Нож сновидений - Роберт Джордан

Он освободил свой разум. – Ты готов, Снежный Рассвет? – подумал он. – Ты достаточно приблизился? – Волки избегали городов, а из-за групп охотников Шайдо, которые охотились днем в ближайших лесах, они старались держаться от Майдена дальше обычного.

– Терпение, Молодой Бык, – пришел ответ, слегка тронутый раздражением. С другой стороны Снежный Рассвет был раздражительным от природы, хромой пожилой уже для волка самец, некогда в одиночку убивший леопарда. Эта старая рана часто тревожила его и подолгу не давала уснуть. – Ты сказал «два дня с этого момента». Мы будем на месте. А теперь дай мне попытаться уснуть. Завтра нам предстоит хорошенько поохотиться, потому что днем позже будет не до охоты. – Это конечно были не слова, а образы и запахи. «Два дня» понимались как солнце, дважды пересекающее небо, а «охота» – стая, несущаяся по всю прыть с носами по ветру по следу оленя. Но сознание Перрина преобразовывало образы и запахи в понятные слова, и он прокручивал их в голове.

Терпение. Да. Спешка губит работу. Но теперь, когда он был так близко, было трудно сдержаться. Очень трудно.

В темном дверном проеме ветряной мельницы появился чей-то неясный силуэт и помахал айильским коротким копьем над головой. Скрип и скрежет убеждал в том, что за мельницами не было присмотра, но так было раньше, когда их осматривали Девы, и никто на свете не смог бы выдержать подобные звуки дольше, чем было необходимо, но он все равно отправил Гаула и несколько Дев на разведку, чтобы в этом убедиться.

«Идем, Мишима», – сказал он, подхватывая повод. – «Все в порядке». В каком-то смысле.

«Как ты можешь что-либо разобрать?» – пробормотал Шончанин. Он старался не смотреть на Перрина, у которого ночью глаза светились золотистым светом. Впервые увидев это, парень подскочил чуть не до неба. Но сегодня от него уже не пахло удивлением. Скорее напряжением. Но он тихо произнес себе за спину: «Отправляйте телеги. Быстро, быстро. И старайтесь не шуметь, иначе я отрежу вам уши!»

Перрин пришпорил своего гнедого жеребца, не дожидаясь остальных спутников и длинных шестиколесных телег. Густо смазанные жиром оси снизили шум, насколько это возможно для телеги. Для него они все равно были слишком шумными – копыта лошадей чавкали в грязи, тележные корпуса скрипели, когда деревянные детали изгибались и терлись друг о друга – но он сомневался, что кто-то смог бы услышать хоть что-то за пятьдесят шагов или даже ближе. На вершине плавного склона он спешился и отпустил поводья Ходока. Обученный боевой конь жеребец встал на месте, словно привязанный, и будет так стоять, пока опущены его поводья. Втулки мельниц истошно скрипели, и мельницы потихоньку повернулись навстречу легкому ночному ветру. Медленно вращающиеся крылья были достаточной длины, чтобы Перрин мог до них дотянуться, подпрыгнув, когда одно из них окажется внизу. Он повернулся в сторону второго хребта, за которым был скрыт город. Только этот хребет разделял его и Фэйли. Девы выскочили наружу, присоединившись к Гаулу, но никто из них не опускал вуали.

«Никого не было довольно давно», – довольно громко сказал Гаул. В близи от грохочущих мельничных механизмов слова, произнесенные вполголоса, были бы не слышны.

«Пыль не тронута с тех пор, как я была тут в последний раз», – добавила Сулин.

Перрин почесал бороду. Очень хорошо. Если бы им пришлось убить Шайдо, то им бы пришлось избавляться от тел, но мертвых принялись бы искать, а это могло привлечь к ветрякам и акведуку ненужное внимание. Возможно, кого-нибудь это навело бы на мысли о воде.

«Помоги мне убрать крышки, Гаул», – он не должен был делать это самостоятельно, но это помогало убить какое-то время, которое он не знал, чем занять. Гаул убрал копье за ремень, державший его колчан, к остальным копьям висевшим за спиной.

Акведук проходил вровень со склоном, сбегая вниз между ветряных мельниц, и в этом месте доходил Перрину до плеча. Гаулу он был куда ниже, и тот забрался на него сверху. Сразу за последней парой ветряков находилась тяжелая каменная крышка размером два на пять футов с двумя бронзовыми ручками, подняв которую, они обнаружили отверстие в шесть футов глубиной. Для чего нужен был этот люк он не знал. С другой стороны был точно такой же. Возможно, чтобы убедиться, что вода течет по акведуку только в одну сторону, а может, чтобы забраться внутрь и устранять возможные течи. Он мог разглядеть мелкую рябь на поверхности потока в направлении Майдена, который заполнял больше половины каменного канала.

К ним присоединился Мишима, спешившись с лошади, и недоверчиво покосился в сторону Сулин и остальных Дев. Вероятно, он полагал, что ночью его выражение лица никто не заметит. Теперь от него пахло осторожностью. Следом за ним быстро появились первые из одетых в красные куртки шончанских солдат, взбирающихся по склону с двумя джутовыми мешками среднего размера в руках. Они хоть и были довольно большими, но не тяжелыми. В каждом было порядка десяти фунтов. Покосившись в сторону Айил жилистая женщина опорожнила свой мешок в отверстие, вспоров его кинжалом. Часть темных крупинок просыпалось на землю.

«Старайся делать это над отверстием», – сказал Перрин. – «И убедись, что все до последней крупинки попадет в воду».

Женщина повернулась к Мишиме, который твердым голосом сказал: – «Делай, как велит лорд Перрин, Аррата».

Перрин проследил, как она отправила содержимое второго мешка в люк, подняв его над головой. Темные крупинки уплыли в сторону Майдена. Он подобрал и бросил в воду просыпавшуюся щепотку крупинок, так как не мог терпеть, что они пропадают в пустую. Крупинки какое-то время плыли по поверхности, вбирая в себя воду. Он надеялся, что им достаточно далеко плыть до города, пока они достигнут городской цистерны. В противном случае они осядут в самом акведуке. Но в конечном счете в цистерне все равно получиться чай из вилочника. Остается надеятся, что Свету будет угодно сделать его достаточно крепким. При удаче он сможет вывести из строя и алгай’д’сисвай. Его целью были способные направлять Хранительницы Мудрости, но он согласен на любые преимущества, которые может заполучить. Пусть Свету будет угодно, чтобы чай не стал слишком сильным скоро. Если это случиться, и Хранительницы Мудрости слишком быстро станут валиться с ног, то они могут найти причину прежде, чем он будет готов. Но теперь все, что ему оставалось делать, это следовать дальше по плану, словно он все точно рассчитал. А так же молиться.

Как раз когда в канал был опустошен второй мешок, по склону забрались его спутники. Первой оказалась Сеонид, женщина маленького роста, придерживавшая свои раздвоенные юбки для верховой езды, чтобы не испачкать их в грязи. Переместив взгляд от Дев Копья к ней, Мишима незаметно сделал один из этих жестов для отражения зла. Странно, что они верят, что это сработает. Глазея на нее, солдаты выстроились в линию с мешками, переминаясь с ноги на ногу и по большей части выкатив глаза. Шончан не просто было сотрудничать с Айз Седай. Ее Стражи Фурен и Терил следовали за ним по пятам, не выпуская из рук рукояти мечей. Они тоже беспокоились о своих новых союзниках. Один из них был темнокожим с сединой в черных кудрях, второй светлым и юным с лихо подкрученными усами, но оба были похожи словно две горошины из одного стручка – высокие, худые и твердые. Немного позади шел Роваир Кирклин, лысеющий мужчина отнюдь не могучего сложения с мрачным выражением на лице. Он не любил оставлять Масури без присмотра. У всех троих за спиной были котомки с провизией, и пропитанные жиром накидки на плечах. Долговязый солдат оставил свои мешки возле открытого люка, а жилистая женщина в это время отправилась вниз по склону за новыми. Телеги были набиты ими до верха.