Нуреев: его жизнь - Диана Солвей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, когда Фонтейн оказывалась в Хьюстоне, Рудольф созванивался с ней несколько раз в неделю. И регулярно, превозмогая свой ужас перед больницами, посещал Марго, принося ей утешение и цветастые шали. «Он приезжал всякий раз, когда нам казалось, что она загрустила», – рассказывала падчерица Фонтейн, Керубе Ариас. Однажды, по пути из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, Рудольф специально остановился в Хьюстоне, и таксист ждал его возле больницы, пока он навещал Марго. К 1990 году она перенесла уже три операции и была практически прикована к постели. «Я привыкла гастролировать по театрам, а теперь гастролирую по больницам», – шутила Марго с Луиджи Пиньотти без тени жалости к себе. У Рудольфа «разрывалось сердце» при виде того, какой слабой и немощной она стала. Но если Керубе и все остальные «обращались с ней очень осторожно», Нуреев не желал признавать Марго инвалидом и убеждал ее «делать со своим телом то, чего ей делать не хотелось». Как-то раз Фонтейн пожаловалась ему: врачи хотят, чтобы она пользовалась палкой. «Ну и что?» – ответил Рудольф так, как будто это было не унижение, а всего лишь досадное неудобство. И, как когда-то, Фонтейн принимала вызов, который он ей бросал. Она не сомневалась: Рудольф знал ее возможности лучше нее самой.
Не знала Марго и того, что Нуреев анонимно оплачивал часть ее медицинских счетов. Но пребывание в больнице обходилось дорого, денег у нее не осталось. Марго пришлось продать несколько драгоценностей на аукционе «Кристис». 30 мая 1990 года в «Ковент-Гардене» прошел бенефис в ее честь. Концерт принес двести пятьдесят тысяч фунтов (четыреста двадцать тысяч долларов); эта сумма была перечислена в трастовый фонд и обеспечила Фонтейн поддержку до конца ее дней. Вечером накануне бенефиса Джейкоб Ротшильд устроил в своем доме обед для Рудольфа, Марго, Керубе Ариас и Мод Гослинг. Когда пришло время спускаться к обеду по лестнице, Рудольф просто пронес Марго на руках – как много раз до этого делал на сцене.
На бенефисе Сильви Гиллем и Джонатан Коуп в «Ромео и Джульетте» Макмиллана исполнили те самые роли, которые Марго с Рудольфом танцевали на премьере балета двадцать пять лет назад и во время своего последнего совместного выступления в «Ковент-Гардене» в 1976 году. Нуреев сыграл Меркуцио, впервые появившись на сцене с Гиллем после их ссоры. Правда, организаторам хотелось, чтобы он не танцевал, а сидел рядом с Фонтейн. Но Рудольф без толики сомнения «решил, будто мы очень хотели, чтобы он танцевал, – вспоминала член комитета Аня Сейнсбери (в прошлом танцовщица Королевского балета Аня Линден). – Это была его идея танцевать Меркуцио. Мы просто не смогли сказать: “Нет, не надо, мы думали о другом танцовщике”».
Зал Королевского оперного театра заполнили более двух тысяч человек, влекомых огромной любовью к Фонтейн и жаждавших воздать ей дань уважения. Среди них были принцесса Маргарет, принцесса Диана и 92-летняя Дама Нинетт де Валуа. То, что Рудольф танцевал для Фонтейн, а она «присутствовала там и видела это, было чудесно, – рассказывала Моника Мейсон, одна из многочисленных партнерш Нуреева, сидевших в тот вечер в зрительном зале. – Но его танец был душераздирающим зрелищем. Напоминание всем о том, что с нами происходит». Несмотря на страшную слабость, Марго невероятным усилием воли «старалась не выказывать своей немощи», вспоминала Аня Сейнсбери. Но на вечеринке в баре «Краш», после бенефиса, она вдруг впала в отчаяние и попросила Сейнсбери найти Рудольфа: «Он был здесь минуту назад. А сейчас его нет». Сейнсбери поймала Нуреева у служебного входа – Рудольф ждал такси. «Он из-за чего-то расстроился, пришел в свое скверное расположение духа, и мне пришлось молить его остаться, – рассказывала Аня. – Я долго его уговаривала, но, когда я сказала, как огорчило Марго его плохое настроение, он ответил: “Она во мне не нуждается”. Но наконец-то смягчился».
* * *
Фонтейн умерла 21 февраля 1991 года, спустя двадцать девять лет с того дня, когда они с Рудольфом впервые станцевали в «Жизели». За эти годы их дуэт выходил на сцену почти семьсот раз. «Она много выстрадала, – сказал Нуреев после ее кончины. – Так что в каком-то смысле это было хорошо для нее… освобождение». Осознав, что врачи больше не могли ей ничем помочь, Марго вернулась в Панаму. Желанием умирающей было, чтобы ее кремировали и похоронили в той же могиле, в которой уже лежал Тито.
Рудольф посетил Марго за месяц до ее кончины. И находился в Чикаго, гастролируя с труппой «Нуреев и друзья», когда пришло печальное известие о ее уходе. Не отзываясь даже на стук Жюда в дверь, Нуреев три часа беседовал по телефону с Керубе Ариас, расспрашивая ее о последних мгновениях жизни Марго. «Он хотел знать все: как она умерла, как переносила боль, о чем просила». Ни Керубе, ни Фонтейн не знали о болезни Рудольфа, и только потом Керубе поняла причины его дотошности: он думал о собственной смерти.
Марго спланировала свои похороны так же тщательно, как и все в своей жизни. По ее настоянию, отпевание было совершено тем же священником и в той же церкви, в которой прощались с Тито. Нуреев не присутствовал ни на похоронах, ни на поминальной службе, состоявшейся потом в Лондоне. «Я бы хотел, но не могу», – объяснил он Керубе. Рудольф не мог оплакивать Марго прилюдно. Вместо этого он улетел в свой новый дом на острове Сен-Бартелеми в Карибском море и утешал себя там, играя Баха, лежа на солнце и плавая в море.
Глава 30
Диминуэндо
Тем, кто считал период выступлений Нуреева в дуэте с Фонтейн зенитом его танцевальной карьеры, прощальные гастроли Рудольфа в Британии через два месяца после смерти Марго, конечно же, представились ее надиром. Этот тур был организован не Эндрю Гроссманом или Луиджи Пиньотти, а мелким промоутером из Хоува (близ Брайтона), самыми известными клиентами которого были Билл Хейли со своей группой «Кометы» и Пэт Бун, чьи лучшие годы остались уже далеко позади. Гроссман планировал для Нуреева несколько проектов, включая роль Дракулы в новой сценической постановке и новый мюзикл «Товарищ» с участием Лесли Карон. Но больше он ничего не мог «для него сделать» и умолял Рудольфа не соглашаться на гастроли в Англии. «Это ваша священная земля. Не делайте этого», – сказал он Нурееву.
Но
