Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

Оказывается, во сне в лесу небезопасно. Там водятся хищники, поджидающие глупеньких красных шапочек.

17.1

Конечно же, я проспала. То есть по моим меркам встала вовремя, хотя экзамены уже начались. Выползла сонной мухой на утренние умывания, и меня едва не сшибла Аффа.

— Продрала глаза? — спросила она, забежав в приоткрытую дверь соседок, и метнулась с полотенцем в душ, обогнав меня. — Я тоже поздно проснулась. Кошмар! Вчера долго вертелась в постели, и вот тебе на!

Дверь перед моим носом закрылась на защелку, и я, пожав плечами, направилась к раковине. Зевала так, что чуть рот не порвала, и разглядывала себя в зеркало.

Блещу ли я красотой?

Повернула голову влево, вправо. Пожалуй, профиль — ничего, а если смотреть в анфас, то слегка наклонять голову для придания взгляду загадочности. Правда, лицо помятое после сна, но вполне симпатичное. Обычная студентка третьего курса без изысков во внешности.

Соседка промчалась мимо как ветер, забыв выключить свет в душе.

— Эвка! — закричала из своей комнаты. — Ты почему телефон отключила? Все-таки сговорилась с Вивой без меня, да?

— Петя вчера донял меня звонками, — соврала я, не моргнув глазом.

— Ну, так включай! Сегодня нужно быть на связи.

Я поплелась в швабровку, а соседка метнулась к зеркалу.

— Аф, а снами можно управлять? — спросила я у девушки, вернувшись с телефоном.

— Это как? — спросила она, намыливая лицо пенкой.

— Чтобы во сне было так, как мне хочется. Захочу лечь — и лягу. Захочу побежать — побегу. Или захочу ударить кого-нибудь — чтобы получилось.

— А разве тебе по-другому снится?

— По-другому. Обычно я участвую во снах, но не могу их изменить. Но кто-то же программирует мои поступки!

— Твое сознание и программирует, — Аффа потюкала пальцем по моей макушке и снова умчалась в комнату. Я пошла следом. — Сны — это искаженная реальность, потому что твоя память сбрасывает балласт, накопившийся за определенный период. Мне вот на прошлой неделе приснился сон с гулянкой у препода по прогнозированию, и там собрался весь наш курс. Представляешь, что я вытворяла во сне? Перебила половину бутылок, обливала гостей, орала и прыгала на столе. Получилось, будто фильм посмотрела с собой в главной роли. Но первопричиной стали сессия, экзамен и мои переживания. Понятно?

— А бывают интерактивные сны? Или сны с продолжениями? — допытывалась я.

— Тебе зачем? — спросила Аффа, натягивая в спешке колготки. — Приснилось что-нибудь стоящее?

— Ничего особенного. Лес и звери, — объяснила я и включила телефон. В сумке у соседки коротко тренькнуло.

— Мне сейчас некогда, потом поговорим. Не вздумай отключаться! — пригрозила девушка, торопливо нанося макияж. И мне пора бы начинать собираться.

Ляпнувшись на кровать, я сладко потянулась. На экране телефона высветилась динамика недошедших звонков по причине отключения от сети. Два непринятых вызова от Аффы и одиннадцать от вчерашнего номера-анонима. От Мэла.

С забившимся сердцем я прижала телефон к груди. Как быть? Проигнорировать его настойчивость или перезвонить? И о чем говорить?

Неожиданно раздалась трель, и на экране высветились ставшие знакомыми цифры. Мэл.

Ответить или нет, ответить или нет? — заметалась я, взбудоражившись заставшим врасплох вызовом, а телефон трезвонил, не умолкая.

Ну и пусть! — нажала кнопку соединения и, медля, поднесла к уху. В трубке стояла тишина, а затем послышался не то шорох, не то громкий выдох.

Я вжалась в кровать. Не стану начинать разговор первой. Пусть он что-нибудь скажет. В конце концов, для чего позвонил?

Мэл не говорил. Он делал.

Умывался, о чем сообщило журчание воды, чистил зубы, брился, донеся до слуха тихое жужжание машинки. Хлопал дверьми, щелкал выключателями, шлепал босыми ногами по полу. И держал телефон у уха, слушая меня.

В общем, Мэл — это Мэл, и вел он себя гораздо увереннее, чем вчера вечером.

Ага! Я-то чем хуже? Вот возьму и тоже позавтракаю.

Вскочив с кровати, я вышла в коридор, не отлипая от телефона. Аффа, на ходу надевая пальто, закрывала дверь на ключ.

— Еще не собралась? И долго будешь блуждать непроснувшимся чучелом?

Я торопливо прикрыла микрофон рукой. Вдруг Мэл услышит и вообразит, чем это серая крыска могла заниматься ночью, проспав начало экзаменов?

Он услышал и вообразил, потому что серия коротких «ф-ф-ф-ф» подтвердила смешки через нос.

— Уже собираюсь, — сказала я одними губами.

— Не забудь об экзамене, — напомнила она о головной боли. — А то у тебя такое лицо, будто без ума влюбилась. В зеркале посмотри.

И выбежала из коридора.

Батюшки! Услышал ли Мэл? Срочно отключаюсь!

Зеркало у раковины показало правду. Щеки пунцовые, глаза блестят, волосы растрепанные — это не я!

Я чуть не нажала на рассоединение, но прислушалась к звукам в телефоне. Мэл ворочал посудой на кухне — переливал, бренчал, помешивая, прихлебывал. Вроде бы не слышал, — выдохнула с облегчением и вспомнила, что тоже хочу завтракать. Как-никак, предстоит трудный день, поэтому необходимо подкрепиться.

В общем, ужасно я покушала, с одной свободной рукой. Мэлу хорошо, он и левша и правша одновременно, а мне пришлось есть с ножа, открыв криво-косо упаковку с плавленым сыром, пить обжигающий чай, шипя, и грызть торопливо сушки, усыпав крошками стол.

На том конце соединения периодически наступала тишина, прерываемая смешками или прочими звуками. Мэл подогрел свой завтрак в печи и тоже ел. Сначала я не поняла, зачем у него стучит метроном, а потом догадалась, что Мэл успевал играть с вилкой. Поставит на зубчики — уронит на стол — перевернет, поставит на рукоятку — уронит — перевернет. Словом, и жевал, и развлекался, и меня слушал. Все успел.

Собиралась я тоже невнятно, уделив максимум внимания молчаливому собеседнику и минимум — себе. Вытащила из тумбочки пакет из продуктовой лавки и переложила из сумки все имеющиеся принадлежности. Вернее, просто-напросто перевалила, потому что управляться с одной незанятой рукой оказалось неудобно. Подумав, положила пачку денег в тумбочку, а в институт на всякий случай взяла пятьдесят висоров. Удостоверение личности тоже осталось в швабровке. Когда поедем в центр, прихвачу с собой, а сейчас оно не потребуется.

Мэл тоже собирался — гремел ящиками, шуршал, щелкал чем-то. Он оказался сноровистее меня. Закрыл квартиру и поехал вниз на лифте, пока я боролась с волосами, расчесывая.

— Архип! — сказал, приветствуя консьержа, и направился к выходу.