Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы - Сесил Скотт Форестер

якорь, самая неподобающая эмблема для правящей морями нации. Подняв глаза, он встретил взгляд Джонса — первый лейтенант с волнением ожидал услышать, что им предстоит. Хорнблауэр подумал, что следовало отослать Джонса прежде, чем он сломает печать, но было уже поздно. Он прочел вступительные строчки — первые несколько слов можно было угадать, не глядя.

Сим предписывается, сразу по получении нижеследующих приказов…

Сейчас. Хорнблауэр помедлил еще полсекунды.

…явиться в Геральдическую коллегию к Генри Паллендеру, эсквайру, помощнику герольда и носителю голубой мантии…

— Силы небесные! — воскликнул Хорнблауэр.

— Что такое, сэр? — спросил Джонс.

— Еще не знаю, — отвечал Хорнблауэр.

…для обсуждения с ним порядка проведения подготовки к погребальной процессии по Темзе с телом покойного вице-адмирала лорда виконта Нельсона.

— Вот оно что, — сказал Хорнблауэр.

— Что, сэр? — спросил Джонс, но Хорнблауэру было не до него.

Сим уполномочиваем Вас принять под свое командование всех офицеров, матросов и королевских морских пехотинцев, задействованных в вышеупомянутой процессии, а равно все суда, шлюпки и барки, принадлежащие лондонским магистратам, Вестминстеру и городским гильдиям. Вы уполномочены издавать приказы, кои для должного проведения процессии необходимы будут. Вам предписывается, по согласованию с вышеупомянутым Генри Паллендером, эск., соблюсти выполнение требований, сим церемониалом предусмотренных. Купно же на Вас возлагается строжайшая обязанность тщательнейшим образом учесть приливно-отливные движения и погодные условия, дабы не только церемониал был соблюден, но и никоего ущерба вышеупомянутым шлюпкам, баркам и судам, а также их командам и пассажирам не приключилось.

— Пожалуйста, сэр.

Мысли Хорнблауэра вернулись в каюту.

— Приказы адресованы лично мне, — сказал он. — Впрочем, ладно, читайте, если хотите.

Джонс, двигая губами, прочел приказы и поднял на Хорнблауэра удивленный взгляд.

— Так судно остается здесь, сэр? — спросил он.

— Естественно. С этого момента оно — флагман погребальной процессии, — сказал Хорнблауэр. — Мне немедленно потребуется шлюпка. Да, еще перо и бумага, чтобы написать записку жене.

— Есть, сэр.

— Проследите, чтобы в шлюпке был надежный унтер-офицер. Она долго пробудет у берега.

— Есть, сэр. У нас каждый день бегут.

Понятно, что матросы бегут: корабль стоит на реке, мимо шныряют бесчисленные лодки, да и вплавь до берега добраться нетрудно, а там уже рукой подать до Сити, где беглеца не сыщешь. А с лодок украдкой продают спиртное. Хорнблауэр пробыл на борту целых десять минут и еще ничего не разузнал о том, что живо его волновало: насколько «Атропа» укомплектована офицерами и матросами, чего недостает из снаряжения, каково состояние судна. Все эти вопросы придется отложить на потом и заниматься ими в промежутках между новыми странными обязанностями. Даже на то, чтобы обставить каюту, потребуется время, а времени сейчас нет. Вчера Хорнблауэр узнал из газет, что тело Нельсона в Hope и ждут попутного ветра, чтобы перевезти его в Гринвич. Время поджимает.

Итак, переходный период закончился. Если б Хорнблауэру предложили с тысячного раза угадать содержание приказов, он бы не угадал. Можно было бы посмеяться, но ему было не до шуток. И все же он рассмеялся. Мистер Джонс, растерянно посмотрев на него, счел своим долгом последовать примеру капитана и подобострастно захихикал.

IV

— Черные панталоны? — изумленно переспросил Хорнблауэр.

— Естественно. Черные панталоны, черные чулки и траурные повязки, — торжественно произнес мистер Паллендер.

Он был немолод. Седые волосы, обрамляющие внушительных размеров лысину, были собраны на затылке в хвостик и перевязаны черной лентой, бледно-голубые старческие глаза слезились, а кончик длинного носа не то покраснел от холода, не то всегда был такой.

Хорнблауэр записал, что понадобятся черные панталоны, чулки и повязки, про себя же отметил, что все это — неизвестно, на какие деньги, — придется раздобыть и для себя.

— Предпочтительно было бы, — продолжал мистер Паллендер, — чтобы процессия прошла через Сити в полдень. Тогда у населения будет довольно времени собраться, а подмастерья успеют поработать с утра.

— Этого я обещать не могу, — сказал Хорнблауэр. — Все будет зависеть от приливно-отливных течений.

— От течений, капитан Хорнблауэр? Не забывайте, речь идет о церемонии, к которой глубокий интерес проявляют двор и лично его величество.

— И все же она будет зависеть от приливно-отливных течений, — сказал Хорнблауэр. — И от ветра тоже.

— Вот как? Его величество будет крайне недоволен, если к его идее отнесутся без должного внимания.

— Понимаю, — сказал Хорнблауэр.

Он хотел было заметить: хоть его величество и правит волнами, приливы и отливы столь же неподвластны его воле, как неподвластны были его знаменитому предшественнику, королю Кануту[78], но решил воздержаться. Мистер Паллендер вряд ли захочет смеяться над ограниченностью королевской власти. Хорнблауэр счел за лучшее принять торжественный тон мистера Паллендера.

— Поскольку дата церемонии еще не назначена, — сказал он, — можно будет выбрать наиболее благоприятный в отношении прилива день.

— Думаю, да, — неохотно согласился мистер Паллендер.

Хорнблауэр отметил на листке, что надо будет как можно скорее справиться с таблицей приливов.

— Лорд-мэр, — продолжал мистер Паллендер, — лично присутствовать не будет. Он пришлет представителя.

— Ясно.

Хорошо хоть, что не придется отвечать за особу лорд-мэра, но утешение слабое — на церемонию прибудут восемь старших адмиралов, и за них отвечать придется.

— Вы категорически отказываетесь от бренди? — спросил мистер Паллендер, легонько подталкивая графин.

— Да, спасибо.

Хорнблауэр не имел ни малейшего желания пить бренди в первой половине дня, зато теперь он узнал, отчего у мистера Паллендера красный нос. Мистер Паллендер отхлебнул, потом продолжал:

— Теперь касательно пушечных салютов… По пути следования процессии в пятнадцати пунктах будут установлены пушки, и они должны будут салютовать с минутными интервалами — его величество лично будет слушать, чтобы салют был точно выверен во времени.

Хорнблауэр записывал. В процессии примут участие тридцать восемь шлюпок и барок. Их надо собрать в коварном устье Темзы у Гринвича, выстроить по порядку, провести к Уайтхоллской пристани и распустить, передав тело почетному караулу, который будет сопровождать его к Адмиралтейству — там оно пролежит ночь перед заключительным шествием к собору Святого Павла.

— Не могли бы вы сказать мне, сэр, — спросил Хорнблауэр, — что представляют собой эти церемониальные барки?

И тут же пожалел о своем вопросе. Мистер Паллендер изумился, как это можно не знать церемониальных барок, но напрасно Хорнблауэр пытался разузнать у него, как они ведут себя в неспокойных водах или хотя бы сколько у них весел. Хорнблауэр понял, что чем раньше он испытает одну из этих барок в сходных с требуемыми условиях, засекая время на каждом участке пути, тем лучше. Он исписывал лист за листом, а мистер Паллендер излагал самое важное — порядок следования шлюпок, состав