плечу, я снова склоняюсь над рейвенкловцем. Если он действительно направляется к Волдеморту, скоро нас накроет новая волна. Значит, нельзя терять ни секунды.

Подхватив паренька на руки, я на удивление быстро пересекаю двор и добираюсь до Большого зала. Словно Гарри поделился со мной частью своих сил. Или это я сам, глядя на него, сумел взять себя в руки.

Я осторожно кладу мальчика рядом с Мэнди и перевожу дух. Оглядываюсь по сторонам, прикидывая, много ли народу мы еще не нашли, и встречаюсь взглядом с Лавандой, которая стоит рядом с телом Колина.

Ее переломы мадам Помфри уже срастила, и выглядит она относительно неплохо, не считая струящихся из глаз слез. Я подхожу к ней и осторожно прикасаюсь к плечу.

– Невилл, я… я не знаю… я… – она судорожно всхлипывает.

Я обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе.

– Ты не виновата. Это я не должен был тебя оставлять…

– Нет, я виновата! – яростно возражает она. – Мне кажется, что он был в Выручай-комнате, когда я уходила. Но я не уверена… А должна быть уверена, понимаешь?! Он мог сбежать по дороге, мог – пока мы разговаривали. Я не уследила, и вот…

Лаванду бьет дрожь, а я никак не могу подобрать подходящих слов, чтобы ее успокоить. Сам чувствую себя точно так же.

– Возможно, он просто выбрался из туннеля, когда эвакуация закончилась, – мягко говорю я. – Скорее всего, так оно и было. Ведь Помфри и Филч должны были заметить, что кого-то не хватает. Я уверен, что ты бы его не упустила.

Я вспоминаю, с каким удивлением Помфри смотрела на Асторию, и стискиваю зубы. Если уж они отсутствие старосты Слизерина не заметили…

– Может, ты и прав, – слабым голоском бормочет Лаванда.

– Ну, конечно, прав! – я легко целую ее в висок и отстраняю. – Я ведь руководитель, ты забыла? А начальство всегда право.

Она усмехается и вытирает мокрое лицо грязной рукой. Улыбнувшись, я снова подхожу к рыжеволосому семейству. Не хватает только Чарли и Джинни, но скоро появляется и она – вместе с Чжоу вводит в зал слабо шевелящуюся заплаканную шестикурсницу и осторожно сажает ее на пол рядом с мадам Помфри. Как я все-таки был прав насчет лесного пожара.

Глава 62. Очень вовремя

Я уже собираюсь было отправиться в очередной рейд, как вдруг все мое тело пронзает боль. И боль эта настолько сильна, что по сравнению с ней меркнут не только все испытанные мной Круциатусы, но даже тот приступ, который приключился в Сочельник.

Боль ослепляет меня, лишает сил, вынуждает страшно кричать не своим голосом, корчась на полу, разрывает на части мое тело, вытягивает из меня все силы, отбирает то, что было со мной практически всю мою жизнь, отбирает… Гарри!.. Да, именно это она и пытается сделать – забрать его, уничтожить! Я не хочу отпускать его, но что от меня зависит? Я всего лишь помощник, всего лишь верный вассал, не более.

А ему не больно. Совсем не больно. Он никогда по-настоящему не чувствовал этой связи – разве что моментами. И это правильно, ведь связь была создана ради него. И сейчас он просто сделал то, что должен был сделать. Просто выполнил свое предназначение, которое повисло над ним Дамокловым мечом, когда Волдеморт применил убивающее заклятие в тот Хэллоуин. И Гарри не мог сейчас поступить иначе, потому что он и сам в каком-то смысле – Волдеморт, и не имеет права оставаться живым, пока жива та его часть, которая мешает окончательной победе.

Но это неправильно, Мерлин, неправильно! Он и сам должен это понимать, непременно должен! И мне хочется докричаться до него, заставить вернуться, но я больше не могу его чувствовать. В груди словно образовалась пустота, и я отчетливо понимаю, что никто, кроме Гарри, никогда не сможет ее заполнить…

Внезапно все заканчивается. Боль оставляет меня так резко, что я снова вскрикиваю – от неожиданности – и судорожно хватаю ртом воздух. Перед глазами по-прежнему темно, но в этой темноте нет ничего страшного. В голове будто что-то тихонько звякает, и все становится на свои места. Гарри… он вернулся… вернулся!..